Ключи от Москвы. Как чай помог получить дворянство, из-за чего поссорились Капулетти и Монтекки старой Москвы, где искать особняк, скрывающий подводное царство - Яна Сорока

Чтобы удивлять заграничных гостей, в «Националь» привезли антиквариат из бывших дворянских усадеб и царских дворцов – частично исторические предметы декора сохранились до наших дней, их могут увидеть не только постояльцы номеров, но и экскурсанты. Пусть сейчас в гостинице мы не встретим старинных ватерклозетов и фаянсовых ванн, больше не работает подъемная машина для блюд, в номерах не стоит подлинная мебель – в «Национале» все равно ощущается дыхание начала XX века. Да, слова управляющего о дне расплаты не сбылись, гостиница побывала общежитием и немало пережила, но не утратила атмосферы прошлого. Кажется, будто до сих пор по лестнице бежит «швейцарский мальчик» в павлиньих перьях с ключами от двери в руках.

Гостиница «Националь»: ул. Моховая, д. 15/1, стр. 1

История вторая. Аптека Феррейна

«На Никольской, в этом центре самоварно-калачного благодушества, завелись свой Капулетти и свой Монтекки, настоящие, вулканические, жаждущие крови и мести», – подшучивал Антон Чехов над владельцами аптек, Владимиром Феррейном и Романом Кёлером. Писатель вел рубрику с фельетонами в юмористическом журнале «Осколки» и в июле 1884 года рассказывал о застарелой непримиримой вражде двух фармацевтов, пикантность которой заключалась в том, что магазины противников располагались «в самом дружеском vis-à-vis», словно там живут Ромео и Джульетта.

По словам Чехова, ходили разные слухи, что же вызвало такую ненависть, но, вероятно, причина скрывалась в банальной конкуренции – оба соревновались за покупателей, каждому было выгодно, если другой вылетит в трубу. «Суть в копеечках и пятачках, получаемых в ручной продаже за александрийский лист и касторку», – объяснял Чехов. Писатель иронизировал, что работники соседних аптек перестреливались из спринцовок и клистирных трубок и показывали врагам кукиши, стоя возле окон. Иногда владельцы магазинов пытались насолить побольнее: будто Феррейн наговаривал на конкурента, и аптеку Кёлера закрывали, а тот мстил в ответ, обвиняя соперника в шарлатанстве.

Где в юмор Чехова вплетается правда, мы можем только догадываться – фельетонист изображал московскую жизнь в карикатурном свете. Например, водочников писатель называл изготовителями сатанинской крови, сравнивая с дерущимися пауками, которые съедают друг друга так, что остаются одни ножки. Заводчик Петр Арсеньевич Смирнов, прочитав эту статью, исчеркал текст красным карандашом и сильно огорчился. Как отреагировали на чеховский фельетон Феррейн и Кёлер, неизвестно. Возможно, они не видели номер журнала и не знали, что сделались героями шекспировской драмы, – других свидетельств о вражде московских Монтекки и Капулетти не удалось обнаружить.

Владимир Феррейн, выпускник Московского университета, магистр фармации, наследовал семейную аптечную империю – его отец Карл Феррейн приехал в Москву из Пруссии и в 1832 году приобрел Старую Никольскую аптеку, основанную доктором медицины Даниилом Гурчиным еще в 1701 году. Заведение меняло владельцев и адреса, работало в доме № 12 на Никольской, где позже разместился магазин Кёлера, упомянутый Чеховым. В 1862 году Феррейн перенес аптеку на другую сторону улицы, превратив в крупнейшую в стране, и в 80-х годах передал младшему сыну Владимиру – старший Андрей выбрал другой путь, он занимался не фармацевтикой, а химией, но помогал брату в семейном деле.

Роман Кёлер, химик-провизор по образованию, получил профессию у Карла Феррейна – в Старой Никольской аптеке проходили школу многие фармацевты. В 1862 году Кёлер открыл первую русскую фабрику для производства водочных и конфетных эссенций, а через десять лет стал выпускать лекарственные препараты и торговать ими, создавая конкуренцию иностранным фабрикантам, завозившим медикаменты в Россию. Товарищество «Роман Кёлер и К°» не раз награждали на выставках за развитие отечественной промышленности – в начале XX века фирма владела сетью магазинов, в том числе на Никольской, химико-фармацевтической и парфюмерной фабрикой, химическим и стекольным заводами, а также фабрикой фотографических пластинок.

Как выглядел магазин Кёлера на Никольской во времена чеховского фельетона, мы уже не узнаем – в 1907 году интерьеры торговых залов обновил Эдуард Ниерман, знаменитый французский архитектор-декоратор, оформивший театр «Мулен Руж». Замысел парижского дизайнера тоже придется рисовать в воображении – от богатой отделки эпохи модерна остались только цветочные мозаики по эскизам Ниермана, украшающие своды. В бывшем магазине сейчас работает ресторан «Рыбы нет», и посетители любуются за обедом искусными панно, угадывая ирисы, колокольчики, репейники, лилии.

Если Роман арендовал залы для магазина – на первом этаже доходного дома графа Алексея Орлова-Давыдова, то Владимир владел собственным зданием аптеки. Правда, магазин Феррейна, о котором писал Чехов, исчез еще в конце XIX века – в 1894 году Владимир пригласил Адольфа Эрихсона, и архитектор пять лет строил новый дом для Старой Никольской аптеки, настоящий шедевр в духе ренессанса. Вход в магазин выделяет кованый ажурный козырек, окна второго этажа окружают изящные колонны с каннелюрами – вертикальными желобками. Сверху кормят из чаши змею и смотрят стеклянным взглядом четыре одинаковые статуи Гигии, богини здоровья, словно остолбеневшие от опасного заклинания.

Между статуями ползут полукруглые окна третьего этажа с широкими архивольтами – обрамлениями арочных проемов. Окна четвертого этажа, узкие и вытянутые, жмутся друг к другу. В начале XX века рамы огибали сплошные витринные стекла по моде того времени, а фриз – горизонтальную полосу под статуями – заполняла надпись: «Старая Никольская аптека». «В архитектурном отношении работы Эрихсона безукоризненны. В них нет спешки, все солидно, надежно, расчетливо», – писали в ежегоднике «Архитектурная Москва» в 1911 году. Мастера называли Гулливером, строящим для лилипутов, – настолько грандиозные по размаху проекты он создавал.

Масштаб задумки Адольфа Эрихсона становится понятным, если выйти на Театральный проезд и посмотреть на здание аптеки с другой стороны – там будто вырастает средневековый замок со стрельчатыми арками, зубцами и башенкой. Сейчас башню прорезает пустой проем, а во времена Владимира Феррейна там блестели круглые часы, подсказывая прохожим, который час. Здание будто снимает ренессансный облик, надевая готический наряд из красного кирпича, такое перевоплощение происходит неспроста – рядом тянулась крепостная Китайгородская стена, и Эрихсон вписал проект в ее ансамбль. Стену снесли в 30-х годах XX века, теперь готический замок кажется причудливой фантазией архитектора.

Внутри аптека выглядела как настоящий дворец, будто туда шли не за пилюлями, а на прием к царственной особе. Сегодня здание занимает банкетный ресторан и бутик известной французской фирмы Баккара́ (Baccarat), которая в прошлом поставляла хрусталь к Российскому императорскому двору. Давайте переступим порог и