На штурм новых рубежей! - Алексей Викторович Широков

ли сами по себе, то ли реально Барон натравил, непонятно. Короче, был не прав. Я бы на вашем месте давно бы дочь под замок засунул и не выпускал, пока мозги на место не встанут.

— Типа умный да? — Сикорский неприязненно покосился на меня, но без прежней агрессии. — Вот ей богу, доведёшь так и сделаю. Сколько можно на людей кидаться? Мы вроде всё с тобой выяснили и снова к тебе не так относятся? Позиция жертвы, понимаю. Очень удобно.

— Да не то, чтобы, — вот сейчас я действительно смутился. — Нет, спорить не буду, это чисто психологически удобно, думать, что все вокруг тебя обижают, а ты бедный и несчастный, но вот положа руку на сердце, всё же вам не нравится то, чем я занимаюсь. Это слишком выбивается из понятия правильного гражданина страны Советов, не говоря уже о правильном комсомольце. Настоящий комсомолец должен проявлять инициативу только там, где решила партия и ВЛКСМ. Во всём остальном, наоборот, покорность старшим товарищам, строгое соблюдение заветов Марксизма-Ленинизма и всё такое. И уж тем более никогда не сомневаться в партии. Учение Маркса всесильно, потому что верно! Так, это меня уже не в ту степь занесло.

— Вот и я думаю, — с едва видимым облегчением выдохнул полковник. — Тебя что-то часто нести стало, не находишь? Как бы не нарваться.

— Я Маркса как раз не оспариваю. — я и сам понимал, что пора завязывать со всеми этими политическими лозунгами. — Как раз наоборот, обеими руками за. Я про то, что у нас многие стали превращать его в догматизм, хоть ещё Владимир Ильич Ленин говорил, что мы не смотрим на учение Маркса как на нечто законченное и неприкосновенное. Но некоторые товарищи не просто превращают его в догмат, а обосновывают им свою личную власть. Попробуй возрази какому-нибудь обкомовскому работнику! Он ведь считает что всегда прав и неподсуден только потому что достиг некоторой ступеньки в партийном аппарате. А от этого и у других идёт такое же отношение к людям. Вот и вы, Игорь Игоревич, вроде разумом понимаете, что я не делаю ничего предосудительного, ни с кооперативами, ни в работе со Стравинским. Так получилось, я бы с удовольствием от этого отказался, но при этом подсознательно не принимаете меня. От чего и стараетесь задеть, пусть даже сами этого не замечая.

— Отказался бы он, как же, — хмыкнул Сикорский, заворачивая в мой двор. — Видел я как ты на эту Веронику Максимову пялился. Слюна разве что до пола не свисала. А то тебя послушать прям безгрешный.

— Ну справедливости ради, там есть на что посмотреть, — я и не подумал оправдываться. — И пощупать. Но я тоже подвержен подобному пороку, но как бы с другой стороны. Мне, наоборот, важна личная свобода, и я болезненно воспринимаю любое давление, пусть даже человек на него добровольно соглашается. Точнее ему с детства рассказывают, что это нормально, когда за тебя решает дружина, пионервожатый, комсорг и так далее. А я так не могу. У меня словно триггер срабатывает и нести начинает.

— Триггер, — полковник припарковал машину и повернулся ко мне. — Так и скажи, что планка падает и начинаешь чушь пороть. Пора — это прекращать. Ты понимаешь, что с тобой просто опасно иметь дело? Таким Макаром ты и сам утонешь и других за собой потянешь. Твоя родня может ещё и вывернется, а вот все остальные… мать с будущим отчимом Калинины защищать просто не станут. Надеюсь, у тебя на этот счёт нет никаких иллюзий? А для нас это смертный приговор. Как и для твоей Зосимовой с её родителями.

— Да всё я понимаю, и наивностью страдать не привык, — я поморщился, когда тебя вот так с размаху тыкают носом в дерьмо это очень неприятно. — Уже и так пытаюсь себя контролировать, сейчас вот что-то сорвался. Устал слишком видимо. Но гарантирую, больше такого не повторится.

— Хотелось бы верить, — Игорь Игоревич разблокировал двери. — Иди отдыхай. И решай что-то со своими сердечными делами, Евдоким Капитонович прав. При любом раскладе, чтобы двигаться дальше, тебе надо психику в адекватное состояние привести. Так что не затягивай.

— Сделаю, — сказать это было легче чем воплотить, но и выхода у меня особого не было, тут полковник был прав. — Василь Василич, выметайся!

Дома никого не было, мама гостила или скорее уже жила, у будущего мужа, пыталась наладить контакты со Светкой, которая вроде откровенно фыркать перестала, но и особо сближаться не спешила. Так что я, проигнорировав голодный взгляд кота, которого закормили в КГБ, первым делом направился в душ, с намерением потом завалиться спать. Что-то действительно вымотали меня эти горки. Но стоило выйти из ванной, как в дверь позвонили. И я чисто на автомате, как был в одном полотенце, обмотанным вокруг бёдер так и отправился открывать. И уж точно не ожидал что стоило двери распахнуться, как на мне повиснет пара красавиц.

— Живой, — Лена с каким-то всхлипом выдохнула в ухо и прижалась покрепче.

— Дурак, — с другой стороны поставила диагноз Софья. — Я думала у меня сердце встанет.

— Воу, красавицы, полегче, — не то, чтобы я был против, но вот любопытные соседи сверху, естественно именно в этот момент отправившиеся выносить мусор почему-то притормозили на нашей площадке, даже когда я захлопнул свободной ногой дверь. — Вы откуда вдвоём⁈

— Мы во дворе встретились, — соперницы прожгли друг друга взглядами и снова повернулись ко мне. — Рассказывай! Куда ты влип на этот раз? И не вздумай врать, мы всё равно узнаем правду и тогда держись!!!

Глава 9

Глава 9

— Проходите, чего в пороге стоять, — я слегка прижал девчонок, показывая, как рад их видеть и отпустил, давая возможность раздеться. — я сейчас. Накину на себя чего-нибудь и поговорим.

— Подожди, может тебе надо раны обработать? — всполошилась Соня, но в этот момент из моей комнаты показался Василь Васильич, вышедший проверить, кто это там появился на территории, которую кот уже считал своей. — С-семён. Это… кто?

— Ой, котик! — Лена оказалась более непосредственной и уже успела снять сапожки, так что несчастный рыжий был тут же подвергнуть затискиванию и поглаживанию. — Какой хороший!!! Сёма откуда ты его взял?!! У тебя же не было кота!