Волки белые - Олег Валецкий

Впрочем, на Гырбовице можно было завоевать авторитет лишь грубой силой, мы же этим злоупотребляли реже, нежели местные бандиты, имевшие, разумеется, поддержку либо милиции, либо госбезопасности, либо военной безопасности. Однако мы все же свой авторитет прежде всего зарабатывали в ходе боевых действий, добровольно в них отправляясь, в отличие от многих местных бандитов.

Однажды ночью мы пришли в штаб четы Папича. Здесь я увидел Папича, Ранко, Маринко — снайпера с Гырбовицы и еще человек десять (один из них — с гранатометом). На полу стоял большой ящик с взрывчаткой. Цель очередной «акции» заключалась в уничтожении какого-то гаража и стены, которые находились на вражеской территории, в двадцати метрах от сербской линии, вплотную к транзитному автопути. Роль главной ударной силы отводилась двум мусульманам, которые еще на моей памяти под Тырново тащили 12,7 мм пулемет. В данном случае в их обязанности входило донести ящик с взрывчаткой до стены и гаража под «прикрытием» снайпера. Противник «бункеров» здесь не имел, но осторожность была необходима. После возвращения мусульман Аркан и Ранко электромашиной пустили ток в ящик с взрывчаткой. Ничего неожиданного не случилось, грянул мощный взрыв, из окон повылетали стекла, затем новый грохот, уже из гранатомета, и затем мы все отошли. После этого я частенько с Сашей наведывался в этот район. Воевать здесь было непросто: довольно густая застройка, лабиринт высотных и низких домов, так что человеку, не знающему этот район, было тяжело ориентироваться в путанице оград, завес и щитов, обеспечивающих проход по позициям. Вокруг к тому же было много стекла, многие участки заминированы, так что передвигаться здесь требовалось осторожно.

Упоминаемое выше здание сербы и мусульмане все же поделили между собой. Сербы, чтобы утвердить границы, взрывали несколько раз один или два подъезда в нем — это делали Мишо Чолич, Папич и Аркан. Возможно, сербы и могли завладеть им полностью (высотное здание, стоявшее рядом, сербы отвоевали еще в начале 1994 года, проделав в его подвале проход). Но с другой стороны, параллельно первому зданию шла транзитная автомагистраль, за которой — мусульманские позиции вдоль Еврейского кладбища. Таким образом, чета Папича тогда бы слишком далеко вклинилась в территорию противника, оставляя фронт здания уязвимым для неприятельских нападений. В районе Еврейского кладбища противник оборудовал свой бункер в помещении капеллы, которая в начале войны принадлежала сербам, но позднее была перехвачена мусульманами, так как сербы не хотели в ней дежурить. А именно в ней начинался подземный ход, выходивший прямо к «Дебелому Бырдо», правда, со стороны противника. Здесь его позиции были лучше подготовлены, чем сербские. Хорошо помню, как ругался Ранко, видя траншею, закрытую мешками с песком и имеющую гнездо для пулемета, но заваленную каким-то хламом. Сербская линия обороны представляла собой условную линию от бункера к бункеру, сколько их точно было, не помню. У Станича бункеров насчитывалось до пяти штук, а далее шла нейтральная полоса, а затем позиции противника. Вне этой линии где-то устанавливались мины. Если человек обладал опытом, то он мог увидеть растяжку на асфальте, а нажимные мины можно было обойти по камням и бетону. Так что позиции сербов были здесь весьма уязвимы. Тяжесть положения усугубляли частые перестрелки, под прикрытием которых противнику было несложно выйти прямо в тыл к сербам.

Из-за подобной опасности местные бойцы решили снести некоторые дома, дабы затруднить подход к сербским позициям. Организована группа была на добровольной основе, так как все знали друг друга с детства, я же попал сюда благодаря дружбе с Арканом, на котором тогда лежала главная ответственность за взрывное дело. Аркан, Ранко, Любо наполнили пустой бойлер взрывчаткой и после того, как нас собралось человек десять–двенадцать, мы пошли, растянувшись в цепочку, к капелле. Любо подпаливал бикфордов шнур. Миро Чамац увидел в окошке подвала мусульманина, который быстро спрятался в одной из комнат. Миро начал просить ручную гранату, но времени уже не было. Бойлер быстро спустили в капеллу, затем все бегом покинули опасную зону, сразу же раздался мощный взрыв, а пальба началась минут чрез пять. Я же, понадеявшись на ночь, чуть в темноте не нарвался на пулеметную очередь. Неслучайно многие местные сербы с Гырбовицы предпочитали район Еврейского гробля объезжать через перекресток на Врац. Через день-два я узнал, что в капелле накрыло восемь-десять человек, видимо, не ожидавших нападения, но неприятель объявил, что все они погибли от сербской мины, упавшей рядом с мечетью. Так что противник очень выгодно использовал свои жертвы в пропагандистской компании.

Другая акция была не столь эффектна, но заняла значительное место в успешной обороне четы Станича от нападения противника в сочельник 1994 года. Тогда нас собралось человек шесть-семь: мы и спустились как раз к автомагистрали. Аркан и Ранко поставили по углам ничейного дома взрывчатку, а мы обеспечивали им прикрытие. Ночь тогда стояла лунная, все старались не шуметь, иначе бы нам не поздоровилось, если бы нас обнаружил противник. Перед нами стоял полуразрушенный двухэтажный дом. Аркан закончил устанавливать взрывчатку и дал Миро кусок пластичной взрывчатки с огнепроводным шнуром, который забросил на второй этаж этого дома. Мы сразу же вышли наверх, и после первого взрыва прогремел второй, куда более мощный. От дома осталась только груда кирпичей. Нам взрыв вреда не нанес, но, к сожалению, произошел несчастный случай с Ацо Шинником, парнем из четы Станича, который попросил у Аркана оставшуюся пачку пластиковой взрывчатки с огнепроводным шнуром. Он тогда хотел забросить ее на позиции противника. Никто не знает как, но пачка выпала у парня из рук, он, видимо, начал искать ее в темноте — и взрывчатка взорвалась с парнем или у него в руках. Подобные «акции» все были не лишены риска и требовали большой осторожности. Порой несчастные случаи происходили и при работе с взрывчаткой или минами с самими саперами. После войны мне рассказывал один снайпер о случае со своим коллегой. Парень привел снайпера принимать смену и начал показывать позиции, указывая своим щупом — «пипалицей» мины и случайно ткнул в свой же «паштет», повредив себе руку и лицо. Здесь всякое бывало. Могла произойти случайная задержка в горении огнепроводного шнура и, если взрывник не дождался положенного времени (10 минут), взрывчатка могла взорваться него перед носом.

Это могло произойти и при электрическом методе детонации. Взрывное дело требует полной концентрации внимания, а этого тяжело достичь в боевых условиях, тем более на нейтральной полосе. К тому же взрывчатку надо было еще правильно поставить, чтобы ударная волна пошла в нужном направлении. И все могло сорваться из-за мелочи. Однажды подобная «акция» сорвалась только из-за того, что боец из группы прикрытия увидел на линии фронта стиральную машину, сделал лишний шаг и наступил на «паштет»: результат был трагический, и операция сорвалась. Легкость такой работы была обманчива. То, что не было стрельбы, могло расслабить и это дорого стоило. К сожалению, люди учились на своих ошибках, обучения здесь не проводилось, поэтому приходилось довольствоваться теми знаниями, которые люди получали до войны в специализированных пиротехнических школах, как Любо, или же на самой войне, от товарищей. У Аркана я нашел пособие по взрывателям и взрывчатке, из которого много узнал для себя.

Возможно, не помешало бы в данном случае сделать короткий обзор этой темы, которая интересует любого человека, связанного с военной средой. К тому же хотелось бы, что бы в России люди понимали, что и в других странах велись тяжелые войны, и имелись хорошие профессионалы, так как частенько приходилось убеждаться в том, что самонадеянность иных военных играла в России весьма печальную роль

Югославская довоенная промышленность была одной из ведущих в мире по производству различных взрывчатых веществ, взрывателей, в том числе специального назначения и мин.

Главным из используемых взрывчатых веществ был тротил. Обычно — в прессованном состоянии, хотя использовался и в литом виде, что требовало применения дополнительного детонатора из пластита или прессованного тротила. Другим взрывчатым веществом был гексоген. В фабричных условиях он смешивается с тротилом, и это вещество (гексолит по-сербски) использовалось в производстве кумулятивных боеприпасов, но в данных условиях самыми популярными были смеси гексогена со специальными пластификаторами, из которых получалась пластит — взрывчатка, способная под давлением, в том числе и рук сапера, принимать любую форму. Следует упомянуть взрывчатки М5А1 (гексогена 91 %, пластификатора 9 %, скорость детонации 8640 м/с), П-20 (гексогена 90,5 %, пластификатора 9,5 %, парафина %, опанола Б 50,2 %, скорость детонации 7050 м/с), ПЕ-64 (гексогена 92 %, пластификатора %, парафина 17 %, опанола Б 100 23 %, диоктисебацита 60 %).