Вторым делом самолеты. Выйти из тени Сталина! - Александр Баренберг

- Пока дела так себе, - уныло заявил испытатель. - Качество изготовления системы впрыска оставляет желать лучшего, да и греется очень сильно. Скажем так - за линию фронта я на нем лететь пока поостерегся бы. Можно назад и не вернуться даже без встречи с противником…

Он подошел к стоявшему неподалеку ящику и вытащил из него закопченную железяку с рваными краями:

- Во, видал? В предыдущем моторе порвало один цилиндр прямо в полете. На форсаже, правда… Я как чувствовал - перед выполнением «площадки» на максимальную скорость развернулся носом к полосе. Так и пропланировал до посадочного знака с заклинившим движком, даже доворачивать не пришлось.

- Ясно! - Воронов с удовольствием выслушивал подробности об испытательской работе. - Ну а скорость, маневренность и вооружение?

- С этим хорошо! Порвет любого! Ну, кроме, разве что, наших с тобой прошлогодних «конфеток». Так то же индивидуальный заказ был…

Галлай закатил глаза, явно вспоминая подробности своей фронтовой командировки. Андрей прервал его мечтания:

- Слушай, а мне покататься можно? Раз я все равно здесь. Может и чего дельного посоветую. С высоты, так сказать, военного опыта…

- Да мне что, жалко? Лети себе! Только я же здесь не распоряжаюсь. Иди к начальству…

Пользуясь старыми связями, Андрей быстро «выбил» разрешение на полет и уже через час сидел в кабине попахивающего свежей краской По-7Ф. Приборная доска и органы управления практически не отличались от таковых у однотипного самолета, на котором он летал в начале войны. Поэтому, быстро освоившись, взлетел и направился в полетную зону. Покрутил фигуры пилотажа, погонял на разных режимах двигатель. Тот, как будто чувствуя, что в кабине сидит не привычный испытатель, а простой летчик, работал как часы. Только, действительно, грелся очень.

Довольный первым после долгого перерыва полетом, Андрей тепло распрощался с испытателями и покинул аэродром.

Пользуясь наличием свободного времени, Воронов решил ознакомиться с положением дел в атомном и ракетном проектах, к инициации которых имел когда-то самое непосредственное отношение. Информация по ним проходила по разряду совершенно секретной, и, будучи на фронте, он, естественно, о прогрессе в этих направлениях не имел ни малейшего представления.

К сожалению, бумажки, позволявшей открывать ногой двери любого учреждения в Советском Союзе, у него более не имелось. С тех самых пор, как Андрей сменил серый пиджак сотрудника секретариата Сталина на военный мундир, пропуск у него отобрали. Так что для посещения занимавшихся ядерной проблемой заведений необходимо было отрывать от работы вечно занятого Берию - просить организовать поездку, еще и мотивируя это чем-то. Да и большинство из них находились вне Москвы. Поэтому Воронов решил обойтись пока без этого, тем более что кроме удовлетворения праздного любопытства ему там делать было решительно нечего - все, что знал по теме, он давно уже изложил на бумаге. Другое дело - созданный для Королева научно-исследовательский институт ракетной техники под «счастливым» номером тринадцать - преемник ликвидированного еще в прошлом году за полной бесполезностью НИИ номер три (ранее называемый еще РНИИ). Там можно подискутировать и, чем черт не шутит, подсказать более оптимальное решение какой-либо проблемы. Все-таки это почти его специальность. Короче - интересно и с пользой для всех провести время. А главное - НИИ-13, в отличие от предшественника, ютившегося под крылышком Совета Народных Комиссаров, формально относился к Наркомату авиапромышленности, поэтому для его посещения достаточно было подписи генерал-лейтенанта Рычагова, имевшего право инспектирования всех объектов упомянутого наркомата.

Старый друг Паша оказался настолько любезен, что снабдил Андрея не только пропуском, но и машиной, на которой тот и добрался до небольшого подмосковного городка, где располагался институт. Преодолев без лишних задержек проходную, он направился на поиски кабинета главного конструктора. Небольшое, но новое здание, где размещались конструкторское бюро и помещения администрации института, отличалось рациональной планировкой, поэтому искомый кабинет Воронов нашел быстро. Но тот оказался запертым. Кабинет его заместителя, двигателиста Валентина Глушко - тоже. Наличия секретарши у Королева не наблюдалось - не завел еще, видать. Потыкавшись немного по довольно пустынному коридору - здание было выделено новоиспеченному КБ на «вырост», выловил, наконец, кого-то из сотрудников. Удерживая за лацкан пиджака пытавшегося с удивительным упорством продолжить прежний путь и явно находившегося мысленно совсем в другом месте очкарика, удалось выяснить, что Главный с заместителем только что убыли на испытательный аэродром НИИ ВВС. Что они там забыли, узнать не получилось. Вроде бы, авиационной тематики в первоначальном плане работ НИИ-13 не намечалось? Чтобы не разбрасываться силами. Правда, за прошедший год, пока Воронов шлялся по фронтам, потеряв всякий контроль над ракетным проектом, все могло измениться. Почесав в затылке, он пришел к единственно возможному в данной ситуации решению - поехать туда же и посмотреть своими глазами.

Ехать было недалеко, и вскоре Андрей стоял в ангаре НИИ ВВС. Вокруг одного из находившихся там аппаратов тусовалась довольно большая и громко орущая компания, среди которой он быстро опознал и искомых Королева с Глушко. А сам аппарат, насколько Воронов мог его различить сквозь толпу мечущихся на первый взгляд хаотично работников, показался ему чем-то знакомым. Он еще раз взглянул на маленький самолетик без привычного носового винта и ахнул: это был опытный ракетный перехватчик Би-1! Ничем не отличающийся, вроде бы, от того, чьи изображения запомнились из «прошлого» мира. Которого в этой реальности никаким образом быть не должно! Во-первых, потому что жидкостный ракетный двигатель конструкции Душкина, работавший на азотной кислоте и керосине, появление которого стало толчком для создания этого самолета «у нас», здесь не был создан. По причине перевода конструктора на работу в новое НИИ под руководством Люльки, занимавшееся перспективными воздушно-реактивными двигателями. А во-вторых - Воронов еще полтора года назад «спустил» в ЦАГИ документ, якобы добытый разведкой в одной из западных лабораторий, где подробно описывались эффекты, возникающие на околозвуковых скоростях, вроде затягивания в пикирование. И предполагаемые методы борьбы с ними. Но, судя по толстому профилю прямого крыла стоящего перед ним самолета, никаких выводов из этого сделано не было. Ну и в-третьих - такой перехватчик ВВС был совершенно не нужен. Разве что как летающая лаборатория…

Растолкав продолжающих яростно спорить о чем-то специалистов, Андрей пробрался к Королеву и потащил его за рукав прочь из толпы:

- Здравствуйте, Сергей Павлович! - прокричал он ничего не понявшему конструктору, инстинктивно пытавшемуся вырваться из тащивших его куда-то рук.

- Товарищ Воронов? - узнал тот, наконец. - А вы здесь откуда? И куда вы вообще пропали, столько вопросов у меня за это время возникло!

Конец фразы Королев произнес тихо - куда мог внезапно деться человек, он и сам прекрасно знал на собственном горьком опыте. Но гость поспешил развеять его сомнения:

- Воевал, Сергей Павлович, почти с первого дня. Не до интересных бесед было, - конструктор только сейчас обратил внимание на новенькие погоны подполковника и ряд наград на груди своего собеседника. Последнюю из которых - Орден Ленина, тому вручил неделю назад, как и положено, сам «всесоюзный староста» Калинин в Кремле.

- Вижу, что успешно! - кивнул головой на награды Королев.

- Ага! Сейчас в отпуске после ранения, вот, решил выяснить, как у вас дела идут. А оказалось - вы на аэродроме! Не просветите - какой двигатель стоит на этом странном аппарате?

Из дальнейшей беседы выяснилось, что еще прошлым летом в НИИ-13 обратился инженер Березняк, работавший в КБ одного из подмосковных заводов, и поинтересовался наличием работающего ракетного двигателя. Конструктор поделился идеей создания скоростного ракетного перехватчика. Двигатель у Королева был. Конструкции его заместителя Глушко. Правда, кислородно-керосиновый и испытанный пока только на стенде. Но обеспечивавший тягу около тысячи килограмм. Березняк решил использовать его, несмотря на проблемы с жидким кислородом - криогенная техника находилась пока на зачаточном уровне. А его предложение разработать вариант двигателя на высококипящих компонентах Королев отверг, как противоречащее генеральной линии его КБ.

Дальнейшее развитие событий происходило почти как и в нашей реальности. Созданный в кратчайшие сроки планер самолета испытали без мотора, пока тот доводил до ума Глушко, внося необходимые изменения в конструкцию. Вскоре установили в самолет, провели успешные наземные испытания и, две недели назад - летные. Потом еще несколько Ныне бурлящая у машины «дискуссия» была вызвана спором о ресурсе двигателя. Конструкторы машины требовали заменить его на новый, а Глушко, после осмотра, клялся, что еще один, как минимум, полет этот выдержит. Нового двигателя у него просто еще не было.