Хозяин - Михаил Орлов

– Это все неправда, – поморщился Лука. – Древние все знали. И если мы не восстановим знания прошлого, мы так и останемся дикарями. Я думаю, Дьявол – это наше невежество и ничего более.

– Дьявол иногда побеждает. Но это не надолго. Предавший своих братьев должен погибнуть, – уже не слушая, твердо сказал епископ. И замолк на полуслове. Из-за спины Луки вылетел ремень плети и ударил его по лицу. Поперек щеки пролегла багровая полоса, сразу вспухшая.

– Тебе ли, святоша, рассуждать о предательстве? – с издевкой сказал Лок. – Ты, владыка города, думал больше о преследовании слабых, чем о защите своих братьев. В твоей воле было укрепить город, а не ожесточать нас казнями наших товарищей. Теперь из-за тебя все вы будете преданы лютой смерти.

Лок с ненавистью замахнулся, и новый удар плети рассек щеку епископа.

– А я? – вмешался Лука, обращаясь сразу ко всем подошедшим. – Почему меня связали? Что произошло?

Рядом, кроме Лока, стояли пилигрим Эдвард, эльф Сэм и Лайма. Чуть в стороне беседовал с товарищем пегий кентавр Бьерн.

– Это к нему, – махнул плетью в сторону пилигрима Лок. – Это была его идея. Я же подумал, что будет забавно руками каменщика захватить город. Ты неплохо справился. Тебе надо было бы родиться лесным.

– Что это значит? – спросил пилигрима Лука. Тот холодно и бесстрастно оглядывал пленных. Крючковатый нос лоснился под утренним солнцем. Длинные светлые волосы были перевязаны ремешком, и прядь спадала на левый глаз, но это пилигриму не мешало.

– Я должен был проверить одну гипотезу, – наконец проговорил Эдвард. – Я должен найти бессмертное воплощение Создателя. Но ты оказался просто человеком. Снова неудача.

– Да о чем ты? – возмущенно вскричал Лука и попытался вскочить на ноги. Лок немедленно ударил его плетью. Боли не было, ощущались лишь обида и возмущение.

И все же слова пилигрима не пропали даром. Смутная догадка уже забрезжила на горизонте его понимания. Предания о мессии, который должен появиться среди убогих и слабых, были известны всем. Мессия, прямой потомок бессмертного Хозяина, должен освободить все народы от вражды, прекратить войны и вернуть на Землю Золотой век, словом, вернуть то время, когда люди были как боги, когда они были всемогущими и могли зажигать и гасить звезды. Это были мечты многих поколений, обреченных жить в обезумевшем мире. Его сначала с кем-то спутали, а потом свергли с пьедестала самообмана. Он с ненавистью подумал, что всему виной пилигрим. Да кто он такой, этот вездесущий пилигрим?

Злоба с необычной силой вспыхнула в нем. И Лука той частью сознания, которая могла сейчас отстраненно обдумывать все происходящее, еще удивился, что вообще способен на такие чувства. Прежде единственной заботой его было маскироваться как можно лучше, стараться не привлекать внимания, избегать людей и всяческих волнений. Вероятно, он был прежде излишне осторожен. Однако же теперь он просто не узнавал себя. Ему хотелось освободить руки и раздавить шею этому кукольнику, который пришел развлекаться воплощением легенд. Причем за счет наиболее неподходящих.

Наверное, кое-что отразилось на его лице, потому что Лок и Сэм засмеялись. Лишь пилигрим сохранял свое обычное спокойствие, да Лайма, отвернувшись, сумрачно смотрела в сторону.

– Нет, вы поглядите, – ткнув рукоятью плетки Луке в лицо, сказал Лок, – дурак все еще думает, что он командир настоящих воинов. Ну и потеха!

– Ты забываешь, что благодаря ему мы так легко взяли город, – возразила Лайма. – Будь справедлив.

– Так объяснит мне кто-нибудь, что все это значит? – закричал Лука.

– Это значит, что он нас всех провел, – вдруг засмеялся епископ. – Эдвард сказал, что ты Спящий. Что ты воплощение Хозяина, который забыл, что сошел к нам, чтобы спасти. Тебя надо лишь пробудить, а для этого надо тебя приговорить к смерти.

– Что за вздор! Я не понимаю, – пожал плечами Лука и оглянулся. Пленные смотрели на него со смешанным чувством ненависти и страха. – Я не понимаю, почему все слушаются этого ублюдка? Кто он такой, этот пилигрим? Что он может, кроме того, как обманывать всех сказками?

– Пусть говорит, – сказал пилигрим, заметив, что Лок снова замахнулся плетью. – Этот-то хоть был один из лучших. Я чуть было не поверил. Ну что же, пусть он умрет со всеми, и я пойду дальше. Сказано: не всякое семя падает на добрую почву.

– Где твой дом? – с любопытством спросил Лок. – Где ты, Эдвард, живешь? Никто не знает…

Тот холодно скользнул взглядом по оборотню и неопределенно ткнул пальцем в землю.

– В аду, что ли? – как-то неуверенно засмеялся Лок.

– Больше всего я жалею, что не решился убить тебя, пилигрим Эдвард, – вмешался епископ. – Надо мне было догадаться, что ты всегда служил Дьяволу.

– Тебе все равно не удалось бы убить меня, ваше преосвященство, – равнодушно сказал Эдвард.

Он повернулся, чтобы уйти. Солнце ударило в глаза, и он накинул капюшон. Крючковатый нос торчал словно клюв у химеры. Махнув рукой в сторону пленных, он сказал, обращаясь к луперку Локу:

– Раз вы их все равно не собираетесь отпускать, советую перерезать всем глотки и побросать в Поглотитель. Так вы получите больше товаров и еды.

– Ну уж нет, – вмешалась Лайма. – Гарпии и гномы видели, что эти мерзавцы сделали с Марией. Гарпии никогда не согласятся отпустить их такой легкой смертью. Ведь Мария была сотником.

– Да, эти нам ответят, – пообещал Лок.

– Как хотите, – равнодушно сказал пилигрим. – Только имейте в виду, рыцари ближе, чем вы думаете.

– Спаси, Господи, людей Твоих и благослови всё, что принадлежит Тебе. Дай победы над врагом рабам Твоим и сохрани силою Креста Твоего тех, среди которых пребываешь Ты, – тихо, но так, чтобы слышали все, сказал епископ.

Лок засмеялся.

– Ты, Отче, словно бы просишь от нас и за нас. Господь да услышит твою молитву и продлит ваши мучения, каменщики, – с презрением сказал он и махнул рукой ожидавшему в стороне кентавру.

Лука прислушался, уловив суету в лагере. Там готовили костры. Он повернулся, почувствовав чей-то взгляд. Лайма, нахмурившись, пристально смотрела на него. От нагретой травы шел сильный цветочный запах.

Глава 25

Они уже не могли бурно радоваться. Все многочисленное войско, все многие тысячи бойцов, разбитые на сотни и десятки, после битвы и долгого ночного праздника просыпались еле-еле, стали вялыми, ослабели, рассыпались по земле, как их застал сон: одни сидели, другие лежали, и казалось, ничто не сможет поднять их навстречу новому дню.

Однако все было не так уж плохо. Солнце незаметно поднялось и зажгло костры неподвижной травы и зелени леса, и вот уже поле и земля задымились на жаровне полудня. Поварихи приготовили еду, и вкусные запахи заставляли шевелиться все большее количество народа.