Япона осень (СИ) - Сухов Лео

Двести семнадцатый, проведённый в ожидании

— Ну чо за на⁈ — Мелкий пнул камушек, как делал уже раз двадцать до того, но камушек не стал двигаться даже ради разнообразия.

А вот гопник начал прыгать на одной ноге, поджав ту, которую отбил, и с ненавистью, сквозь слёзы боли и обиды, смотрел на предательский камень. Нормально приложился, придурок… Если честно, я его недолюбливаю, но стараюсь не показывать этого. Вано, может, последнего из гопоты и простил, а я вот не до конца.

Не люблю эту породу людей: наглые, активные, говорливые… Чего болтать-то без конца? Сядь, посиди, подожди…

— Сядь, посиди, подожди… — предложил я ему.

— Какое, на, сидеть, Боря⁈ Какого, на, они только и делали, что о-о-о-о-о-охали, пока мы шли⁈ А как пришли — не охаются! — Мелкий осторожно наступил на отбитую ногу. — Не, ну реально, чё за фигня⁈ Они специально, на⁈

— Они не обязаны идти, как автобусы, раз в сколько-то минут! — не удержалась Аня. — Ты чё-то себе навыдумывал, а теперь сам на свои нездоровые фантазии обижаешься!

Я еле сдержал улыбку, оставшись серьёзным. Аня гопника тоже недолюбливает. Но, в отличие от меня, позволяет себе его подкалывать, просто на грани допустимого. А я не подкалываю. Не хочу ссор в коллективе.

— А охались они в море… Теперь они в горы идут… — лениво жуя какую-то соломинку, поправил гопника Вася, один из трёх наших добровольных помощников.

— Да плевать мне на их оханья! Мне плевать, чо они ща делают! Мы тут полдня сидим, и ни одной, сука, большой туши!.. — совсем расстроился под конец монолога Мелкий.

Впрочем, этот кадр вообще-то не умеет долго расстраиваться. Он и сейчас снова посмотрел на предательский камень, так подло отбивший ему ногу… А затем взял палочку и принялся рыть почву вокруг него. Видимо, решил определить, на какой же айсберг натолкнулась его ступня.

Я некоторое время наблюдал за его изысканиями, а потом у меня начали слипаться глаза. Наблюдать за тем, как гопник мается фигнёй, было жуть как скучно. В общем, сидящий на корточках Мелкий продолжал ковыряться в земле, а я перевёл взгляд на пламя костра.

Странный приказ Вано набрать слюны гигантов я лично выполнять не хотел. Но Аня настояла. Сказала, что не хочет охотиться или выделывать шкуры, а тут хоть какое-то развлечение…

А по мне, так себе развлечение. Сначала два дня шли до Тропы Гигантов, а теперь вот уже полдня сидим на месте и ждём, когда хоть один гигант появится. Тут я больше с Мелким согласен — скукота!.. Но Аню работы со шкурами и мясом уже вконец достали. Так что я предложил Вано себя в качестве кандидатуры.

Знал бы, что Вано назначит меня командиром группы, а вдобавок Мелкого в «замы» определит, потому что тот мается от скуки в фактории… Да лучше бы я Анин нудёж ещё несколько дней слушал!

И что плохого в обычной работе? Выпотрошить тушу, отправить кишки, рога и копыта в рефицераторы, а остальное — обработать для хранения. Я вот ничего плохого в этом не вижу! И вообще, однообразная работа меня не утомляет. А вот ожидание… Ожидание утомляет.

Я снова посмотрел на Мелкого. Гопник уже успел обкопать камень, который, на свою беду, его заинтересовал, сантиметров на пять в глубину, а тот всё не кончался.

Я всё-таки не удержался… Прокомментировал его старания:

— Мелкий, а если это скальная основа, и копать тебе её до завтра?

— Значит, буду копать, на! — вредным голосом отозвался тот, не прекращая рыться в земле.

И тут же, как будто в издёвку, со стороны Тропы Гигантов донеслось протяжное:

— О-О-О-О-О-О!

— Да иди ты на!.. — сообщил гигантской форме жизни Мелкий. — И в!..

С этой глубокомысленной речью он повернулся на звук, показав вдаль оттопыренный средний палец с обгрызенным ногтем.

Но на этом не остановился. А продолжил излагать причины своего недовольства:

— Только занятие себе, сука, нашёл!.. Специально, что ли, подгадала, черепаха зловонючая⁈

— Сворачиваем лагерь! Будем ловить момент! — а я решительно поднялся с земли и тут же охнул: ноги умудрился отсидеть.

Собрались мы минут за пять. К этому времени гигантская форма жизни уже выплыла из-за скал, неспешно и величаво двигаясь на восток. И, чтобы от неё хотя бы не отстать, нам пришлось бежать.

При этом нужно было соблюдать дистанцию, потому что летуны на спине не дремали. Стоило слишком приблизиться, как эти нехорошие твари сразу замечали нас и начинали возбуждённо галдеть, разминая крылья. К счастью, они, видимо, на этот раз были сытыми и ленивыми. Во всяком случае, сразу успокаивались, едва мы отставали.

Так мы и двигались вдоль опушки Страшной Пущи, стараясь и не отставать, и не сближаться. То шли быстрым шагом, то бежали, то притормаживали. И во всём этом больше всего меня расстраивала неизвестность. Непонятно было, остановится ли черепаха-переросток перекусить. Или будет ещё несколько часов пилить без остановок?

Вспоминая, как мы ехали от гор к морю на черепашьей спине, могу сказать, что эти гиганты не так уж часто отвлекались от спортивной ходьбы. А тем временем, впереди должны были начаться заросли высокой травы! По ней с той же скоростью бегать не получится.

— Ну!.. Давай!.. Жопа жирная!.. — видимо, подумав о том же, воскликнул Мелкий.

Наверно, у него имелась какая-то простонародная магия. Потому что в этот самый момент гигантская форма жизни вдруг остановилась и выдала протяжное: «О-О-О-О-О!», поведя головой…

А потом повернулась прямо к нам.

Мы в этот момент как раз перебирались через ручей. Берега у него заросли всевозможной травой и деревьями. Видно, что-то из этого и привлекло внимание гиганта… Не вопли же Мелкого?

В общем, нам бы порадоваться, что черепаха наконец-то встала… Но было слишком страшно.

Развернув свою огромную тушу, гигант сделал большой шаг в нашу сторону…

Мелкий опомнился первым, но это ему не помогло. Сначала он орал, глядя на приближающуюся огромную голову, которая на ходу распахивала пасть… А потом попытался бежать…

Вот только ноги у него были не на суше, а в воде… А бежать он пытался панически и как обычно… В общем, всего через пару шагов наш бравый гопник свалился в ручей.

Упав лицом в воду, Мелкий не перестал кричать. И, в результате, только пузыри пускал, дёргая ногами и руками. А меня как будто отпустило… Если кто и мог сейчас всех спасти, то только я!

Рявкнув всем: «Бегите!», я подскочил к Мелкому, схватил его за какую-то из дёргающихся конечностей — и со всех ног рванул прочь.

Поднимая брызги и тяжело дыша, отряд выскочил из ручья и понёсся прочь. Где-то сзади Мелкий, который волочился за мной, перестал булькать и снова заорал… А потом почему-то закашлялся.

А ещё позади, за нашими спинами, раздавался громоподобный треск и хруст. Видимо, это огромный язык беспощадно сминал всякую-разную растительность у ручья. Вкупе с оглушительным чавканьем и долгим: «О-О-О-О-О-О!» это заставляло нас бежать ещё быстрее…

— А!.. Ат!.. Пус!.. Ти!.. На!.. — Мелкий, наконец, начал говорить что-то осмысленное, но я его слушать не стал.

У него, конечно, есть медицинская капсула… Но нам-то надо набрать много слюны! И минус один член отряда — это, как мне кажется, не совсем то, что повысит нашу грузоподъёмность и моральный дух.

Вот только рука у меня начинала уставать. Не такой уж он и лёгкий, зараза, хоть и мелкий… Отъелся, блин, на свежем воздухе.

— Да… Брось… Ты… Его… — потребовала Аня на бегу, пытаясь не сбить остатки дыхания.

— Нет… Ещё… При… Годится… — сквозь шум в голове пропыхтел я, запасливо перехватывая гопника второй рукой.

Я, кстати, до сих пор так и не понял, за что конкретно его тащу. Рука или нога? Да неважно… Просто надо его допереть, чтобы не помер. Всё-таки командир я или нет? Если командир, то мне нельзя бросать своих… Даже если они очень просят…

Вот только в голове у меня уже шумело, и красной пеленой взгляд застилало…

Один из ребят, которые пришли с нами, по прозвищу Болик, догадался, что я на пределе. И на ходу молча вцепился во вторую конечность Мелкого, помогая мне его тащить. О том, что пациент долбится обо все камни и деревья, которые мы огибаем или перепрыгиваем, я старался не думать. «Лечилка» ему в помощь, болезному!