Манкая (СИ) - Шубникова Лариса

— Кира, я хотела тебе рассказать… — Но Кире позвонили, он дернулся, глядя на дисплей, принял вызов и вышел в холл, чтобы поговорить.

Юля сидела над тарелкой, в которой остывало жаркое, и старательно не думала о Мите. Как? А вот так! Только всплывал перед ее мысленным взором образ симпатичного соседа, она трясла головой и пела про себя песенку, отгоняя видения и воспоминания.

— Я здесь, малыш! Все остыло, — Кира тоскливо смотрел на еду.

— Подогрею, — метнулась хозяюшка туда-сюда, и вот уже вновь горячий обед.

Они поболтали ни о чем. В процессе, Кира снова извинялся, Юля тоже. В общем, сказали нужные слова и успокоились. Правда, Юльке так и не удалось покаяться, но они же не расстаются, верно? Значит, сделает это чуть позже, ага?

И опять «ага» и снова ярославская напасть проявила себя не к месту. И почему Мите так нравится это короткое слово «ага»? И почему оно так подходит ему? И жаль, что Юлька не может спросить об этом соседа. Точнее, не спросить, а просто поговорить.

Помыла посуду, собралась, скрутилась и побежала в свою студию. Летела, словно на крыльях! Очень любила детей и они платили ей тем же. С ними ей было легко и ясно. И кто кого лечил, позвольте узнать? Она их или они ее?

Уже вечером, пробегая мимо молошной, подумала о килограмме творога. Встала, как вкопанная посреди тротуара, даже не замечая, что сердитые прохожие толкают ее. Очнулась и вошла таки в лавку. Купила свежего творожка и домой. Себя оправдала тем, что Митя ждет творога и ей, Юльке, ничто не мешает просто отдать его соседу и не ходить на мастер класс по лепке сырников.

— Юль, я так тебя ждал, — нежное объятие Киры в холле и его руки на ее щеках.

Поцелуй и джентльменское проявление в виде помощи при снятии слонярской куртки. Даже домашние туфли натянул ей на ножки. И как Юльке не обрадоваться, а? Внимание и забота. У них все получится!

— Малыш, давай ужинать. Приготовь картошечки, а? Жареной. И вот те котлетки куриные. Хорошо бы еще салатцу с яйцом и свежим огурчиком. Так вкусно.

Разумеется, Юлька поскакала в кухню и стала кашеварить.

Кирочка, чтобы не мешать, отправился в кабинет и запустил свою «стрелялку». Обычный вечер супружеской пары. Или нет? Скажем так, обычный для Юлькиной семьи.

— Ужин готов! Кирочка, иди скорее!

— Юльчишка, а можешь мне сюда принести? Тут у меня уровень интересный очень. Если пройду, рейтинг зашкалит.

И ведь понесла, а что делать-то, муж любимый просит.

Кирочка плотно «зависал» в игре, а Юля, не захотев ужина, просто согрела себе чаю и сидела одиноко в кухне, грея руки о чашку. Нет, руки не озябли. И в квартире совсем не холодно. А вот в душе морозец и сквозняк. Потому и хотелось прикоснуться пальцами к чему-то теплому.

Кире снова позвонили, и он воодушевленно болтал, правда, выскочил в спальню. Юльку это не удивило, он часто так делал. Ну, Юлька была уверена, что у каждого могут быть свои секретики, потому и не лезла с вопросами, кто, да почему. А напрасно! Нужно и можно интересоваться жизнью своей половинки. Иначе получится, как в романе, типа «Жены всегда узнают последними». А вот если бы поинтересовалась, да слегка пристыдила, может и не пришлось бы ей мириться с Кирочкиными краткими загулами на стороне. В общем, деликатность не всегда хороша. Странно, правда? С другой стороны, ему могли и друзья звонить, не так ли? Почему, непременно, женщина?

Юлька уныло смотрела в окно. Снежинки крупные падали и не кружились. Тяжелые белые комочки летели вниз, обещая к утру оттепель. Так всегда бывает в Москве, когда вечером вот такой снег сыпет. Короче, обычный, тоскливый февральский вечер.

И пожалела себя Юлька, пожалуй, впервые в жизни. Ну что такое двадцать шесть лет? Молодость, если не сказать юность. И сидит дома, смотрит в окно. Никуда не ходит и ничего не видит. Ее подруги успели и вокруг света объехать и детей нарожать, а некоторые и вторым браком уже счастливы. И походы в музеи, театры, в рестораны, кино, антикафе и прочие интересные места. Да простая прогулка в парке с Кирой была бы Юльке счастьем и приключением. А ведь есть еще и выставки, лекции, концерты. Столица же, не глухой хутор. А она сидит и в окно смотрит…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Знаете, почему Юлька обо всем этом задумалась? Вероятно, догадываетесь. Верно, из-за него, Широкова! Он прошедшей ночью столько всего рассказал москвичке о своей жизни заполошной, что ей стало стыдно говорить о своей, скучной и серой.

Кира вошел в кухню и очень быстро, сбивчиво, заговорил.

— Малыш, мне очень нужно уехать сейчас. Не сердись, Юлечка моя. Это по работе. Если все выгорит, я смогу зарабатывать больше.

— Кира, а как же… — хотелось Юле узнать про их планы совместные на вечер, но она замолкла, почему-то.

— Солнышко мое, я же для нас стараюсь! — это Кира уже из гардеробной кричал.

— Ты надолго? — Юлька пошла к мужу, который уже натягивал выглаженные брючки и свежую сорочку.

— Я пока не знаю, малыш. Ты ложись без меня, ладно? Прости, Юльчик, — Кира чмокнул жену в нос, набрызгался одеколоном и отправился подбирать туфли к своему наряду.

И вот опять! Нужно было ей закапризничать, не отпускать мужа никуда. Задуматься, куда это он пятничным вечером, да в рубашке, да с парфюмом? А она промолчала, как всегда.

— Слушай, можешь мне денег на карту кинуть? Я пустой совсем, — фирменная, белоснежная улыбка всегда подкупала Юлю. — Красивый букет? Тебе понравился?

Букет большой и очень такой…красный. Розы.

— Да, спасибо, Кирочка, — Юля роз не любила, а Кира любил.

— Ну, я побежал. Не забудь о переводе, — муж уже собрался сделать ручкой, но Юля его удержала.

— А можно мне пойти на мастер класс к Мите Широкову? Там сегодня будут сестры Собакевич и Ирина Леонидовна.

Смейтесь, если хотите. В Юльке снова закрутилась адреналиновая воронка, и вечер февральский уже не казался тоскливым, а скорее наоборот.

Кира тормознул у двери и обернулся к жене.

— Юль, мне он не нравится. Я не хочу, чтобы вы общались. Мутный тип. Противный.

И Юлька впервые в жизни начала «вешать лпашу» на уши мужа!

— Это будет интересно и полезно. Митя же повар, профессионал. Он обещал обучить составлению новых соусов. Ирина Леонидовна решилась на изучение кулинарии, а это само по себе феномен. Впрочем, если ты против, я не пойду, — говоря все это, Юля не почувствовала угрызений совести, а только Кирочкино раздражение тем, что она задерживает его на пороге.

Припомнив Джейн Эйр, Юля не стала печалиться, объяснив себе, что это ожидаемо и нормально. Но в этот момент совесть и проснулась. Ага, та самая, что спала.

— Кира, я хотела тебе сказать. Вчера я была у… — но Кира не дал ей договорить!

Мистика!

— Если хочешь, иди. При соседках этот хлюст не позволит себе лишнего. Я побежал. На связи, — и упорхнул в пятничный вечер, словно сбежал от скучного занятия на праздник.

Юля посмотрела на дверь, постояла, а потом ее словно ветром стало гонять по квартире! В гардеробной, где всегда царил порядок, она навела шороху. Впрочем, много времени это не заняло. Юлькин гардероб был невелик, не в пример Кирочкиному. Достала москвичка наша единственные джинсы, которые прекрасно сидели на ее фигурке. Остальные штаны штанами и были. Слонярского размера и тюремного окраса. Потом ей стукнуло в голову, что все это неправильно и гадко. Правда, от своих планов Юлька не отказалась, придя к компромиссу с совестью. К какому? А такому.

Она достала из комода белоснежную футболочку, тоже редкий случай в плане размера и окраса, и надела на себя. Футболка облегала тело весьма живописно, а надпись на спине футболки, была тем, что нужно. Они с Кирой в Сочи приобрели парные футболки с надписями «Вместе навсегда!» и когда гуляли в обнимку по набережной, всем было ясно — идет влюбленная пара. Вот эту футболку и надела Юля, как напоминание самой себе, что она Кирочкина пара, и ничья больше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Джинсы сели идеально. А вот волосы Юля распускать не стала, снова компромиссничая, мол, незачем привлекать к себе лишнего внимания. Стянула их, волнистых, густых, золотистых, в узел на затылке. Отражением в зеркале осталась довольна. Скромно и неброско.