Мара - Алексей Атеев

В этот момент в мозгу у Десяткина снова что-то звякнуло, и ему на мгновение почудилось, что все это – и придорожный памятник, и чибиса, и тополя, и пустынную степь – он уже однажды видел. Валера еще раз глянул на ржавую пирамидку, пожал плечами и направился к машине. Но странное состояние никак не проходило. «Было! Было!!! Все это уже было!!!» – кричал в его голове кто-то неведомый.

«Невозможно, – успокаивал себя Десяткин. – Что значит „было“? Не могло ничего такого быть». Он попытался восстановить ход событий. «Значит, так… Позавчера к нему в лавочку явился умильный старичок Флегонтыч-Ферапонтыч, рассказал про Чернотал, и он, Валера, решил незамедлительно туда съездить. Вчера, прямо с утра, отправился в путь, ехал весь день, остановился возле тополей на ночевку… И ничего больше. Откуда же это странное ощущение? Вечером у костра выпил немного, но ведь не сверх нормы. Голова, кстати, не болит, похмелья не ощущается. Может, перегрелся? Но ведь как следует отдохнул…»

Неожиданно он вспомнил статейку из какого-то научно-популярного журнала. Якобы у многих людей время от времени появляется ощущение, что происходящее с ними в настоящий момент уже когда-то имело место. В статейке разбирались разные гипотезы, объясняющие подобные явления. Правда, деталей он не помнил, но, кажется, суть уразумел: долго ехал, устал, перенапряжение сказалось…

Он завел мотор и медленно выехал на тракт. Дорога была совершенно пустынна. «Интересно, сколько еще ехать до того Чернотала, – прикидывал Валера. – Хорошо бы добраться поскорее». Он попробовал прибавить скорость, но машина почему-то не хотела разгоняться и тащилась по дороге с черепашьей скоростью. Десяткин нахмурился. До сих пор «копейка» бегала прекрасно. В чем дело? Остыла за ночь? Ерунда. Наверное, карбюратор засорился или свечи барахлят. Он досадливо сплюнул в открытое окно. Еще не хватало стать посреди поля. А кругом ни души…

Машина двигалась все медленнее и медленнее, потом несколько раз судорожно дернулась и остановилась. Десяткин, чертыхаясь, вылез, открыл капот и растерянно глянул на двигатель. Нужно сказать, что в моторах он смыслил очень мало.

– Приехали! – проворчал он.

Что же делать? Придется ждать, когда мимо кто-нибудь проедет, и просить о помощи – надо либо устранить неполадку, либо просто взять машину на буксир и дотащить до ближайшей деревни, где наверняка имеется какая-нибудь мастерская или кустарь-умелец.

Солнце жгло немилосердно. Дорога словно вымерла. Напрасно наш герой пристально вглядывался в разные стороны, напрасно взбегал на пригорок в надежде увидеть долгожданного спасителя. Все тщетно. Похоже, помощи ждать было неоткуда. Видимо, неведомый Чернотал не зря слыл жуткой дырой. В отчаянии Десяткин решился на немыслимое: решил сам разобраться, в чем причина неполадки. Однако у него хватило благоразумия всего лишь почистить свечи и проверить, есть ли в баке бензин. На дальнейшие исследования он не решился, понимая, что может осложнить ситуацию.

Но и после проделанных манипуляций двигатель не завелся.

Желто-коричневое полотно тракта, усеянное большими и маленькими камнями, раскалилось и дышало зноем. Казалось, дороге этой не одна тысяча лет и повидала она на своем веку столько, что не приведи господь. Быть может, некогда шли по ней войска Александра Македонского прямиком в Индию, скакали всадники Кира и Дария, двигались римские легионы, а позже, в обратном направлении, неслись гунны и авары… Потом сходились здесь орды Чингисхана и Тимура с ратниками Игоря и Святослава. Не в этих ли местах сидел на могучем дубе и посвистывал на проезжающих купчишек Соловей-разбойник? И до сих пор бы, надо думать, посиживал, не сбей его каленой стрелкой Илья Муромец. Бродили тут казачки Стеньки Разина и лапотники Емельки Пугачева, а еще через полтораста лет – белые, красные, зеленые, жовто-блакитные и иные разноцветные господа и товарищи. Наконец, совсем недавно, перли бронированные армады Гудериана. Перли-то они перли… Но… Вон, поодаль, совсем ушли в землю ржавые траки. Как знать, может, они вовсе не от родного ЧТЗ, а от некогда грозного «тигра»?

Дикое поле, первозданное… Беспредельны его просторы, неведомы границы. И до сих среди курганов случаются разные непонятные разности, иногда очень даже зловещие.

Валера окончил свои «исторические размышления» и посмотрел на часы. Ровно двенадцать. Полдень. Он тоскливо вздохнул – и в этот самый миг увидел, что по дороге, довольно далеко от него, движется какая-то точка. Судя по всему, это был человек.

«Ну и ладно, – сказал сам себе Десяткин. – Во всяком случае, узнаю, далеко ли до Чернотала. Скорее всего не очень, раз человек идет пешком». Он уже хотел броситься навстречу неведомому путешественнику, но потом здраво рассудил, что суетиться особенно не стоит.

Неизвестный между тем приближался, и вот уже Валера различил, что это женщина. Непонятно почему, но его охватило легкое беспокойство. Он козырьком приложил ладонь ко лбу и всмотрелся. Похоже – старуха. Над раскаленной дорогой поднимались столбы горячего воздуха, создавая странный оптический эффект: силуэт женщины колебался, двоился, словно призрак.

Беспокойство нашего героя заметно усилилось. Он вдруг почувствовал ужасный зуд во всем теле, словно на него напали миллионы блох. Валера забрался в машину и попробовал завести мотор. Конечно, тщетно. Тогда он снова вылез и, стараясь не смотреть на приближающуюся фигуру, стал остервенело пинать ногой по колесам, как бы проверяя их на прочность. При этом то и дело, словно невзначай, поглядывал в сторону женщины.

Теперь Валера отчетливо видел, что к нему приближалась босоногая старуха в широкой темной юбке и такой же рубахе. Лицо, руки и ноги незнакомки настолько загорели и продубились под солнцем, что казались почти черными. Странным казалось и то, что длинные седые космы старухи развевались у нее за спиной, словно раздуваемые вихрем. А ведь ни малейшего ветерка не наблюдалось… Имелась и еще одна странность. Время от времени старуха как бы озарялась каким-то сиянием и тогда казалась совершенно белой на фоне черной дороги. Но самое главное – ее лицо. Когда Валера наконец-то рассмотрел его, он ужаснулся, запаниковал. Ему хотелось бежать в поля, не разбирая дороги, но что-то заставило его остаться у машины.

У старухи не было глаз! На их месте зияли две черные дыры. Десяткин смог бы поклясться, что никогда дотоле не встречал столь зловещее лицо. И самое ужасное: он узнал же его!

– Мара… – прошептал Десяткин.

Рассказывают, что перед смертью в угасающем сознании умирающего в считанные секунды «прокручивается» вся предыдущая жизнь… Нечто подобное испытал и Валера, с той лишь разницей, что воспаленный разум его явил лишь события последних дней – ночевку возле тополей, ночь в объятиях красавицы, сумасшедший дом, ведьму в Старом посаде, безумные скитания последнего дня… И тут он разом все вспомнил.