Невеста стального магната - Елена Гром
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты слышал когда — нибудь про цветы и извинения? — уже на грани истерики шептала я.
— Это неэффективно.
— Посмотри на меня! Оторвись от своей работы! Я не стану твоей подстилкой, я не хочу быть твоей любовницей! Это грязно! Пошло! Это постоянное унижение, от которого я превращаюсь в тряпку! Я не хочу быть твоей шлюхой! — твердо кричала я, пытаясь в который раз спасти свою гордость. Свою жизнь. И наконец я донесла свою мысль.
Он поднимается из — за своего огромного стола. Стремительно для такого крупного тела прошагал ко мне и навис скалой. Так быстро, что у меня перехватывает дыхание, как от сильного порыва ветра.
— А как насчет того, чтобы стать женой? — впивается он взглядом, а я стремительно краснею, вспоминая, в какой позе именно он стоял надо мной последний раз.
И собственное возбуждение от унижения, что я сносила с таким удовольствием, дают мне понять, что нет на свете ничего важнее меня самой. Я не готова быть собачонкой, я хочу быть личностью!
И весь запал смывает приливной волной равнодушия. Он никогда не сделает мне плохо, я могу уйти прямо сейчас. А проблемы родителей он разрешит сам. Потому что желание видеть меня своей женой более чем показательно. Он хочет меня. Он подыхает без меня, несмотря на всю свою стальную маску и бесчувственность. И разница удивительная, что я с трудом, но могу жить без него.
— Нет.
— Не понял, — наклоняет он голову, а я делаю шаг назад, словно отлипая от стены с медом.
— Я не хочу быть твоей женой.
С этим поворачиваюсь и ухожу, гордо взмахнув волосами.
И знаю прекрасно, что он за мной не побежит. А все, кого он направит, не сделают мне ничего.
Один щелчок пальца, и они будут мертвы. И это знание, осознание своей неуязвимости, возносит меня на некий личный пьедестал. Я нужна ему, а он мне нет.
В этом весь парадокс.
Я могу бороться, я могу найти другого. Пусть не сейчас, пусть позже. Я вылечусь, я стану лучше. Не для него. Для себя.
Но говорить я могу все, что угодно, думать все, что угодно, но отдаляясь от здания, стоя на остановке, я начинаю натуральным образом задыхаться. Словно меня выкинули из атмосферы, а вокруг пустота.
Мышцы ломит. Голова начинает гудеть. И слезы катятся по холодным щекам. Нет, нет, не надо, я не вернусь. Я не хочу возвращаться.
— Девушка, вам плохо? — спрашивает кто — то, а я не могу пошевелиться. Потому что в тело словно всадили нож. Словно кто — то проворачивает его раз за разом. Раз за разом, причиняя мне адскую, невыносимую боль.
Детоксикация. Знаю.
Надо перетерпеть, нужно просто это пережить. Так уже было, я уже испытывала это. Скоро начнет тошнить, скоро начнутся истерики, потому что нет наркотика слаще, чем жесткие руки, упрямые губы, стальные глаза и член, что умеет, причиняя боль, вознести на небеса.
Обхватываю себя руками, мерзну, трясусь и просто смотрю вперед, не видя ничего за белыми пятнами. И только спустя минуты, долгие минуты смерти, замечаю, как рядом возникает тень.
Огромная, заставляющая вздрогнуть и поднять взгляд. И стоит ему коснуться напряженного лица, как внутри происходит взрыв. Меня колбасит, все установки, данные себе, разносит взрывной волной, а я словно рождаюсь заново.
И я вот я уже прыгаю на Бориса, уже цепляюсь за воротник пальто, целую сухие, обветренные губы и не могу остановиться. Словно прошло не два месяца, словно прошла целая вечность, пока я смогла хоть раз испить воды из живительного, единственного в мире источника, предназначенного для меня.
Борис затаскивает меня в машину, быстро говорит, чтобы водитель закрыл перегородку, и возвращается к моим губам.
Требует беспрекословного подчинения, и я не могу противостоять. Меня нещадно трясет, ломает от желания быть с ним, принадлежать ему.
Прямо здесь.
Прямо сейчас.
Ведь это так правильно. Это так важно — покориться тому, кого любишь.
— Борис… Люблю тебя… Боже. Как я тебя люблю…
— Знаю, девочка, знаю, — хрипит он, кусая шею, оставляя влажные отпечатки, пока я часто дышу, жажду раздеть его, содрать слой за слоем, чтобы ощутить без преград.
Борис стискивает грудь одной рукой, а другой задирает подол платья, рвет с треском колготки и трусы, растирает по клитору влагу и жадно сминает губы.
И я выгибаюсь, я хочу быть ближе к нему, слиться в единое целое. Больше никуда его не отпускать, я хочу быть его всегда, сейчас. Здесь.
— Господи, пожалуйста, только возьми меня. Возьми. Я стану, кем хочешь, я буду делать все, только возьми меня. Возьми прямо сейчас, — реву я, и мне все равно, кто нас слышит. Сейчас в ушах дикий вой истосковавшейся по любви души. Сердца, что обливается кровью каждый раз, когда наши губы размыкаются, но только лишь за тем, чтобы его обхватили ноющий сосок и принялись истязать, лизать, ласкать. Отвлекая мое внимания от того, как по половым губам уже шлёпает головка члена.
— Первый раз тебе было больно, — вдруг шепчет он, но я почти ничего не понимаю. Какой первый раз, ведь я невинная, ты сам берег меня для себя. — Посмотрим, как будет сейчас.
Его член толкается туда, где я столько мечтала его почувствовать, и растягивает стенки влагалища, причиняя дискомфорт и приятную боль, что прокатывается наслаждением по всему телу.
И я жду, жду, жду, но конец врезается в матку, а барьер так и не нарушен, или барьера не было и вовсе. Но мысли уносятся за приделы разумного, стоит Борису сразу набрать темп и под гул двигателя ловить мои хриплые стоны, что только усиливались на каждый мощный толчок поршня. На каждый рык, что рвался из его груди.
Глава 21
Оргазм — как взрыв. Оргазм — как боль. Оргазм — как шоковая терапия, и огненная влага растекается
