На волосок от гибели - Тимоте де Фомбель

— Отправляешься на Вершину?

— Да, но потом вернусь, — обещал Тоби.

— Как же, как же…

— Нет, я правда вернусь, — убежденно повторил он. — Уладим бабушкины дела и вернемся.

— Посмотрим.

— Так и будет, Элиза. Ну почему ты мне не веришь?

Элиза выпустила из рук подол, словно ей было все равно, промокнет платье или нет; зашла поглубже в воду. Тоби остался на мелководье. Он затрещал, подражая цикаде. Это был их условный сигнал.

— Когда я вернусь, опять запою как цикада. Если услышишь цикаду осенью, знай: это я.

Элиза ответила с неожиданной жесткостью:

— Знаешь, будущим летом на Нижних Ветвях будет полно цикад. Так что жизнь продолжается.

Да, иногда Элиза поступала и так — ранила словами, будто ножом. Это означало, что ей самой больно.

Тоби промолчал. Опустил на воду ярко-красную ракушку, которую нашел на берегу, и пошел прочь. Ракушку медленно отнесло к Элизе. Она зацепилась за длинный зеленый шелковый подол платья, который полоскался в воде. Девочка подобрала ее.

Домой Элиза вернулась поздно с ярко-красной ракушкой на ладони.

Тоби вспомнились последние слова Элизы: «Жизнь продолжается». Падая в бездну, он повторял их снова и снова.

Ливень прекратился. Гром замер вдали. Тоби падал слишком долго, и в конце концов ему это показалось странным. Он словно лежал на воздушной подушке. Мягкой и удобной. Может быть, он уже умер?

В таком случае умирать совсем не страшно. И вдруг его окликнули из темноты:

— Тоби…

Значит, он умер не один. Приятная неожиданность!

— Тоби, это я, Мано. Ты меня слышишь?

— Да, — отозвался Тоби. — Ты тоже падаешь?

— Нет, мне кажется, мы больше не падаем. Но я не вижу, где мы очутились.

Тоби стал ощупывать пустоту вокруг. И наткнулся на что-то липкое. Мано заворочался, недовольно бормоча:

— Да что же это такое?!

— Мано, не шевелись! — крикнул Тоби. — Главное — не шевелись!

Мано замер.

— А что случилось?

— Постарайся не двигаться.

Напуганный Мано не решался и слова вымолвить.

— Мы в паутине. Мы угодили в лапы к пауку.

Паутина спасла им жизнь: не попади они в нее, непременно разбились бы. Однако теперь она могла стать их могилой, если не удастся выбраться до появления паука.

Ворочаясь, они всё больше запутывались в липкой ткани и к тому же давали знать Черной вдове, что в ее продуктовой сетке появилось два свежих бифштекса.

Тоби постарался успокоиться и трезво оценить ситуацию. О пауках он знал немало. И прежде это позволяло ему успешно избегать сетей Черной вдовы. Сим Лолнесс, его отец, защитил докторскую диссертацию по паукообразным и посвятил этим смертельно опасным хищникам целые три главы. С легкой руки Сима жители Дерева стали использовать паутину вместо растительного волокна ведь она гораздо тоньше и прочней.

Тоби запомнил главное: у жертвы, попавшей в паутину, на спасение остается не более минуты. Паук ее непременно заметит и медлить не будет.

Осторожность их не спасет, нужно действовать. Тоби разорвал ближайшую нить и принялся наматывать ее на руку. Хорошо бы не порвать ту ткань, что их держит, и вытянуть нить как можно длинней. Одновременно он скомандовал Мано:

— Быстрее обрежь нити вокруг себя. Все, кроме той, на которой висишь.

Мано послушно взялся за дело. У него остался ножик с фермы Джо Мича.

В руках у Тоби образовался большой клубок паутинного троса. Ячейки сети вокруг него расширились. В одну из них мальчик опустил трос, привязав его одним концом к паутине.

Тоби начал спускаться по тросу. Мано крикнул ему сверху:

— Тоби, я режу последнюю!

— Жду тебя внизу. По моему сигналу прыгай в образовавшуюся дыру. Не теряй ни секунды. Я крикну — ты сразу прыгнешь.

— Я разобьюсь!

— Доверься мне. Я тебя поймаю. Прыгай.

— Я не могу!

— Ты сможешь, Мано.

— Я боюсь.

— И правильно, Мано. Вот теперь тебе есть чего бояться. Воспользуйся этим. Не сомневайся, ты прыгнешь.

Тоби стал раскачиваться на тросе. Как маятник. Секунду влево, секунду вправо. Нужно подать сигнал заранее и поймать Мано в полете.

Мано заглянул в бездну. Нет, он ни за что не прыгнет. Следует предупредить Тоби. Скажем, так: «Тоби, уходи один. Я остаюсь. Можешь рассказать родителям, братьям и сестрам всю правду обо мне».

— Тоби, — пролепетал он.

И тут позади него сгустилась тьма. Невероятно! Никто не мог перемещаться по паутине, не раскачивая ее во все стороны и не запутываясь в ней. Нет таких воздушных гимнастов. Нет ни единого. Кроме…

Кроме Черной вдовы! Это она подобралась к нему совсем близко.

Мано услышал команду Тоби.

И прыгнул в пустоту не раздумывая…

14

Сельдор

Было раннее утро, и на ферме Сельдор все шло по заведенному порядку.

Ночью сквозь сон Мия и Мая слышали раскаты грома. Они встали затемно и тихо вышли из дома, стараясь не разбудить братьев. Те полночи работали вместе с отцом: резали и солили на зиму огромный гриб, найденный на краю их владений.

После каждого ливня девочки спешили к Девичьей Купальне — так прадедушка Ассельдор назвал отшлифованную до блеска выемку в коре, где всегда скапливалась прозрачная дождевая вода. Здесь издавна купались все представительницы их рода.

Мия окунулась и принялась губкой тереть себе спину.

— Скоро наступят холода. Нужно вымыться как следует, пока вода теплая.

— Думаю, у Мано на Вершине ванна находится в доме, под крышей, — мечтательно проговорила Мая.

— И пока он в ней сидит, служанки трут ему спину, а слуги выливают на голову тазы горячей воды, — со смехом подхватила Мия.

Они любили эту игру. Им нравилось представлять себе роскошь, окружающую брата.

У них в семье хвастунов нет. Если уж Мано пишет о своем успехе так восторженно, значит, в действительности его жизнь похожа на сказку. Он рассказывал, что у него два дома, а на самом деле их по крайней мере четыре. Признавался, что купил себе сто семь пар ботинок, стало быть, их у него не меньше тысячи.

— Жаль, что мы не можем ответить ему. Он все время забывает указать обратный адрес, — сказала старшая из сестер.

— Мне бы так хотелось написать ему о Лексе, — отозвалась младшая.

Лекс был единственным сыном их ближайших соседей Ольмеков.

Он с живейшим интересом следил за тем, как Мано покоряет Вершину. И теперь мечтал, что сам добьется того же. А потом заберет с собой Мию, младшую дочь Ассельдоров.

Мия и Лекс любили друг друга вот уже полтора года. Они позволяли себе лишь держаться за руки во время прогулок, но и от такой невинной вольности у обоих кружилась голова. По правде сказать, в Лекса, красавца с ласковым чарующим взглядом, влюбиться было немудрено. Да и Мия, рыжая, белокожая, круглолицая, будто полная луна, похожая на облако, растрепавшееся на ветру, радовала взгляд. Прекрасная пара, двое детей, выросших на свободе, в глуши, вдали от современной цивилизации.

Лекс еще не рассказывал родителям о своих планах на будущее, ни о невесте, ни о торговом предприятии на Вершине. Ольмеки надеялись, что их сын продолжит семейное дело: у них была мельница, моловшая лучшую муку из листьев на Нижних Ветвях.

— Мано мог бы уговорить Ольмеков отпустить сына.

— Пожалуй, — согласилась Мая.

Мия посмотрела на сестру, которая не уступала ей яркостью и красотой.

— Любовь — удивительное и странное чувство. Почему именно я полюбила Лекса, а не ты? Внезапно двое замечают друг друга: Лекс — Мию, Мия — Лекса, — и все остальные перестают для них существовать.

— Да, — прошептала Мая.

Она отлично понимала сестру. Внезапно ты замечаешь его… И все остальные перестают для тебя существовать.

Мая уже пять лет сходила с ума по Лексу, но не решалась никому об этом сказать. Только не Мие! Только не Лексу! Раньше она раздумывала, как начать этот важный разговор. «Знаешь, Лекс, я уже давно…». Или: «Лекс, я хочу тебе сказать…». «Лекс, что бы ты ответил, если…»

Полтора года назад ее младшая сестра завоевала прекрасного Лекса мгновенно — простодушно, без колебаний и сомнений, доверившись своему сердцу. И, должно быть, не произнесла ни слова — просто взяла его за руку.

Мая на нее не сердилась и на Лекса не обижалась. Она винила саму себя, хотя было слишком поздно. Теперь в Девичьей Купальне Мия будет говорить о нем не переставая — будто бы Мая не знала, какой он ласковый, добрый, красивый, сильный… Мая, которая заметила Лекса раньше сестры и целых пять лет ночей не спала, думая о нем!

Ей захотелось сменить тему разговора, и она весело воскликнула:

— Когда Мано вернется, мы его не узнаем!

— Ты права, — проговорила погруженная в сладостные мечты Мия.