Контроль (СИ) - Одувалова Анна Сергеевна "О&#39

Наверное, поэтому я не замечаю, как без стука открывается дверь.

— Александр Романович?

Поворачиваюсь, понимая, что выгляжу сейчас ужасно. Черт! Да я даже неуверен, что застегнул ширинку, и совершенно точно не заправил рубашку. Я не привык быть таким перед сотрудниками, даже если официально они сотрудники Глеба.

Наталья работает у нас давно. Она из тех, кто в целом может себе позволить называть меня Александр без отчества и не быть за это уволенной. Этот клуб держится не на Глебе, как он наивно считает, а на ней. Сейчас в ее глазах недоверие.

— Значит, не показалось, — припечатывает девушка.

— Не показалось что? — недовольно щурюсь я, даже не пытаясь скрыть дурное настроение.

— Вы с ней спали.

С кем "с ней"? Хочется спросить, но я сдерживаюсь, потому что какое Наташе дело, с кем и когда я сплю. Именно это я ей и озвучиваю. Наталья не из тех, кто лезет в постель лишь бы к какому боссу. Может быть, она и не против секса со мной, но я просто никогда не задавался этим вопросом, а она ни жестом, ни словом не намекала ни на что подобное. Поэтому тем удивительнее ее наезд.

— Она же почти ребенок!

— Наташ, при всем уважении, свали отсюда. Не испытывай мое терпение. Я что-то не могу припомнить хоть одну причину, по которой я должен перед тобой отчитываться.

— Ну хорошо! — Она раздраженно пожимает плечами. — Сейчас озвучу одну. Даша — моя сестра. Мало? Да, к ней ваш сын клеится! Все в курсе, что он влюбился! Еще одна. Могу подумать еще, но мне кажется этих должно быть достаточно! Дашка она не такая, она не годится для игр богатых мужиков!

— Так что же ты такую свою хорошую и правильную сестру зимой отправила на корпоратив вместо себя? — шиплю, потому что сейчас на место встали все детали этого пазла. И мне совсем не нравится картина.

— Я… я… — теряется она. — Это Дашка рассказала?

— Не-ет, — передразниваю я ее. — Дашка ничего не сказала. Только вот я на корпоративе видел лишь взрослых и соображающих, что делают женщин, а не девственниц-студенток! Я не собирался спать с малолеткой, но, к сожалению, штамп с возрастом не ставят на лоб. А зря. И в этом виновата ты. Назови хоть одну причину, по которой я не должен тебя увольнять?

— Две, — тут же выдает она, выставляя перед собой руки в защитном жесте. Понимает, что перегнула палку и знает, что за ней самой косяк, поэтому тут же меняет тактику.

— Что две?

— Две причины. Первая — я никому ничего не скажу, вторая — я хороший работник.

— Ты — хороший работник, — соглашаюсь я. — Только эта причина имеет значение. И не суйся в мою жизнь. Она тебя не касается.

— Дашка. Меня касается Дашка, — говорит Наташа. — И в ее жизнь я совалась всегда.

— Ну и к чему это привело? — изгибаю бровь, а Наташа закатывает глаза.

— И Наташ, твоя сестра уже большая.

— Чтобы трахаться? Да. Чтобы думать о том, как будет больно, когда все закончится — нет, — говорит она и выходит, а я закрываю глаза. Кто сказал, что ситуация не может стать еще дерьмовее?

Глава 10

Даша

Нахожу Машку у стойки. Не знаю, как ей это удалось, но она уже пьяна. Видимо, все же указания начальства распространялись только на меня.

— Ты что? — удивленно спрашиваю я, а она поднимает на меня глаза, и я вижу в них слезы.

— Что случилось?

— А ты сама посмотри. — Она лениво кивает вправо, и я послушно перевожу взгляд. Первым я вижу Дэна, который обнимает сразу двух грудастых девиц, в коротких обтягивающих платьях. На это не очень приятно смотреть. Потому что одна девушка, словно акула напала на его рот и упоительно целует, а другая, не стесняясь, проводит, вверх-вниз рукой по его ширинке.

Но я понимаю, что Машку задело не это, когда перевожу взгляд от Дэна на другой диван и вижу Макса. Тоже не одного. У оседлавшей его девушки черные, блестящие волосы и хищная соблазнительная улыбка. Парень держит руки на ее ягодицах и очень характерно двигает на себя. Это еще не секс, но где-то очень близко. Люди вокруг, шум — это ничего не имеет значения. Если от Дэна я мгла такого ожидать, то Макс? Макс меня удивил. В Верещагино он был совсем другим.

— Чертовы Лисовецкие! — шиплю я и дергаю подругу за руку. — Пошли.

— Куда?

— Ну не выяснять же отношения, — огрызаюсь я. — Или ты хочешь лично услышать, что была лишь «приятным эпизодом»?

Машка отрицательно мотает головой и не спорит. Мы пробираемся через плотную пьяную толпу к выходу, когда натыкаемся на Алину. Приветливая улыбка сползает с губ, когда я вижу злость в ее прищуренных глазах.

— Я знала, что все так и закончится, — припечатывает она. — Только думала не настолько быстро. Просила же, Даша, не разбивать Нику сердце. Он единственный нормальный в этой долбанутой семейке!

Девушка неопределенно машет бокалом коктейля в сторону дивана, на котором сидят парни.

— Но я… — мямлю неуверенно, слишком уж внезапен ее наезд.

— Алин, ну если она поняла, что это не ее тип? — вмешивается Машка. — Что нужно было встречаться дальше, лишь бы мальчик не расстроился? Это бред!

— Мальчик разбил машину, так как въехал в столб. По твоей вине, — заявляет она мне, и я бледнею.

— Что случилось?

— Ты его бросила. Он нажрался и сел за руль…

— А его отец?

— Что его отец? — Алина вопросительно изгибает бровь идеальной формы. — При чем тут Саша?

— Он знает?

— Даш, ты странная. Конечно, он знает. Как ты думаешь, кто забирал пьяную задницу Ника с места аварии? Только ты задаешь неправильные вопросы. Мне кажется, ты должна была спросить, как там Ник. Ему повезло, что он выжил и не пострадал, а единственное, что тебя волнует, это получишь ты еще от его отца или нет. Это мелочно.

— Я не хотела, чтобы так вышло.

— Ну конечно! — фыркает Алина и уходит, а я не могу сдвинуться с места, понимая, что кошмар в моей жизни становится все глубже и глубже. И я просто не вижу выхода.

— Даш, ты не виновата… — припечатывает Машка, а я раздраженно дергаю головой и устремляюсь на выход. Нет. Я очень виновата. Виновата не в том, что Ник сел пьяным за руль, а в том, что я дрочила отцу, после того как сын натворил глупостей из-за того, что я его бросила. Наверное, в первый раз в жизни я чувствовала себя настоящей сукой.

Чтобы успокоить меня, Машка сама набирает Нику. Понимает, что я волнуюсь, но не могу позвонить сама. Это будет воспринято неправильно, что мне сейчас совсем не нужно.

— Успокойся и не накручивай себя, — говори подруга в такси, прекратив болтать по телефону. — Он разбил машину в хлам, но сам не пострадал. Я его разбудила. И он меня обругал за это. Он даже не в больнице, а дома.

Я с облегчением выдыхаю, но угрызения совести меня не отпускают.

— Даш, ну перестань, — говорит подруга. — Не кори себя так. Ты не виновата.

— Я чувствую себя виноватой не перед ним…

— А перед кем? Я что-то не знаю?

— Не забивай голову моими проблемами, ты сама расстроена из-за Макса.

— Да что расстраиваться из-за мудаков? — невесело хмыкает она. — Это неконструктивно.

— Если бы мы делали только конструктивное, — вздыхаю я и прислоняюсь к ее плечу.

Мы еще долго сидим с Машкой в комнате, не включая свет, и болтаем обо всем. Она все же плачет, потому что Лисовецкие заразы и умеют вороваться в сердце. Я с ней соглашаюсь, и усыпаем мы в обнимку под утро. Просыпаемся поздно и Машка ругается. Она опаздывает на экзамен, а я лежу и тихо хихикаю в подушку, так как уже все сдала. Но все же решаю выступить группой поддержки и еду с ней в универ.

У меня там тоже дела. Нужно сдать несколько книжек в библиотеку, проконсультироваться с преподавателем и подписать обходной лист. Пока Машка сдает, я бегаю с этажа на этаж по делам и замечаю, как народ толпится у окна. Не могу сдержать любопытство и тоже выглядываю на улицу. Сердце тут же подпрыгивает в груди. Вижу Ника, который идет по направлению к главному входу. На парне кепка, но она не может полностью скрыть повязку на голове и несколько синяков на лице. На руке я вижу тугую повязку.