Михаил Горбачёв. Жизнь до Кремля. - Николай Зенькович

Отец редко бывал с детьми, очень редко. В те годы работали без выходных, без отпусков. Отец всегда «компенсировал» отпуск. Было такое выражение: компенсация за неиспользованный отпуск. Он никогда и не ходил в отпуск, а просто получал дополнительные деньги и продолжал работать круглый год. И так — год за годом.

Отец, очень любивший всех своих детей, всё-таки всю жизнь был особо привязан к ней. К своему первенцу. И очень гордился ею. Последние месяцы своей жизни, находясь в больнице, здесь, в Москве, говорил ей, что почему-то всё время вспоминает свою мать и её, её — маленькую. «Я ведь знал, чувствовал, что именно ты будешь спасать мою жизнь», — говорил он ей в больнице. К сожалению, надолго спасти его не удалось. У него была сложная операция. В 1986 году отца не стало.

Кем же он был? Раиса Максимовна ни разу не назвала его должность. О ней можно судить по её следующим словам, произнесённым во время рассказа о детстве: «В то время гостиниц в небольших городках, посёлках не было. И приезжие останавливались у знакомых. И у моих родителей таким частым постояльцем был один из сослуживцев отца».

Максима Андреевича Титаренко похоронили в Краснодаре, где он жил последние годы после выхода на пенсию.

Ноябрь 1999 года. Вопрос Людмиле Максимовне Титаренко, младшей сестре Раисы Максимовны:

— Ваш отец всю жизнь был беспартийным, не убедил ли его зять вступить в партию?

— В партию отец не вступил, но вера в неё к нему пришла. Хотя папа был иронично настроен к советской власти.

А что думает М. Горбачёв про своего тестя? После окончания университета, собираясь переезжать в Ставрополь, они решили навестить родителей Раисы Максимовны.

М. Горбачёв:

«Надо было «замаливать грехи». Встретили нас соответственно: не то чтобы недоброжелательно, но обиды своей не скрывали — ведь мы сообщили им о нашей женитьбе лишь постфактум. Сегодня, как отец, я это вполне понимаю. А тут мы добавили и новую весть — московская аспирантура дочери срывается, я увожу её в неизвестность, в какую-то ставропольскую «дыру».

С младшим поколением семьи, братом и сестрой Раисы Максимовны — Женей и Людой, которая как раз окончила 10-й класс, всё было в порядке, сразу же возникла взаимная симпатия. С родителями было сложнее. Отец держал себя более спокойно, а вот с матерью, Александрой Петровной, сначала не получалось. Это у нас потом сложились добрые и сердечные отношения. Особенно подружились наши отцы — Максим Андреевич и Сергей Андреевич».

Неславянское имя

Р.М. Горбачёва:

— Я была первым ребёнком в семье. По православной традиции меня крестили. Не в церкви — какая уж там церковь в 1932 году, в самый разгар борьбы с ними, церквами, — а на квартире у священника. Правда, имя выбрали не из святцев. Вы же знаете традицию: раньше священник предлагал имя, отыскивая в святцах. А моё имя выбирали уже сами родители. Отец выбрал. Известно, как много у нас красивых народных, славянских, русских имён. А тогда уже появились и новые имена. Новые имена нового времени. Среди моих сверстниц много Октябрин, Владилен. Стали появляться и имена новой интеллигентской волны — Нелли, Жанна, Алла. А отец назвал меня Раисой. Раечка. Он мне потом объяснил, что для него оно означало «рай». Райское яблочко.

Действительно, она была изящная, миниатюрная девушка ростом 157 сантиметров.

«Дед наш сильно пил. И прадед тоже…»

Людмила Максимовна Титаренко, младшая сестра Раисы Максимовны, 1999 год:

— Наш младший брат Евгений много пил и много месяцев проводил в больнице. Мама считала, что это наследственность. Дед наш сильно пил, прадед тоже…

Р.М. Горбачёва, запись 1990 года:

— Родители матери Пётр Степанович и Анастасия Васильевна — тоже потомственные крестьяне. Легко ли им жилось? «Не верь, — говорит мне сейчас мама. — Не верь, что процветали крестьяне в прошлом! Тяжкий, беспросветный труд. Земля, скотина, скудная еда. А бедная твоя бабушка!» — восклицает всякий раз моя мама, Александра Петровна. Каторга у неё была, а не жизнь! Каторга! Пахала, сеяла, стирала, шестерых детей кормила. И всю жизнь молчала.

Мамина сестра — Вера — умерла в шестнадцать лет. Почему? Точно никто не знает. Лечения ведь никакого не было. Старший брат — Александр — умер в двадцать шесть. Почему? Тоже не знают.

Землю родителям дал Ленин — так всегда говорит моя мама. Раньше у них своей земли не было. Сказали, вспоминает мама, бери, сколько хочешь, сколько можешь обрабатывать. Но в начале 30-х годов семья деда была раскулачена, лишилась земли и дома, стала жить временными заработками. А затем деда, говорит мама, обвинили в троцкизме, арестовали, и он бесследно исчез.

Да-да, не удивляйтесь. Мама до сих пор не знает, кто такой Троцкий, а дед и тем паче не знал. И вообще до сегодняшнего дня мать не может понять, в чём провинился её отец. Наша общая трагедия — все мы её пережили. Почему я и сегодня так боюсь призывов, раздающихся с разных сторон, «искать виновных». Ведь это — новый кровавый круг!

Бабушка умерла от горя и голода как жена «врага народа». И оставшиеся четверо детей были брошены на произвол судьбы. А вообще дед, Пётр Степанович, учил своих сыновей. Старшего, Александра, умершего в 26 лет, выучил на экономиста. Учил и младшего, Ивана. Образованию дочерей по российской традиции особого внимания не уделялось. В крестьянских семьях женщины почти сплошь были неграмотны.

Мать

Р.М. Горбачёва, запись начала 1991 года:

— Моя мама с восьми лет пахала, ткала. Уже будучи замужем, окончила ликбез. Помогла своей младшей сестре получить фармацевтическое образование. Мама у меня — человек природного, острого, одарённого ума. Отсутствие образования всю жизнь считает трагедией в своей судьбе. А главной целью своей жизни видела — дать настоящее образование собственным детям. И действительно всем детям дала хорошее образование.

Мама не работала на производстве, была домохозяйкой. Бесконечные переезды семьи вслед за отцом-железнодорожником, хлопоты, связанные с этим, случайно доставшиеся квартиры — каких «гнёзд» у нас только не было: и бараки, и щитовые сборные домики… Хотя нет, был и прекрасный, большой деревянный дом на Урале. Он достался нашей семье в годы войны — я уж и не помню, какой оказией. А какое-то время была и «квартира» в помещении бывшего монастыря. Представляете? Война. Да и после семья по-прежнему жила, как живут перелётные птицы. Только через 40 лет работы отец и мать получили, причём с большим трудом, постоянное жильё.