Убери руки, подонок (СИ) - Ройс Мэри

— Ну, а теперь можно и домой, — произношу с облегчением, заваливаясь с покупками в салон машины.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вскоре мы подъезжаем к дому приемных родителей.

— Подожди меня, я недолго. Надо с тобой поговорить еще.

— Есть сэр, — иронично отдает честь Масон.

Стремительно пересекаю садовую дорожку и без стука вхожу внутрь.

— Я дома. — Скидываю пальто и сумки, а потом, с плюшевой игрушкой в руках, направляюсь в комнату Малинки. Но открыв дверь в спальню, никого там не обнаруживаю. — Эстер?! — Иду в другое крыло дома. — Есть кто?!

Захожу на кухню и застаю приемную мать там. Эстер погружена в готовку, пританцовывая в такт музыке. Запах домашней пищи вызывает приятное тепло в душе.

Я бросаю игрушку на стул и выключаю стерео систему, из-за внезапной тишины она резко оборачивается.

— Явор! — радостно вскрикивает и тут же бежит в мою сторону. Я соскучился по ней и первый заключаю в объятия, что абсолютно для меня нехарактерно. — Ого, а ты окреп! — трогает мой трицепс.

— Но это не значит, что ты можешь лапать взрослого мужчину, Эстер, — подкалывает за спиной Раймон. — Иди сюда, сукин ты сын. — Он притягивает меня за затылок, прижимая свой лоб к моему.

— Ты опоздал на полгода. — Отвешиваю ему легкий хук по корпусу, и отчим отстраняется от меня, растирая место удара.

— Лучше поздно, чем никогда, — хлопает меня по спине Раймон, и с наших лиц не сходят улыбки. Я дома.

— Садитесь кушать. — Эстер накрывает на стол.

— Эс, я ненадолго. Масон в машине ждет. Забежал, чтобы Малинку и вас увидеть. Кстати, где она? — спрашиваю, присаживаюсь на стул.

Их лица тут же меняются.

— Явор, — осторожно начинает Эстер и ставит кастрюлю обратно на плиту, — понимаешь, я решила, что тебе надо прийти в себя после заключения. Ты многое пережил и…

— Вы прикалываетесь?! — вскакиваю на ноги. — Думаете, я могу ей навредить. Твою мать, Эстер! Серьезно?!

Запускаю пальцы в волосы и стараюсь восстановить дыхание. Надо дышать. Иначе сорвет крышу. Однако осознание того, что они считают меня опасным для своей дочери, разъедает изнутри.

— Явор, прошу, успокойся.

— Я зря сюда приехал. — Разворачиваюсь, чтобы уйти.

— Явор, твой браслет рассчитан только на маршрут до университета и обратно.

— До куда?! — Новая волна ярости накрывает меня с головой.

— Чтобы вытащить тебя на свободу, мы заплатили десять миллионов долларов, Явор. Ты отдаешь себе отчет, насколько это большой залог?! Нам удалось собрать такую сумму лишь благодаря продаже «Лимба» и «Агонии». Вашего якобы клубного бизнеса, — Эстер изображает в воздухе кавычки, — больше нет! Твоя свобода будет ограничена. Браслет, что у тебя на ноге — это не игрушка, Явор. Он допускает расстояние на пару тысяч метров от исходной точки. То есть отсюда до твоего университета. И не вздумай пытаться его снять. Сигнал моментально поступит твоему надсмотрщику, и за это тебе придется отвечать уже самому. — Эстер прерывает тираду, а я стою и охуеваю от услышанной информации. Тяжело вздохнув, она продолжает: — Ты лишаешься любых привилегий. Квартиры, машины и денег тоже. — Ее спокойный голос сейчас раздражает больше, чем слезы. — Плюс ежедневный штраф в размере пятидесяти долларов, отметка у курирующего полицейского и никаких наркоты и алкоголя!

Усмехаюсь.

— Что-то еще? — безразлично интересуюсь.

Она впивается в меня удивленным взглядом.

— Да. Если еще до тебя не дошло, то повторяю: ты возвращаешься в университет! И теперь я лично буду следить за твоей успеваемостью. Больше ты не сможешь никого подкупить. За то, что тебя взяли обратно, мы отвалили тоже немаленькую сумму. Так что начинаешь с первого курса, раз в прошлом ты прохлаждался в своем клубе, а не учился, как предполагалось.

Сдержанность Эстер подходит к концу, ее голос приобретает холодные нотки. Конечно, ей стало обо всем известно, ведь Картер слил в сеть видео моих клиентов из клуба, со всеми непристойностями. И конечно, каждый из тех, кто присутствовал на записях, понес убытки. Ректора, который прикрывал мою задницу, уволили, и на его место взяли другого. Так моя схема и полетела к чертям.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Все? — продолжаю изображать безразличие.

Эта учеба мне вообще не уперлась. Никогда не планировал грызть чертов гранит науки, но я снова живу по чужим правилам.

— А тебе этого мало?!

— Эстер, ты можешь забрать у меня машину, квартиру, деньги, да даже байк забирай, но указывать мне, что делать, ты не будешь!

— Нет, буду, ты…

— Эстер, ты мне не мать!

Через мгновение мне прилетает звонкая пощечина.

— Не смей мне такое говорить! — шепчет дрожащим голосом, а большие глаза начинают блестеть от подступивших слез. Прочистив горло, она продолжает ледяным тоном: — Я предупредила тебя, Явор. Два раза в день ты должен отмечаться у надсмотрщика. Со стационарного телефона, который находится в нашем доме или ездить в участок, выбирай сам, что тебе удобней. По-другому не будет. В противном случае твой домашний арест снова превратится в тюремное заключение. Надеюсь, тебе все предельно ясно. С тебя требуется только примерное поведение в университете и не ввязываться в неприятности, тогда через год с тебя снимут арест.

— Это, по-твоему, «ты не будешь ни в чем нуждаться»?! — перевожу взгляд на Раймона.

— Это для твоего же блага, Явор! — твердо выдает он.

— Да пошли вы!

— Прежде чем уйти, позвони и доложи о своем местонахождении. — Эстер протягивает мне клочок бумажки. — Номер твоего надсмотрщика.

Вырываю листок из ее рук и, не желая больше ничего слышать, пулей вылетаю из кухни. Хватаю на ходу пальто и во взвинченном состоянии покидаю дом, после чего запрыгиваю в машину и сразу прикуриваю сигарету.

— Разговор не задался?!

— Только не говори мне, что ты был в курсе! — цежу сквозь зубы, стискивая фильтр между пальцев.

— Не хотел, чтобы ты спустил всех псов на меня, предоставил эту возможность им.

— На первый курс, Масон, что за херня?! Что я буду с этими задротами там делать?! Я не планировал никакую учебу. В моих планах работать, а не снова бесполезно сидеть в четырех стенах!

— Куда тебя возьмут без диплома? И как ты собрался работать под арестом?

— Подпольные бои. Слышал такое? — Выпускаю рваное облако дыма. — А с браслетом я что-нибудь придумаю.

Масон изумленно таращится на меня.

— Затянись поглубже и расслабься, ты еще не отошел. Ворон, ты дома. Универ — это не плохо. По выходным в братстве проводят тусовки. Алкоголь, легкие наркотики, секс, что еще надо брат?!

— Мне это больше не интересно. И тебе советую с наркотой завязать.

— Решил податься в сестры милосердия?!

— Ты, блядь, знаешь, что творится в тех стенах?! — рявкаю на него во все горло, чтобы хоть как-то расшевелить прокуренные мозги друга, но потом вижу, что это бесполезно и откидываюсь на спинку сиденья. — Да ни хрена ты не знаешь, Масон!

В салоне повисает напряженная тишина, прежде чем я снова слышу друга.

— Ты изменился.

— Мне пришлось. — Открываю окно и выбрасываю окурок.

И снова это неловкое молчание. Теперь мы с Масоном живем по разным понятиям. Но к прошлому образу жизни, я не вернусь.

— Так, ладно, погнали в братство. Познакомлю тебя с моей компанией.

— Ну, погнали. Попробуешь удивить меня, — улыбаюсь я, и напряжение между нами развеивается.

12

Мы подъезжаем к кампусу университета. Я выхожу из машины и жду, пока друг припаркуется. Все постройки в классическом американском стиле. Только библиотека отличается греческими колоннадами, которые поддерживают свод из крупной лепнины, а вот часовня выполнена в готическом стиле.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Внезапно в глаза бросается здание из красного кирпича, возле которого небольшое скопление людей. Как я понимаю, это и есть жилье для студентов, в котором, по всей видимости, и проходят безумные вечеринки.