Мои двенадцать увольнений (СИ) - Комаров Артем А. "КАА"

— А ты не пойдешь?

— Мои десять лет еще не скоро.

— А со мной?

— А зачем?

— Похвастаюсь, красивая женщина рядом.

— Это новая мода, бывшими хвастаться?

— Нет, может, воспоминания нахлынут, может, все же простишь меня, когда-нибудь.

— Это тема закрыта.

Я допила свое кофе, в данном случае оно, и оно подпортило впечатление о ресторане, мож мне случайно чашку с промывки машины подсунули? Пришла пора прощаться.

Я достала кошелек, потом шло долгое препирательство об оплате, я милостиво разрешила себя угостить. Мы стояли на улице, и было как-то неловко. Неловкость двух чужих людей, не знающих стоит ли обмениваться контактами и договариваться о новой встрече. Нет, не хочу я больше с ним встреч, он мне никто, я ему тоже, случайно столкнулись и хватит.

— Номерок оставь?

— А зачем, Вася? Может, встретимся когда-нибудь случайно, перекинемся парой фраз и достаточно.

— Значит, прощай?

— Прощай.

Но Васин не привык так просто сдаваться, он резко притянул меня к себе и впился в мои губы… и ничего, ничего, и он понял, что ничего и никогда уже не будет. «А прощать то я не умею». Такое не умею.

Но, никогда не говори никогда, однажды все же пришлось использовать его по прямому назначению…

Бедные цветы за две недели они сникли, юмор действует благотворно даже на цветочки, что уж говорить про людей. Ковина с утра не было так, что кофе пришлось пить в одиночестве. Екатерина пришла через полчаса, а следом за ней притащилась Фролкина с очередным тортом, радость оттого, что Петруня свалил у Софьи Васильевны била фонтаном. Около девяти прибыла Устинья, именно прибыла, плюхнула сумку на стол, скинула пальто и приказала Екатерине подать кофе. Я выплыла из кабинета посмотреть на этой действо, видимо вид мой внушил опасения Усте, и она быстренько убрала свои манатки в шкаф и без кофе уселась за свое рабочие место. А Кате опять пора устраивать головомойку, ну что ж такое, как она может всякой шушере позволять собой командовать.

Софья Васильевна принесла мне личное дело Усти, и теперь я могла ознакомиться с «офигительным» стажем этого квалифицированного сотрудника. Ничего примечательного в ее биографии не было, да и стаж ее от Екатерининого отличался всего на пару месяцев. Вот уж действительно удружил Ковин и кто ему такой клад подсунул? Хотя, кто знает, может, сработаемся, еще буду радоваться такому сотруднику. Устинья Федоровна Калаш, пару лет проработала помощником директора модельного агентства, потом пару лет в строительной фирме, и вот теперь она нас почтила своим трудоустройством.

Приехал Ковин, вызвал меня и следующий час прошел в отчетах, поручениях и в восхищении от ума собственного начальства, ход его мыслей был интересен, казалось, что он приходит к совершенно парадоксальному выводу, а в итоге стройный логически вывод. Общаться с умным человеком всегда интересно, перед уходом он попросил рассказать анекдоты, а то из-за важных встреч пропустил их утреннее прослушивание. И до чего человека родственники доводят, нужно от них избавиться, только аккуратно, а то опять уволит. Ну как уволит, так и возьмет обратно … наверное.

Я выплыла в приемную, а там мило беседуя с Устей и Катей, меня ожидал Чистин, нарисовался, принесла нелегкая, и очередное геометрическое творение припер, где он их берет.

— Егор, что вы тут делаете?

— К тебе пришел.

— Тогда в кабинет, может кофе?

— Нет.

Мы прошли в кабинет, но краем глаза я успела увидеть недовольную физиономию Устиньи и смущенное лицо Екатерины. Да уж внес сумятицу Егорушка в наши дружные женские ряды.

— И чему обязана?

— Пойдем, пообедаем.

— Мой обед еще не скоро.

— Я тебя у Ковина отпрошу.

— У меня много работы.

— А зачем тебе работать?

— В смысле?

— Не нужно тебе работать, я тебя вполне способен обеспечить.

Об этих словах, наверное, мечтает половина женщин на земле, когда-то мне тоже хотелось их услышать, очень — очень давно, когда не было сил доехать до дома, когда жизнь била и размазывала, и не было сил бороться, но тогда рядом никого сильного не оказалось и пришлось самой стать сильной. Сильной и самостоятельной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Егор, в наше время секс не повод для знакомства, а уж тем более из-за него не стоит терять работу.

— Значит, ничего не изменилось.

— Ничего, как все было, так и остается. Что ты себе навыдумывал? Что я перейду на свободную штатную единицу любовницы? Егор?

— Что-то типа того.

— Если хочешь, то можно пообедать через полтора часа, здесь за углом отличный ресторан есть, там и обсудим перемены в наших отношениях.

— Через полтора часа.

Егор задержался в приемной, Екатерина его смущалась, а вот Устинья просто расцвела. Да та кандидатка, что легким движением плеча расстегивала пуговки, по сравнению с ней школьница, казалось, что она того и гляди выпрыгнет голая из делового костюма. При виде этой картины, мои губы растянулись в саркастической улыбке, хватит развлечений, полно работы.

Через полтора часа я сидела в ресторанчике и не знала, как поступить, обрубить концы или продолжить дрейф. Чистин был приятным мужчиной, а я давно не заводила романов, но вот как величина постоянная он мне не был нужен. И что делать? Так до конца обеда мы ничего и не решили.

Но как оказалось, это я не решила.

Егор придумал себе «гениальный» план и собирался его воплотить в жизнь. План был прост — заставить ревновать. Так как большую часть времени Ники (то есть я) проводит на работе, то объект его плана должен работать там же. Екатерину он пожалел, характер у меня не сахар, еще чего сотворю с ревности то с бедной девушкой, а вот эта Устинья в самый раз, мне ее не жалко, да и ему не особо. Гений просто, жаль, что пустого места. Осуществление плана требовало от Егора минимальных усилий — пару знаков внимания объекту и все остальное за него сделает сам объект.

Утро началось с очередного геометрического шедевра, но предназначался он не мне, а Усте. Екатерина негодовала и не понимала моей радости. А я действительно радовалась тому, что Чистин сделал выбор за нас двоих, и мне не пришлось проводить нудную процедуру расставания с выяснением причин. Ох, не умею я красиво расставаться, а тут все само собой устроилось. И я была рада. А Екатерина этого не понимала и очень переживала за меня. Меня это смешило, но с другой стороны и радовало.

Каждый раз, когда Устя гордо шествовала со своим треугольником по приемной, меня разбирал хохот, но приходилось держать себя в руках, а в обед, когда никого не было, я похохотала от души, чем привлекла внимание руководства, пришлось обосновывать безудержное веселье свежими анекдотами.

А еще мне предстояло вести юбилейный вечер в бывшей конторе, это по их «гениальному» плану. Что-то вокруг гениев расплодилось, скоро сирость и убогость редкостью станут. Ну да ладно, по их плану я должна была вести весь вечер, то есть как всегда, все гуляют, пью, веселятся, а на манеже все те же, меня это не устраивало. Я гость и хочу быть как в гостях — десять кусочков сахара и не размешивать, слишком сладкое не люблю. Текст я отредактировала, но обещание приехать не дала, пусть своими силами организуют банкет, а я буду восседать в президиуме и корчить недовольную физию — это не так, это не то. Пусть побудут на моем месте, как сладка месть… в мечтах, на самом деле я буду радоваться как младенец, и все мне будет лучше лучшего. Но вести все это будет Лена или кто-нибудь еще, хоть сам Розин, а я буду отдыхать.

Устю в шесть часов как ветром сдуло, Екатерина еще сидела и переживала за меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Екатерина, что домой не собираешься?

— Как он мог вас на нее променять.

— Ты из-за этого решила до ночи на работе сидеть? Да нет между нами ничего, роман не получился, он мне не нужен и я ему тоже, поиграли и хватит.

— Ну не на нее же?