Американская концепция «Большого Ближнего Востока» и национальные трагедии на Ближнем и Среднем Востоке - Урал Шарипов

Обеспокоенное разрастанием антиоккупационного движения в Ираке, американское командование было вынуждено придумывать новые термины для обозначения иракского сопротивления: оно стало называть иракских боевиков «бандами уголовников» и «антииракскими экстремистами»{69}. Наибольшую активность в сопротивлении проявляли сунниты, потому что в новой иракской администрации американцы отдали приоритет власти шиитам и курдам. Однако, несмотря на межобщинные противоречия и межконфессиональные столкновения (между суннитами и шиитами), шииты также с разной степенью интенсивности вступали в вооруженную борьбу с интервентами и их ставленниками.

Оценивая масштаб иракского сопротивления за прошедшие годы, можно констатировать, что выступления партизан, за исключением ряда вспышек более или менее серьезно организованной активности суннитов в Фалудже и Рамади (к западу от Багдада), а шиитов — на юге страны, не имели единого лидера и идеологического центра, способного разработать стратегию и главные цели национальной борьбы. При этом было очевидно, что народное сопротивление в Ираке носило не случайный характер, это была реакция на иностранную оккупацию, которое охватывало все более широкие слои населения, структурировалось и постепенно становилось героизированной цементирующей идеей иракского общества.

Очень тревожным для США и их союзников являлось то, что в традиционно светском иракском обществе все резче стал выходить на первый план религиозный аспект. Если при правлении Саддама Хусейна и партии Б А АС Ирак демонстрировал свою «светскость», то при новой власти религия стала оказывать все большее влияние на сознание иракцев. Сопротивление все сильнее кристаллизовалось вокруг религиозных лидеров или командиров, открыто заявлявших о религиозном характере борьбы против США и их союзников. Для в значительной части нищего, лишенного средств к существованию иракского населения религиозные лозунги борьбы против захватчиков становились простой и понятной платформой для объединения. Учитывая, что соседями Ирака являлись идеологически противостоящие режимы — шиитский Иран и фундаменталистские аравийские монархические режимы, — эта «религиолизация» войны получала мощную поддержку извне. По имеющимся у нас данным, в боевые действия против войск коалиции было вовлечено от 10 000 до 13 000 иракцев в разных районах страны. И, как сообщали зарубежные СМИ, численность партизан и помогавших им жителей имела тенденцию к возрастанию{70}.

Как известно, внутриполитическая обстановка в Республике Ирак с момента его полной оккупации не только не стабилизировалась, а наоборот, приобрела характер сложного противостояния местного населения оккупационным силам. Официальный Вашингтон был вынужден признать, что за первые 3 года войны в Ираке погибло около 150 тысяч иракцев и более трех тысяч американских военнослужащих (при этом количество раненых американцев составило более 20 тысяч человек){71}. Однако, по данным ряда независимых источников, фактическое число жертв среди иракцев с 2003 года превысило 660 тыс. человек, из которых подавляющее большинство составили мирные жители, причем очень много молодежи и детей.

В общественной жизни Ирака резко изменился климат взаимоотношений между светской и религиозной сферами. Как уже отмечалось выше, религиозный фактор стал все более и более доминировать в стране. По данным из местных газет, этому обстоятельству способствовало то, что из страны бежали в Иорданию многие преподаватели светских вузов различных специальностей, а количество студентов в Багдаде сократилось на 60% от уровня до иностранного вторжения. Причем изменился и набор, и уровень преподаваемых предметов в вузах, колледжах и школах. Ввиду того, что усилилось влияние шиитов в госуправлении страной, образование в школах, да и в вузах все более стало склоняться к религиозным предметам и заучиванию Корана и других документов ислама. Так, город, названный в честь мятежного имама Муктады ас-Садра (раньше он именовался как «Саддам Хусейн») и расположенный в 20 км от Багдада, стал не отличаться по действующим здесь правилам проживания от любого иранского города{72}. Следует отметить также усилившееся влияние на учебный процесс религиозных выходцев из ИРИ и Сирии.

Если же оценивать миграционные процессы в целом, произошедшие в Ираке с 2003 года, то вследствие американских бомбардировок, ракетно-артиллерийских обстрелов и штурмовых операций против различных местных городов и населенных пунктов бежали, спасая свои жизни и свои семьи, в другие части страны более 400 тысяч иракцев. Причем подавляющее большинство из них остались полностью без крова и средств к существованию — это еще более сделало критической социальную ситуацию в Ираке. Еще большие масштабы приобрела эмиграция иракцев в соседние страны. Так, по имеющимся данным международных гуманитарных организаций, Ирак покинули 3,8 млн. человек. Они осели преимущественно в соседних Иордании, Сирии и Ливане. В частности, в Сирии их оказалось более 1 млн. человек. А так как они считались временно приехавшими арабами из соседнего Ирака (то есть рассматривались местными властями как туристы или гости), то на них не распространялся статус беженцев. Поэтому они не обладали правом устройства на работу и на получение социальных льгот (в лучшем случае устраивались на самые непривилегированные работы). Это привело к резкому обнищанию иракских эмигрантов, которые в подавляющем большинстве ютились в убогих хижинах.{73}

На основании приведенных данных и оценок ситуации на местах эксперты определили, что социальная ситуация в Ираке по сути достигла грани общенародной катастрофы, и поэтому международные организации стали призывать к срочным и кардинальным мерам для оказания гуманитарной помощи иракским эмигрантам и внутренне перемещенным лицам. Но реальный уровень внешнего содействия в этой области оказался мизерным, а по времени его поступления далеко отставал от темпов нарастания гуманитарной катастрофы.

Иными словами, вторжение армии США и их соучастников в Ирак уничтожило действовавший там более или менее стабильный режим президента Саддама Хусейна (хотя он и был диктаторским и в значительной степени репрессивным) и в целом сыграло крайне разрушительную роль в отношении единой иракской государственности.

Страна фактически раскололась на три открыто сражающиеся друг с другом национально-религиозные общины, а следовательно, на обособленные территории: суннитов, шиитов и курдов, которые в прошлом, при всех существовавших взаимных противоречиях и случавшихся временами коллизиях, вместе с тем как-то сосуществовали в рамках единой страны. Теперь представители этих общин стали ежедневно десятками гибнуть не только от рук интервентов, но и во внутренней вооруженной междоусобице. Конечно, несли серьезные потери и оккупационные контингенты США, Великобритании и других стран. Нелишне отметить, что с начала войны в Ираке погибло 86 журналистов; в стране воцарилась обстановка страха в рядах чиновников, других государственных функционеров и среди представителей СМИ.

Конфликты между суннитами и шиитами, приверженцами двух ветвей ислама, случались и в саддамовском Ираке. Однако тогда столкновения происходили на политической почве и были связаны с особенностями распределения ответственных административных постов между суннитами и шиитами. В постсаддамовский период конфликт между местными арабами-суннитами и арабами-шиитами приобрел иную окраску, в основу его легли не только взаимная нетерпимость по религиозному признаку, но и их изменившийся социальный статус. Доходы от нефти стали контролироваться высшими должностными лицами из шиитов и курдов (сунниты фактически были отстранены с высших постов государства), на территории проживания основной массы которых располагаются основные нефтепромыслы страны.

Данное обстоятельство сделало суннитов третьей по значимости представительства общиной в управлении государством в Ираке. Они стали непримиримыми врагами нового иракского режима, поддерживавшегося «штыками» оккупационных войск. Суннитские организации открыто отвергли новую «постсаддамовскую» конституцию Ирака, заявляя, что она отдала иракские нефтяные месторождения в руки курдов и шиитов, оставив суннитским регионам весьма ограниченную долю от финансовых поступлений в госбюджет от экспорта нефти и доходов углеводородных корпораций. Поэтому упорное и постоянное сопротивление иностранной оккупации возникло именно в местах проживания суннитов, причем эта ожесточенная борьба велась как против иностранцев, так и против шиитов-коллаборационистов.

Однако после подавления восстания в Фалудже, судя по докладам американских офицеров, служащих в различных районах проживания суннитов, отряды сопротивления последних стали довольно малочисленными — в среднем по 20-25 человек. Из них мало кто имел боевой опыт службы в армии, а вооружение состояло из автоматов, ручных пулеметов, снайперских винтовок, и изредка из РПГ. Поэтому их военные операции сводились к эпизодическим партизанским налетам и засадам.