Потерять и обрести - Сандра Паретти

Держа в одной руке туго натянутые поводья и поглаживая другой по шее лошади, с раскрасневшимися щеками и блестящими глазами, Каролина чувствовала под собой ее подрагивающее тело. Она тоже запыхалась, но в то же время ощущала дивную свободу, будто бешеная скачка избавила ее от щемящей тоски расставания.

Среди всех лиц, которые снизу вверх смотрели на нее, она видела лишь лицо Борромеу Мендеса. Накануне она нанесла визит владельцу аукциона и известила его, что собирается принять участие в торгах. Пожилой господин сидел за обтянутым темно-зеленым сукном столом, его рука с молотком из слоновой кости повисла в воздухе. За те несколько минут, что прошли с начала аукциона, Борромеу Мендес испытал все муки чистилища. Он не поверил своим глазам, когда не обнаружил среди участников герцогиню фон Белом ер. Только ради нее он приказал выставить на площадь обитые парчой стулья, только ради нее стоял наготове поднос с прохладительными напитками и только ради нее его слуге пришлось втиснуться в свою парадную ливрею.

Сам он надел свой сливовый фрак и пристегнул к белому шелковому галстуку серую жемчужину. Ровно в девять часов он приветствовал немногочисленное собрание. Он искал лишь одного человека, но герцогини фон Беломер не было. У него в голове даже пронеслась мысль перенести аукцион, однако насмешливые глаза патера Клемента из монастыря Мончикве привели его в чувство.

Так он и начал аукцион, втайне проклиная монахов, которые получат теперь корабль без конкурентов и по низкой цене. Почему он не был хотя бы так предусмотрителен и не посадил подставное лицо, которое в любом случае позаботилось бы, чтобы ему не пришлось отдавать корабль Даром! В Лиссабоне у него было полдюжины старых преданных друзей, каждый из которых прекрасно бы справился с этой ролью. Все эти мысли мучили его еще секунду назад, но теперь все это уже не имело значения. Он опустил молоток на стол.

– Пять тысяч – патер Клемент. Пять тысяч раз! Пять тысяч два! Пять…

– Шесть тысяч! – выкрикнула Каролина. Борромеу Мендес посмотрел на нее с наигранным удивлением.

– Герцогиня фон Беломер предлагает шесть тысяч. – Он сделал знак своему слуге. Тот поспешил к Каролине, чтобы помочь ей спуститься с седла, но она отмахнулась.

Монах не двигался. Он поднял правую руку с зажатым молитвенником в кожаном переплете.

Мендес улыбнулся.

– Патер Клемент осторожен. Он предлагает шесть тысяч пятьсот.

– Восемь тысяч! – выкрикнула Каролина. Повисло молчание. Патер Клемент не рассчитывал встретить здесь эту женщину. Слухи, которые, опережая ее, дошли из Лондона, похоже, были не преувеличены. И тем не менее – корабль она не получит. Он улыбнулся при мысли, что она недооценивает богатство монастыря, и поднял руку. Золотой обрез книги блеснул на солнце.

– Десять тысяч!

– Двенадцать тысяч, – произнесла Каролина. Помимо ее воли, в голосе звучал вызов.

В первый раз патер заерзал.

– Тринадцать тысяч, – сказал он. Каролина не думала о том, что давно превысила цену, которую ей назвал герцог. Она лишь знала, что монахи не хотели, чтобы она купила корабль, и это бесило ее.

– Пятнадцать тысяч, – громко крикнула она аукционисту.

– Пятнадцать тысяч, – повторил, смакуя каждый слог, Мендес, – герцогиня фон Беломер.

Рука патера Клемента тут же взвилась вверх.

– Двадцать тысяч!

На площади стало тихо. Сторонние наблюдатели полукругом стояли за двумя рядами стульев. Вот уже месяц у них не было иной темы, кроме этой женщины, возвышавшейся сейчас над всеми на спине прекрасного скакуна. С того дня, когда она со своим мужем сошла на берег Лагоса, город преобразился. Он пробудился от своей спячки. И что-то еще пришло вместе с красивой чужеземной парой в Лагос: блеск и Дух романтики. Среди них не было ни одного, кто бы не желал, чтобы она переплюнула монаха. То же самое происходило и с Борромеу Мендесом.

– Двадцать тысяч, патер Клемент, – не уверенно произнес он. Он не осмеливался смотреть на Каролину. Он бы понял ее, если бы она не рискнула предложить больше. У него тоже когда-то был свой аукцион и своя драма! Но интуицией старого торговца он чуял, что что-то еще должно произойти. И все же почти испугался, когда Каролина небрежно бросила:

– Двадцать пять тысяч.

– Двадцать пять тысяч, – услышала она голос Мендеса, который с трудом пытался казаться спокойным. – Двадцать пять тысяч предлагает герцогиня фон Беломер за «Камелот».

Он посмотрел в сторону патера Клемента. На лице монаха не шевельнулся ни один мускул. Каролине казалось, что он еще не прекратил гонку. Она не знала, должна ли предлагать дальше. Она уже видела, как он собирался поднять руку, как что-то отвлекло его, и он посмотрел в сторону. Какой-то монах пробирался сквозь толпу зрителей. Через пару шагов он был уже возле патера Клемента. Вот наклонился и что-то зашептал ему на ухо. Патер Клемент поднялся и кивнул. Удрученно поднял руки.

– К сожалению, должен отказаться. – Сквозь тонкую усмешечку, сделавшую еще более колючими черты его лица, можно было прочесть как гнев, так и издевку. Он повернулся к Каролине. – Поздравляю вас с вашим прекрасным кораблем, герцогиня!

– Двадцать пять тысяч! Для герцогини фон Беломер! – торжественно выкрикнул Борромеу Мендес. Молоток из слоновой кости трижды ударил по столу. Мендес поклонился в сторону Каролины.

– «Камелот» принадлежит вам.

Каролина была чересчур удивлена неожиданной победой, чтобы сразу обрадоваться. Она чувствовала на себе взгляды присутствующих. Лишь когда от толпы отделился капитан Фоукес, когда она увидела его сияющие глаза, она осознала, что это реальность, что «Камелот» действительно принадлежал ей.

– Я уже начал сомневаться в успехе, – заметил он, помогая ей выбраться из седла.

Каролина засмеялась.

– Разве я не сказала, что завтра утром мы выходим в море, капитан Фоукес?

– Да, чуть было не забыл, – возбужденно заговорил он. – У меня есть команда для корабля! Сам даже не понимаю, как это получилось. Я думал, что это невозможно, но мне не пришлось и шагу лишнего сделать. Я их нашел здесь, в Лагосе. Один из падре подсказал мне!

Может, она не расслышала это последнее замечание? Нет, еще как она потом вспомнит о нем. Но сейчас радость все заглушала – все остальные чувства.

– Когда мы можем выйти? – нетерпеливо спросила Каролина.

– С первым приливом.

Мечтая с открытыми глазами, Каролина лежала на широкой кровати в спальне «Камелота». Она чувствовала движение корабля, удар волны, но ее желание поплыть навстречу любимому и удивить его было таким сильным, что самый быстроходный клипер был бы недостаточно быстр для нее.