Последний прыжок - Владимир Мильчаков

— Благородный Насырхан, — семеня за Насырханом, запричитал мулла Мадраим, — красные могут прийти и сюда. Надо бежать, прятаться.

— Никуда я больше не побегу, — гордо ответил Насырхан-Тюря, — пусть теперь красные бегут от моих воинов. Сейчас мы поедем… Сколько у нас здесь воинов?

— Какие тут воины! Осталось всего пять джигитов, — пренебрежительно ответил мулла Мадраим.

— Хватит, — решительным тоном отрезал Насырхан-Тюря. — Один поведет в поводу мою лошадь, четверо будут охранять меня. До рассвета мы будем в Зеленом распадке. Поутру мои новые джигиты отобьют Атантая и Сабира.

— Куда же мы поедем? — испугался мулла Мадраим. — Лучше спрячемся здесь. Сейчас ночь. Незаметно перейдем в дом Мунаварбая. Если даже красные и знают, где вы начало ночи провели, то не застанут вас здесь. Не будут же они обыскивать весь кишлак, тем более обыскивать женские половины. Ведь это вызовет всенародное возмущение. Послушайте меня, благородный…

— Иди, — приказал Насырхан Рахметкулу, — там тебя перевяжут. Готовься в путь. О том, что случилось в Ак-су, никому ни слова, иначе вырву язык. Через полчаса мы должны незаметно выехать.

Рахметкул, пошатываясь, вышел из комнаты.

15. Последний прыжок

Зеленый распадок — это узкая расселина между двумя возвышенностями в том месте, где всхолмленное предгорье переходит в настоящий горный кряж. В темноте раннего утра в устье распадка были еле видны фигуры людей, спящих около потухших костров. Где-то в глубине распадка слышалось фырканье лошадей, перестук копыт и звяканье уздечек. Ближе к выходу из распадка, за огромным, острым, как клык, камнем горел костер. Около него сидели вооруженные люди, одетые в халаты. Это были спутники Тимура по операции в доме аксуйского муллы. Лошади стояли тут же около костров. Повод каждой из них был накинут на переднюю луку седла рядом стоящей лошади. Тишина. Джигиты дремали. На небольшом камне, у самого костра, глубоко задумавшись, сидел Тимур. Однако он почти автоматически следил за всем окружающим. Малейший звук или крик ночной птицы, донесшийся со стороны предгорья, заставлял его насторожиться.

Но вот какой-то новый, долетевший из предгорья звук привлек внимание Тимура. Он поднял голову. Да, на этот раз он не ошибся. К распадку подъезжали всадники. Послышался невнятный оклик, и топот коней смолк. Затем он возобновился. Через мгновение в распадок влетел всадник и осадил коня метрах в пятидесяти от костра.

— Бошлик-ака! Эй, бошлик-ака!! — закричал он так, что его звонкий голос разнесся далеко по предгорью. — К нам идут люди — пропускать?!

— Сколько их? — нарочито громко спросил Тимур.

— Пятеро! — ответил дозорный.

— Чего им надо?

— Хотят видеть тебя! Один из них — перевязанный старик, говорит, что он Насырхан-Тюря!

— Ишак! — что есть силы закричал Тимур на дозорного. — Ты достоин плетей за то, что задержал благородного Насырхана! С почетом проводи его сюда.

— Хоп! — сверкнув улыбкой, ответил дозорный и умчался.

Тимур в сопровождении десятка джигитов вышел навстречу въезжающему в распадок Насырхану-Тюре. Отобрав у басмача повод насырханского коня, он сам подвел его к костру, помог Насырхану-Тюре спешиться и усадил главаря басмачей на тот камень, с которого сам только что поднялся. Мулла Мадраим сел рядом на землю.

— Благополучна ли была ваша дорога, святой отец? — почтительно осведомился Тимур у Насырхана-Тюри.

— Все было хорошо, — ответил Насырхан. — Я вижу, сын мой, что ты отлично выполнил возложенное на тебя поручение. Но скажи мне, как ты очутился здесь? Что произошло с Атантаем?

— Может быть, вы разрешите вашим воинам дойти отдохнуть? — дипломатично спросил Тимур.

— Конечно, мне они не нужны. Пусть идут, — согласился Насырхан-Тюря.

— Назир, — приказал Тимур одному из своих, — отведи спутников благородного Насырхана к моим джигитам. Пусть они их примут так, как полагается встречать подобных гостей.

— Осмелюсь спросить вас, святой отец, — обратился к Насырхану-Тюре Тимур, — когда прибудут остальные ваши джигиты? На сколько вы их опередили?

— Больше никто не прибудет, сын мой, — недовольный любопытством Тимура, сварливо ответил Насырхан-Тюря. — Так где же мой Атантай?

Между тем джигиты Тимура окружили сидящих у костра. Прячась в тени, к костру подошел Бельский и остановился в двух шагах за спиной Насырхана-Тюри и муллы Мадраима.

— Атантай здесь, сейчас вы его увидите, — улыбаясь, ответил Тимур.

— Значит, и ему удалось вырваться? — обрадовался Насырхан-Тюря. — Велика милость аллаха! Мы еще разожжем огонь газавата на страх всем неверным.

— Ну, уж нет, — вмешался в разговор Бельский, — это вам никогда не удастся.

Услышав незнакомый голос, Насырхан-Тюря круто повернулся к Бельскому и, увидев перед собой человека в форме чекиста, вскочил с места.

— Сидеть, старый шакал! — сурово прикрикнул Бельский, и Насырхан растерянно опустился на камень, но сразу же, словно обжегшись, вскочил и, судорожно царапая колодку маузера скрюченными пальцами, крикнул, захлебываясь от ярости:

— Хватайте его, правоверные!.. В костер слугу дьявола!.. На медленный огонь его, рогатого!..

Пораженные приливом этой иступленной ярости, все на минуту растерялись. Даже Бельский сделал шаг назад. Но Тимур, достаточно изучивший характер главаря газавата, подошел к Насырхану и сорвал с его пояса маузер. Насырхан, еще ничего не понимая, воззрился на него.

— Нет здесь обманутых вами правоверных, господин, — негромко проговорил Тимур, глядя в побелевшие от ярости глаза Насырхана. — Ваша дорога кончена. Газавата не будет.

Насырхан безумными глазами обвел столпившихся вокруг, схватился руками за голову и в отчаянии рухнул вниз лицом на каменную землю.

Но его сразу же подхватили под руки и заставили встать.

Яркие лучи солнца залили окрестности. Из распадка вышел чекистский отряд и захваченные в плен басмачи. Впереди отряда ехали Бельский и Тимур. Навстречу им со стороны долины двигалась группа всадников. Бельский, вглядевшись в приближающихся, весело сказал Тимуру:

— Гляди-ка, сам Лобов здесь. Поехали докладывать.

Оба бросили коней внамет. Подъехав, Бельский доложил:

— Операция под условным названием «Жених» закончилась успешно. Среди чекистов потерь нет.

— Благодарю, — поднеся руку к козырьку фуражки, ответил Лобов. — Ну что ж… — улыбнувшись Тимуру, продолжал он. — Операция «Жених» закончена. Старый шакал Насырхан сделал свой последний прыжок — и упал в пропасть. Разжечь газават ему не удалось.

Примечания

1

Хозрет (узбек.) — святой.