Дом крови - Брайан Смит

Что-то похожее на грусть наполнило его сейчас, когда он начал осознавать, что пробовал человеческую плоть в последний раз. Он сожалел, что его пребывание в этой ночной стране чудес подходит к концу, но это беспокойство смягчалось обещанием еще лучшего места. Возвышенного места за пределами этого физического мира. Рая. Это слово всплыло из давно дремлющих хранилищ памяти, тех хранилищ человеческих знаний, к которым он редко прикасался со времени Изменения.

Рай.

Это место, обещанное ему Другой.

Однажды ночью она пришла к нему в лес, обнаженная и прекрасная, с длинными волосами цвета воронова крыла, ниспадающими на молочно-белую грудь. Онa вышлa на поляну, где он сидел и доедал свой последний обед - предплечье человека, чьи кишки, дымясь, валялись на лесной подстилке. Он не испытал ожидаемой новой вспышки голода и вскоре понял почему. Tа женщина - Другая - не была человеком.

Больше нет.

Хозяин изменил ее.

Ее темные глаза вселили в него страх. Ему захотелось бросить еду и убежать, углубиться в лес и стереть из своей памяти образ неотразимого женского лица. Большую часть времени он руководствовался чистым инстинктом, древними и первобытными побуждениями, но эта женщина излучала силу, которая подавляла инстинкты - подавляла, уничтожала любую способность или желание бунтовать или сопротивляться ее воле.

Она была почти такой же могущественной, как Хозяин.

И он стал принадлежать ей в тот момент, когда она спроецировала эту силу в его разум, рассказывая ему в образах о том, что она хотела, чтобы он делал. Соблазняя его образами награды, такой сладкой, что его страх перед гневом Хозяина почти угас.

Она взяла его на лесной подстилке.

Применила к нему сексуальную магию.

Вызывая временное возвращение к его человеческому облику.

Тем не менее, он взвыл в момент оргазма, вцепившись в нее, как дикий зверь, которым он снова станет, когда она оставит его, и это чувство было лучше, чем вкус теплой крови у него во рту. Лучше всего на свете.

И это было только начало.

Она показала ему и это тоже.

Это было обещанием грядущего.

Проблеск рая.

Проблеск, который позволил ему отбросить смутное чувство потери и без колебаний нырнуть в туннель. Длинные ноги несли его по извилистому туннелю со скоростью, с которой не смог бы сравниться даже самый быстрый человек, уводя его глубоко под землю. Он знал местность в туннеле так же хорошо, как свои охотничьи угодья Наверху, и проворно двигался в темноте, ни разу не споткнувшись.

Он стремился вниз.

Его "пассажир", легкий, как перышко, висел у него на плече.

Вниз.

Вниз.

Вниз.

Пока он не вышел из-за поворота и не увидел свет. Свет осветил здание, окруженное сетчатым забором. У открытых ворот стоял человек. Ноздри оборотня дернулись, а рот наполнился слюной, но он понимал, что не должен есть этого человека. Другая вынудилa его отказаться от своей природы. Человек, одетый в военную форму Изнанки, помахал ему фонариком.

Выражение лица мужчины было мрачным.

- Ты опоздал.

Он отвернулся от оборотня.

- Сюда.

Оборотень проследовал за охранником через ворота, а затем через открытую дверь в здание. Мужчина провел его по длинному коридору, затем по более короткому, в конце которого была небольшая камера предварительного заключения. Охранник снял с пояса связку ключей, выбрал один и вставил его в замок камеры. Он взялся за ручку двери и открыл ее, затем поманил оборотня.

В камере был еще один человек. Женщина. Сильная и здоровая. Она сидела на койке, скрестив ноги, не глядя на них, с выражением явного безразличия на лице. Изо рта оборотня потекла горячая слюна, и он смотрел на лакомый кусочек дольше, чем следовало.

Охранник ткнул в него фонариком.

- Сюда.

Оборотень опустил потерявшего сознание мужчину на пустую койку, еще раз взглянул на женщину, которая все еще не замечала присутствия своего нового сокамерника, и вышел вслед за охранником из камеры. Охранник захлопнул дверь камеры, запер ее на ключ и вывел существо обратно из здания.

Оборотень был счастлив.

Он выполнил приказ Другой.

Рай был обеспечен.

Он думал об этом месте, о своей сладкой награде, когда пуля, выпущенная охранником, оторвала ему большой кусок головы. Охранник вздохнул и убрал свой пистолет в кобуру.

- Прости, здоровяк

Он сожалел, что ему пришлось убить бедное заблудшее существо, но утешал себя мыслью, что оно отдало свою жизнь ради высшей цели.

Он вздохнул еще раз.

Затем принялся за работу, оттаскивая тушу с глаз долой.

* * *

Чед медленно приходил в себя, его болящая голова была полна кошмарных образов и вещей, которые не могли быть реальными. Он увидел существо, которого не должно было существовать, отвратительную рычащую тварь, похожую на оборотня.

Что было невозможно, поскольку оборотней не существует.

За исключением того, что, ну... они существовали. Вероятно.

Его последним осознанным воспоминанием было то, как зверь раскрыл свою вытянутую морду, обнажив устрашающее количество очень острых зубов. После этого все погрузилось во тьму. Пустую, вечную тьму, которую человек ощущает в момент своей смерти.

Но он не был мертв.

Что было не чем иным, как гребаным чудом.

Он почувствовал под собой что-то твердое и неудобное, что навело его на мысль о комнатах в общежитии и туристических походах. Осязаемое, физическое доказательство того, что он вернулся в мир живых. Его глаза открылись, и он увидел, что лежит, растянувшись на койке, в тускло освещенной камере заключения. Он заметил граффити на стене, простую надпись из двух слов: ЛАЗАРЬ СПАСАЕТ. Над ним висела еще одна койка, а у противоположной стены - еще пара составленных друг на друга коек. Койки. Он не спал на двухъярусной кровати с тех ужасных двух недель в летнем лагере, когда учился в средней школе. Там был верхний свет в виде висячей лампочки, которая потрескивала и лопалась, заставляя тени в комнате метаться, как эпилептические призраки.

У него была компания.

Стройная женщина, одетая только в кожаную набедренную повязку и топ такого же цвета, беспокойно расхаживала по комнате. У нее были растрепанные каштановые волосы и сандалии на тонкой подошве, которые шлепали по цементному полу. На шее у нее была какая-то татуировка, что-то, отдаленно напоминающее звенья цепи. От нее исходил неприятный запах. Он не был подавляющим, но был сильным, почти физически ощущался в камере. От нее пахло, как от человека, который был бездомным и какое-то время жил на улице. С другой стороны, ее длинные ноги были красивыми и мускулистыми. У нее был плоский живот и пышная