Осознание - Михаил Михеев

В общем, отправились в дорогу они только через неделю. Надо сказать, Артур не переживал по этому поводу, для него пребывание в гостях у леди Дианы запомнилось как хороший отдых. Смешно, у него никогда в жизни не было отпуска, и сейчас он понял, наконец, что это такое. Надо сказать, ему понравились новые впечатления, хотя под конец такой расслабон наскучил. Поэтому, как только он окончательно убедился, что с глазами у пациентки все в порядке, а главное, вошло в норму ее душевное состояние, и она не будет теперь делать глупостей, тут же начал собираться в дорогу. И Джоанна, что характерно, вместе с ним.

Надо сказать, он ее отговаривал, советуя остаться у матери, но, если быть до конца честным, когда девушка его невежливо послала, в глубине души был рад. Правда, немного поворчал о нравах нынешней молодежи, но не более того – это были правила игры, и все принимали такое ворчанье как должное. Словом, в одно прекрасное утро Артур вновь ощутил под пятой точкой седло, и отъевшиеся, немного застоявшиеся кони легко понесли двух путников к их цели.

Джоанна

То, что Артур человек необычный, Джоанна знала изначально, но даже она не могла предположить, что он способен вот так запросто, походя совершить чудо. А главное, его никто об этом не просил даже. Ну, что не просили, вполне естественно, кто ж знал-то, однако, как не раз успела убедиться девушка, помогать чужим людям вообще было не в характере гомункулуса. Однако же помог, хотя и сделал это так, что мать Джоанны даже не узнала о его решении. Поставил, как говорится, перед фактом, хотя вот это было уже как раз в его характере. И даже соизволил объяснить, пускай и задним числом, зачем усыпил – мол, чтобы не нервничала зря, не дергалась, а то мало ли…

А как мать к нему вначале относилась – это же вспомнить страшно! Осторожно и ревниво одновременно, вот как это можно назвать. Первое Джоанна понять еще могла, а вот второе – не очень. Пожалуй, если она столько времени с этим человеком провела, то ревновать уже, как минимум, поздно, а вот поди ж ты! Тем не менее через некоторое время отношение матери к киборгу сменилось на настороженно-доброжелательное. И кстати, к тому, что Артур – гомункулус, она отнеслась на удивление спокойно. Как сказала, это ничего, был бы человек хороший.

А потом эта ситуация с операцией… Джоанна, когда Артур колдовал над глазами матери, удерживала ее руки – киборгу почему-то не хотелось их фиксировать, как это делало большинство докторов. Пока держала, вся потом изошла от волнения, а он, как обычно невозмутимо, копался в глазах, периодически комментируя свои действия. Из этого, да еще благодаря последующему рассказу Артура, дополненного картинками, нарисованными им тут же палочкой на песке, зато очень доходчиво, девушка и поняла, что он сделал. А когда Артур все так же невозмутимо рассказал, из чего выточил хрусталики, она поняла, что никогда с ним не расплатится. Пустить на это дело два алмаза из числа взятых при ограблении банка… Уму непостижимо, какие деньги Артур в результате потратил.

И при этом Артура больше беспокоили не сами алмазы и их стоимость, а то, что их было тяжело обрабатывать. Прокомментировал это киборг, как всегда, необычно, «устал, как сволочь», но тем не менее само упоминание об усталости потрясало – раньше Джоанна никогда не слышала от спутника подобных жалоб. Оставалось лишь философски подумать, что все бывает впервые, да радоваться за мать.

Самое интересное, мать после той операции не пыталась превозносить Артура до небес. Только сказала дочери как будто между делом: «Держись за него, не пропадешь». И все. И ни малейшей попытки оставить девушку возле себя, хотя видно было, как ей этого хочется. В результате, несмотря на сдержанные намеки Артура о том, что неплохо бы ей остаться дома, с матерью, Джоанна поехала с киборгом. Сложно было, конечно, сказать, рад он этому или наоборот, однако протестовать в открытую не пытался, да и вообще шутил в дороге чуть больше, чем обычно.

Пахучку они проехали не останавливаясь – что им там было делать? Выехали рано, и, как сказал Артур, по его расчетам, они должны были добраться до второй деревни еще засветло. Джоанна расчетов не вела, но была с ним согласна – не раз уже так ездила. Местные на них тоже особого внимания не обратили, явно предпочтя не задираться – одного урока им, похоже, оказалось вполне достаточно. А вот в следующей деревне отношение было уже совсем другим – если в первый раз к проезжающим они отнеслись достаточно безразлично, то сейчас на них смотрели с боязливым интересом. Очевидно, информация о происшедшем до этих мест уже добралась. Единственно, интереса было много, а вот страха, напротив, мало, видимо, как обычно, сочли происшедшее некоторым преувеличением. Хотя, по мнению Джоанны, привыкшей оценивать происходящее городскими масштабами, ничего особенного и не произошло. Ну, драка, и что здесь такого? Побили местного чемпиона – нормальный процесс. Артур же и вовсе никак ситуацию не прокомментировал. Джоанна решила даже, что он не обратил на изменившиеся взгляды местных никакого внимания, а то и вовсе не заметил их. Правда, чуть подумав, она эту мысль отодвинула как априори неправильную – киборг замечал всегда и все, в этом она уже неоднократно убедилась. Другой вопрос, показывать, что увидел и понял, он мог и не захотеть. Почему? Ну, это уже его дело, захочет – скажет сам, а не захочет – клещами не вытащишь.

И вновь потянулись скучные, похожие друг на друга как две капли воды, серые дни пути. Ну не считать же за развлечение случившиеся пару раз дожди или, к примеру, унылое переругивание на постоялых дворах? Да и то сказать, дожди, по сути, ничего не меняли, жара стояла последние дни неимоверная, и капли воды, казалось, испарялись, еще не долетев до земли. Трактирные же свары… Артур ругался потому, что так было по роли положено. Местные принимали это за чистую монету, но Джоанна-то видела, что лишь выдержка позволяет ее спутнику не зевать от скуки. Что поделать, она научилась оценивать поведение Артура по мельчайшим оттенкам эмоций, стороннему взгляду незаметным, и если вначале это девушку хоть как-то развлекало, то сейчас ощущение новизны прошло.

Куда больше ее развлекал сам Артур, знающий, казалось, все и обо всем. За время путешествия у девушки не раз и не два возникало ощущение, что еще немного – и мозги у нее расплавятся и потекут, столько новой информации она получила. За многое из того, что она слышала, большинство ученых и многие из магов душу бы продали, а киборг делился с ней знаниями без малейшего напряжения в голосе, словно бы даже охотно. Джоанна все гадала, что и когда он потребует взамен, а он… не требовал. Больше того, когда девушка осторожно поинтересовалась у него на этот счет, он удивленно вскинул брови, жест для него совершенно нехарактерный, равно как и само удивление, и спросил, что же такое интересное она вообще может ему дать. Но Джоанна не смогла найти достойного ответа.

Еще одним, с позволения сказать, развлечением были засады, которые дважды устраивали на них любители поживиться на большой дороге. Маскировались они хорошо, не всякий мастер-маг обнаружит, и амулеты у них при себе имелись, Джоанна их, когда они совсем приблизились, ощущала. Но Артур каждый раз словно чувствовал их заранее, еще издали начиная тыкать пальцем в направлении каждого разбойника и объяснять девушке, где и сколько народу сидит, кто чем вооружен и какие достоинства и недостатки у позиции каждого из них. В первый раз его жестикуляция, очевидно, подействовала на разбойников отрезвляюще, и они даже не попытались сделать что-либо, когда путешественники гордо проезжали мимо. Зато во второй раз это не подействовало, и сидевшие в засаде, очевидно решив, что двое путников без какого-либо прикрытия не могут представлять хоть какую-то угрозу, напали. Как потом говорил Артур, на редкость безграмотно. Им бы попробовать выстрелить из засады, а они всем скопом на дорогу полезли. Правда, результат был бы одинаковым, но стоило хотя бы попытаться, и совсем не стоило демонстрировать столь явное неуважение к жертве.

При виде выбирающихся на дорогу мрачного вида мужиков с набором колюще-режущих железяк в руках киборг удовлетворенно заулыбался и, заявив Джоанне, что сейчас будет разминаться, ловко соскочил с коня. Даже не дослушав сакраментальную фразу про «кошелек или жизнь», он с ходу заявил, что, как профессиональный боксер, за лечение кариеса возьмет недорого, и зашагал к своим оппонентам, на ходу похрустывая костяшками пальцев. Те, очевидно, обалдели от такой наглости и непонятных слов. Что такое кариес, не поняла и Джоанна – ровно до того момента, как Артур, подойдя к удивленно хлопающему глазами вожаку разбойничьей ватаги, не врезал ему, да так, что зубы бело-желтыми костяшками полетели на выжженную солнцем до каменной твердости дорогу. После этого, зная специфику чувства юмора своего спутника, она сделала вывод, что кариес – это какая-то страшная болезнь, связанная с зубами, и, устроившись поудобнее в седле, начала с интересом наблюдать за творящимся впереди безобразием. А посмотреть, кстати, было на что – киборг резвился, как застоявшийся конь.