Кафе «Мимоза» - Румелия Лейн

Ей показалось, будто его улыбка вышла слегка мрачноватой, когда он медленно произнес:

— Вы здесь удобно устроились, а?

— Естественно! — с холодком ответила Линни. — Ведь это наш дом. — Очень плохо, если это кого-то раздражает!

Он лениво опустился в одно из светлых кресел и уперся взглядом в камин, как если бы мысленно видел его горящим. Хотя, скорее всего, пылал он сам, поскольку она и Хелен жили на его парковочной стоянке, сказала себе Линни, явно витая в прошлом.

В тишине комнаты одна из ламп начала издавать пыхтящие звуки и тухнуть. Стив встал и, направившись к ней, сухо обронил:

— Вам тут нужен специальный фонарщик.

— Только до конца этой недели. — Линни воспользовалась случаем уколоть его. — У нас будет свое электричество.

Несомненно, он знал о происходящих в кафе переменах, поскольку выражение его лица не изменилось, но, справившись с лампой, Стив сказал с издевкой:

— Все, чтобы в старости жить в комфорте?

Линни перевела взгляд на окно, а когда обернулась, он стоял совсем близко от нее, с усмешкой разглядывая испанскую керамику.

Ее взгляд скользнул по широким плечам Стива и остановился на том месте, где кремовый воротник рубашки подчеркивал темный загар шеи, и неожиданно старость показалась ей очень далекой, а нынешний момент бесконечно близким и дорогим.

Линни не успела отвести глаза, Стив обернулся, и они молча стояли в мерцающем свете большой лампы. Тиканье часов казалось им очень громким, затем, с трудом оторвав от девушки взгляд, он резко сказал:

— Мне пора идти.

Она двинулась вместе с ним, но у дверей он остановился:

— Не ходи дальше. Я сам найду выход.

Линни слышала, как Стив спустился вниз и вышел через заднюю дверь, хлопком защелкнув задвижку на место. Прислушиваясь к звуку его шагов в патио, Линни почувствовала, как ее охватило отчаяние. Какой чудесной могла быть бы жизнь, если бы ей не нужно было сражаться со Стивом!

Когда ей удалось стряхнуть с себя это состояние, она принялась готовить ужин в маленькой кухне за гостиной. Скоро должна вернуться Хелен, и ей еще многое надо успеть.

Они любили посидеть подольше в гостиной вечерами, поскольку в это время дня кафе отодвигалось на второе место, и мягкий комфорт и покой гостиной был так созвучен их настроению. Когда у них появится электричество, все изменится, рассуждала сама с собой Линни. Тогда им придется работать и по вечерам, но это всего лишь несколько недель в самый разгар лета.

Накинув на стол в гостиной белую дамасскую скатерть и расставив высокие серебряные подсвечники, привезенные из Англии, девушка выглянула в окно, представив, как будет смотреться патио при сияющем электрическом свете. В темноте она разглядела неясные очертания машины, припаркованной через дорогу от центральной арки: отливающий голубоватым металлом силуэт в тусклом свете верхних окон. Расставив серебро и цветы на столе, она заметила яркие искры от сигареты на водительском месте. Судя по всему, Стив не торопился отбывать в свое царство.

Она закончила с приготовлением ужина к тому моменту, когда шуршание колес привлекло ее снова к окну. Увидев тусклое мерцание подъехавшего «мерседеса», она поспешила вниз открыть двери и выскочила в патио навстречу Хелен. При виде светловолосой головки и родного лица, выглядевшего слегка возбужденным, Линни ощутила горячий прилив любви. Она порывисто обняла сестру у обочины, обе смеялись и целовали друг друга, как если бы их разлука длилась, по крайней мере, неделю, а не несколько часов. Дон Рамон остался в машине. Линни подумала, что, возможно, Стив ожидал возвращения своего партнера, чтобы обсудить с ним дела, но как только Хелен вошла в калитку, он тут же тронулся с места. «Мерседес», осветив дорогу бриллиантовыми огнями фар, направился вверх по дороге, и сестры вошли в дом.

— Ужин готов, и я поставила охлаждаться бутылку шампанского, — продолжала весело щебетать на лестнице Линни. — И конечно же я едва не сбилась с ног, обслуживая многочисленных посетителей, пока тебя не было, — суше добавила она.

Хелен рассказала ей о том, как она выбирала качели и какие потрясающие образцы она видела. В гостиной сестра бросила в кресло сумочку и, пригладив со смехом волосы, продолжила рассказ о высоких ценах, от которых у нее едва не перехватило дыхание, и как она наконец остановилась на качелях с полосатым тентом.

Линни слушала, медленно двигаясь по комнате. Она не стала спрашивать, действительно ли у дона Рамона были дела в Пальме, а Хелен об этом не упомянула.

Как это часто бывает, когда работа близится к завершению, на следующий день с блоком подключения произошла какая-то загвоздка, и окончательная прокладка проводов от генератора была отложена.

Рабочие снова уехали, покачивая головой, словно это оказалось непреодолимым препятствием, как это имели обыкновение делать жители Майорки, когда они встречались с затруднением. Линни стояла и смотрела, как они уходили, вздыхая и демонстрируя свое недовольство. Она была огорчена. Рабочие вернутся лишь тогда, когда будут готовы закончить работу, но не раньше, и было бы бесполезно пытаться торопить их.

Но по крайней мере, пока им было чем заняться. Вместе с Хелен девушка начала готовиться к открытию вечернего обслуживания посетителей, чтобы к тому моменту, когда патио будет освещено, у них все было готово для рекламы достоинств кафе «Мимоза».

Сестры продумали меню: испанская кухня и несколько взаимозаменяемых блюд, которые можно было бы подавать без чрезмерных усилий с их стороны. Они отправили отпечатать меню в нескольких экземплярах и переплести их в кожаный переплет, по одному для каждого столика. К нему прилагался список вин и напитков, которые Мигель услужливо доставил для них и хранил пока у себя.

Хелен украсила кружевами простой батистовый фартук для Линни, а на длинной кухне она расположила сверкающие кастрюли и сковородки так, чтобы они всегда находились под рукой. И теперь сестры готовы были приступить к работе.

Лимонные деревья выставили напоказ свои желтые плоды среди пышной листвы, стебли фикуса с их огромными сияющими листьями буйно разрослись, а розовые и жасминовые кусты тонули в собственном благоухании. Но электрические лампочки, развешанные с той целью, чтобы освещать каждый цветущий уголок, оставались безжизненными.

Линни могла бы впасть в отчаяние, если бы не одуряющая жара. Ей стало понятно, почему испанцы предпочитали вести вечерний образ жизни. Чтобы двигаться днем, требовались слишком большие усилия. Солнце нещадно жгло прямыми лучами, не давая ничему избежать своего расплавляющего сияния. Даже короткая поездка в деревню и обратно оставляла ее почти без сил.