С попутным ветром - Луис Ламур

Он пришпорил лошадь и ускакал.

Кори не стал медлить. Он повернулся к Портеру Биллу, одному из братьев.

— Бери свою повозку и следуй за мной — вот по той дороге!

Мы пустились в бегство. Но наши фургоны катились медленно, и я не сразу понял, что задумал Кори. Но у него, видно, был какой-то план — недаром он, как Портер Билл и Портер Боб, был цыганом.

Мы погоняли изо всех сил лошадей, потом Кори резко свернул с дороги и поехал по полю, закрыв позади повозок ворота и тщательно заметя следы в том месте, где мы свернули.

Мы проехали еще мили полторы и поравнялись со старыми скирдами. Он отгреб сено, и внутри открылось обширное пустое пространство, куда можно было поместить три, а в случае необходимости даже четыре больших фургона. Мы быстро поставили туда свои повозки, вышли и снова завалили вход сеном. Мои спутники сели на лошадей. Я стал прощаться.

— Поезжайте, — сказал я. — Встретимся позже. Мне не привыкать спасаться от преследований — похоже, я делал это всю свою жизнь. Постарайтесь и вы скрыться.

Они немного поколебались, затем Кори бросил мне одну из тростей, которые он носил с собой.

— Лови! Внутри трости клинок, он тебе пригодится.

И с тем они ускакали. А я снова остался один.

Я огляделся, следовало торопиться. С этим здоровяком шутки плохи — достаточно взглянуть ему в глаза. Жестокость — его вторая натура.

И я побежал с холма вниз.

Глава 10

Не было времени размышлять и обдумывать план дальнейших действий: необходимо было прежде всего уйти отсюда как можно дальше. Мои друзья, видимо, направятся на юг и постараются затеряться на дорогах. Может быть, даже разъедутся в разные стороны, потом пришлют сюда кого-нибудь из своих, чтобы те выручили их фургоны.

Я побежал вниз по склону к ручью, затем устремился вдоль ручья. Я не знал, какие земли принадлежат отцу моего врага, и не мог определить самое безопасное направление, я просто бежал куда глаза глядят.

Физически я был в хорошей форме. Целый год я бродил по проселочным дорогам, большей частью пешком, постоянно тренировался в фехтовании, боксе, борьбе и был силен как никогда.

Меня взбесила наглость, с какой главарь этой шайки обошелся с нами. На дорогах разбойничало немало таких молодчиков, обычно отпрысков знатных семей, которые, пользуясь безнаказанностью, вымогали и грабили как хотели. Никто не чувствовал себя в безопасности — ни мужчины, ни женщины. Разбойники были порочны до мозга костей.

Сюда мы ехали по дикой, изрезанной оврагами вересковой пустоши, примыкавшей к морю. И я направился в ту сторону. Взобравшись на вершину холма, я оглянулся назад и увидел вдали всадников. Я нырнул в заросли. Вскоре всадники доберутся до этих мест, подумал я, нужно найти надежное убежище.

Пока мы двигались по дорогам, я обычно не обращал особого внимания на то, где мы находимся, знал только, что море где-то на западе. Очевидно, это был Озерный край. И поскольку мне уже довелось один раз спасаться у моря, я намеревался и теперь выбираться к морю. Пройдя через дубовую рощу, я оказался в глубокой лощине и наверх карабкался через покрытые мхом валуны. Затем я миновал поросшую высокой травой лужайку и вошел в раскинувшуюся на вершине холма тисовую рощу. Здесь, под прикрытием деревьев, я сел, чтобы подумать над тем, что делать дальше.

Нападавшие на нас парни постараются, конечно, натравить на нас местных жителей, сочинив какую-нибудь небылицу и обвинив нас в насилии и воровстве. Множество всадников и пеших сейчас рыщут по окрестностям, ищут наши следы, и, если это им удастся, нам несдобровать, никакие оправдания не помогут: земляку и соседу всегда больше веры.

Передо мною был крутой склон горы, покрытый густой чащей тисовых деревьев. Ни одному всаднику по такой крутизне не спуститься, не сделать этого и мерзавцам, напавшим на нас. По-видимому, мне лучше всего остаться здесь, пока совсем не стемнеет, и не пытаться выйти на вересковую пустошь или в луга. Особенно я опасался собак. Стоит по нашим следам пустить собак, нас сразу же найдут, меня во всяком случае.

День близился к вечеру, если в ближайшие час-два меня не обнаружат, может быть, я еще сумею уйти.

Внизу расстилалась обширная долина, там и сям среди дубовых рощ росли купы тисовых деревьев; как на шахматной доске, чередовались поля и луга. Какой чудесный мирный край! Однако не для меня! Я снова беглец... Найду ли я где-нибудь пристанище? Место, где я мог бы осесть и отдохнуть, чем-нибудь заняться, не опасаясь за свою жизнь?

И вдруг понял: я обрету свободу, только покинув Англию. А ведь меня с детства воспитывали в любви к этой стране и ко многим ее сынам.

Почему меня так манит к себе Лондон? Что ожидает меня там? Ведь многие говорили мне, что в этом городе на каждом шагу подстерегают опасности.

Постепенно сумеречные тени сгущались за моей спиной, хотя долина внизу все еще купалась в солнечных лучах. В отдалении я видел группы возвращавшихся домой всадников. Удалось ли им найти моих друзей?

А скирды сена? Как Кори отыскал их? Наверное, среди невозделанных полей и заброшенных пастбищ немало подобных тайных убежищ, о которых знают только цыгане и в которые они прячутся от преследований.

Наконец я встал. Если я намерен продолжать свой путь, нужно двигаться сейчас же, пока не наступила полная темнота. Медленным шагом я прошел через тисовую рощу и вышел на самую кручу. Ноги у меня онемели от долгого сидения на сырой земле, я страшно устал, но все равно нужно было идти.

Я поднялся на гребень холма, и меня ослепили ярко-красные лучи заходящего солнца. На западе небо было покрыто пурпурными и отороченными золотом облаками, прямо передо мной раскинулась вересковая пустошь. Я стоял над ней и чувствовал себя в первозданном мире, только что народившемся из изначальной тьмы или же, наоборот, погружавшемся во тьму...

И тут они увидели меня.

Их было четверо, они быстро приближались ко мне, ведя под уздцы своих лошадей. Предводительствовал тот самый парень, с которым я схватился на дороге.

— Ну что, видите? — сказал он. — Говорил вам, что его здесь нужно искать!

Негодяи стали окружать меня. Трость с клинком была при мне. Они-то думали, что это просто палка, теперь узнают, что это такое на самом деле. По крайней мере один из них умрет раньше меня!

Бежать было бессмысленно. На почти плоской вершине горы, на лошадях они легко догонят меня. А всех четверых мне не уложить.

— Ну, теперь он у нас в руках, можно немного позабавиться.

— А почему не отвести его вниз? Пусть им займется суд, — предложил один из них.

— Не будь ребенком! — укорил его главарь. — Мы сами займемся им, а суду предоставим то, что от него останется.