Тайна Эрлики - Роман Галкин

Придушенный писк у правого уха и последующие царапающиеся звуки все же вывели меня из ступора. Скосив взгляд, увидел, как покинувший мое плечо Пик шустро шагает по вертикальному стволу, стремясь быстрее скрыться в густой кроне.

– Хрыар-р-р-р, – показав огромные клыки, снова оповестил о своем присутствии зверь, словно высказывая недовольство, что я отвлекся на какое-то мелкое недоразумение, не представляющее никакого гастрономического интереса из-за своих ничтожных размеров.

Как-то странно вел себя этот хищник. С одной стороны, осторожно крался, будто стараясь как можно дольше остаться незамеченным. С другой – постоянно громогласно рычал.

Ожидая нападения, я выставил вперед шест, уперев один конец в ствол и жалея, что не вооружился более длинной жердиной.

Меж тем костер прогорал, быстро пожирая тонкие ветки, и поляна начала погружаться во тьму.

Заметив, что кот приподнял зад, я понял – еще мгновение, и он прыгнет. Во мне сработал рефлекс, вбитый бесконечными тренировками – нырок, перекат, и вот между мной и зверем догорающий костер. Тут же толкаю ногой в огонь ворох заготовленного на ночь сушняка, и он занимается с веселым треском. Взметнувшееся пламя заслоняет лесную тварь и одновременно ослепляет меня самого. Если сейчас кот обойдет костер стороной, то вряд ли смогу разглядеть его в темноте. Впрочем, а что я смогу сделать, даже если увижу?

И все же, выхватываю из костра несколько наиболее толстых веток в качестве факела и стараюсь осветить ими пространство вокруг.

Рык, и огромная тень стремительно бросается к дереву, где с занесенной над головой каменной булавой застыл Игорь. Черная туша накрывает его, успев все же получить по морде, отчего прежде чем вонзить клыки в поверженную жертву, вскидывает окровавленный нос кверху и издает злобный рев, напоминающий не прежний рык, а басовитое мяуканье.

Бросаю шест в кота, понимая, что с таким же успехом мог запустить в него соломинкой. И все же зверь отвлекается на ударившую его по ребрам палку, а мне этого мгновения хватает, чтобы выхватить из костра еще один пучок горящих веток и с двумя факелами броситься в безрассудную атаку.

– Му-а-а! – снова басом орет отпрыгнувшая тварь после того, как в ее разбитый нос втыкается горящий факел, с треском опаляя усы и короткую шерсть. – Му-а-а!

Уткнув морду в землю, кот яростно трет ее передними лапами, будто пытается содрать кого-то невидимого, вцепившегося в нос. Развивая успех подбегаю к нему и, поймав момент, когда вертящийся зверь поворачивается ко мне задом, втыкаю второй факел ему прямо под короткий хвост. Могучий рев потрясает барабанные перепонки, а в следующий миг страшный удар в грудь выбивает из меня сознание.

Глава – 9

Владимир

Чешуйчатый круп палийского мустанга плавно покачивался при ходьбе. Лапы животного мягко пружинили на спуске по каменистой тропе. Солнце уже поднялось достаточно высоко, но изнуряющий зной сюда не добирался, поэтому солнцезащитные навесы над седлами не устанавливали, ограничиваясь широкополыми шляпами и максимально закрывающей тело одеждой. В нескольких часах пути усталых путников ждал домашний уют и долгожданный отдых под сенью родной пещеры. А пока мысли о скорой встрече с домом мешались с впечатлениями об экспедиции.

Планы об экспедиции на другую сторону горного хребта вынашивались давно. Община росла, необходимо было подумать о будущем. По некоторым сведениям, за кряжем простирались богатые черноземом степи. Но для начало предполагалось выяснить личности наездниц, коих несколько раз видели на перевале охотники, и по возможности установить с ними контакт.

Экспедицию возглавил лично Владимир. Обернуться рассчитывали за неделю, но поездка затянулась. Сработали профессиональные привычки геологов, и несколько дней ушло на разведку подошвы гор, где обнаружились залежи угля, графита и некоторых бесполезных в нынешних условиях руд. Оправдались надежды и на наличие пахотных земель, орошаемых сбегающими с гор речушками.

Удалось встретить пятерых представительниц таинственных наездниц. Весьма экстравагантные особы в одеждах из звериных шкур, вооруженные пращами и дротиками с костяными наконечниками, толком о себе ничего не поведали, но и враждебности не проявили. Владимиру даже показалось, что женщины с каким-то подозрительно оценивающим интересом осматривали его отряд. Единственное, что удалось выяснить, дамы являются приверженцами древнего учения о равенстве полов и не признают главенства мужчины над женщиной. К сообщению о том, что пришельцы строят планы на возделывание окрестных земель, женщины отнеслись равнодушно. Вся встреча продлилась несколько минут. Амазонки заявили, что расскажут о пришельцах некоей Маре и ускакали, подгоняя звонким улюлюканьем низкорослых лошадок, кажущихся и вовсе мелкими рядом с могучими палийскими мустангами.

Вспоминая о встрече, Владимир испытывал смутное беспокойство от перспектив будущего соседства со столь одичавшими особами. Подумалось о Марии – вот кто умеет без скандала и ссор настоять на своем. М-да… Если бы в их первую встречу на Ани он отбросил предубеждения и повел себя иначе, то в следующие шесть месяцев ему не пришлось бы чувствовать себя неотесанным ослом рядом с юной докторшей, которую геологи между собой сразу прозвали Марьей Маревной. Конечно, любители ботексной красоты ее бы не оценили, но вместе с ней в лагерь геологов будто пришло ощущение домашнего тепла и подзабытое очарование русской сказки. Нежный овал лица, глубокие зеленые глаза под сенью густых ресниц, волнистые русые волосы, заплетенные в длинную косу. Ни агрессии, ни страха, ни смущения в ответ на ледяное обращение к ней Владимира. Только немного удивления в глазах и в остальном спокойствие и доброжелательность – так, наверное, должен вести себя настоящий врач.

Ему словно поставили диагноз и прописали лечение. Никто не конфликтовал, не подрывал авторитет, не оспаривал решения, просто загоняли в угол его же собственным оружием – профессионализмом и компетентностью. Все аргументированно, мягко, терпеливо, как с ребенком. Какое бы негодование в душе не вызывал подобный отпор, придраться было не к чему. Поэтому и оставалось, сохраняя лицо, без попыток к сближению продолжать строить из себя суровое начальство, чем дальше, тем больше теряясь в присутствии Марии.

После того, как девушка его спасла, Владимир долго подбирал слова благодарности и строил планы сближения, но когда вернулся из госпиталя, оказалось, что прилетел их штатный медик, и Мария отбыла в свою Академию.

Казалось, все должно было вернуться на свои места. Но возвращаясь вечерами с разведки на базу, он ощущал ее отсутствие и постоянно думал о ней.