Тень секретарши Гамлета - Ольга Степнова

Пришлось подчиниться этой деловой самозванке. Пришлось выполнить ее – просьбу, приказ, пожелание? Фокин поехал в офис, где Петька, который не пропустил бы ночью и президента, безоговорочно распахнул перед Севкой заблокированный намертво турникет и даже улыбнулся ему – сдержанно, но приветливо.

Чудеса стали происходить в Севкиной жизни с появлением этой старухи.

Чудеса в решете.

Она сидела за своим столом в коридоре с прямой спиной и седым пучком на макушке, устремленным в космос. Черт ее дернул утыкать этот пучок спицами на японский манер. Вызови сейчас скорую психиатрическую – заберут без вопросов. Если, конечно, кто-нибудь из врачей не охотился с ее племянником на горных козлов с вертолета.

Севка молча прошел мимо Фокиной, открыл кабинет и, не включая свет, плюхнулся в кресло.

Хотелось курить, но сигарет не было.

В дверном проеме, на границе света и тьмы, появился костлявый силуэт мисс Пицунды. Спицы в пучке торчали крест-накрест, придавая силуэту вид старой арматуры. Зрелище было таким неприятным, что Севка зажмурился.

– Курить, конечно, надо бросать, но, по данным ВОЗ [3], человек, выкуривающий одну сигарету в день, считается некурящим, – сказала «арматура».

На стол шмякнулась пачка сигарет.

Севка открыл глаза и закурил. Курево было дамское, с содержанием никотина ноль четыре, не больше.

– Как вас зовут, простите… – Фокин выпустил дым через нос.

– Драма Ивановна.

– Ваши родители тоже были с приветом?

– Нет. Мама хотела назвать дочку Музой, но папа, пока шел в загс, забыл имя и случайно назвал меня Драмой.

– У вас все не как у людей.

– Это у людей все не так, как у меня. Мне, если честно, плевать, как меня зовут, поэтому я не поменяла имя.

– Если честно, мне тоже плевать. О чем вы хотели поговорить?

Драма включила свет, тоже закурила свою тонюсенькую сигаретку и уселась напротив Севки.

– Я хотела поговорить о вашем папане, о Генрихе Генриховиче Фокине. Вы же хотите знать, в чем его обвиняют?

– Хочу. Но не понимаю, при чем тут вы… Трагедия… Муза… Блин, Сцена…

– Зовите меня мисс Пицунда, мне это нравится. И запомните – я всегда и везде при чем, если дело касается моего шефа. Вы читаете прессу?

– Крайне редко. Мне не нравятся курсы валют и лживые прогнозы синоптиков.

Драма Ивановна сходила к своему столу, принесла кипу газет и бухнула ее перед Севкой.

– Если не читать о погоде и о валюте, то последние три недели все газеты забиты статьями о дачном маньяке.

– О ком?! – Севка схватил газеты, но ничего не понял в мелких, прыгающих из-за дрожащих рук строчках.

– В дачном поселке «Соколик», который граничит с Северным кладбищем, за последний месяц произошло восемь убийств.

– Восемь… – эхом повторил Севка, не веря, что вся эта кипа газет и многообещающее начало рассказа старухи со спицами в волосах имеют к нему отношение. – Восемь убийств? В «Соколике»?!

– Да. Убиты две двадцатилетние девушки, мужчина сорока пяти лет, бабушка-пенсионерка, дед-пчеловод, ученый физик-ядерщик, известный диджей Сержик и подданная Испании, которая приехала погостить к своим родственникам.

– Ни фига себе, наборчик, – поразился Севка. – Никакой логики в выборе жертв.

– И тем не менее все убийства объединены в серию. Следствие уверено, что их совершил один человек. Жертвы зарезаны очень острым ножом, по всей видимости, клинком. Разница только в том, что женщин убивали ударом в сердце, а мужчин – в шею.

– Но при чем здесь папаня…

– Дослушайте меня. Все убийства происходили ночью или под утро. Отчего-то дачники без всяких опасений открывали убийце дверь и даже впускали в дом. После расправы над хозяином из дома ничего не пропадало… кроме спиртного. Домашние вина, водка, спирт, преступник не брезговал даже одеколоном «Гвоздика», которым у садоводов принято отпугивать комаров.

– Понятно, – схватился за голову Севка. – И поэтому вцепились в первого попавшегося под руку алкаша.

Драма, или как там ее, пожала сухонькими плечами.

– Нужно во всем этом разобраться, – задумчиво сказала она.

– Нужно! – Севка вскочил и пробежался по кабинету, насколько по восьми квадратным метрам можно было пробежаться. – Нужно разбираться, иначе… – Он замер, не зная, выскакивать в смятении на балкон или нет.

– Иначе Генриху Генриховичу грозит пожизненное заключение, – закончила его мысль мисс Пицунда.

– О-о! – Севка свалился в кресло и в панике начал хвататься за телефоны, то за мобильный, то за городской. – О, черт!

– Вам нужно поспать.

– Поспать?! Вы говорите – поспать?! Лаврухин! Где гад Лаврухин?! Почему он не отвечает?! – Севка тыкал кнопки сразу на двух телефонах, но палец дрожал и не попадал в нужные цифры.

– Василий Петрович сейчас находится на встрече одноклассников. Наверное, в кафе громко играет музыка, и он не слышит звонков.

Севка тихонько завыл от бессилия и отчаяния, а мисс Пицунда куда-то сходила и принесла таблетку со стаканом воды.

– Выпейте это, – приказала она.

– Зачем?

– Чтобы дожить до утра и лучше соображать.

Лучше соображать Севке очень хотелось, а уж тем более он не был против дожить до утра.

Фокин проглотил таблетку, запив ее кипяченой водой.

– Посчитайте до двадцати, – склонилась над ним Драма Ивановна.

– Зачем?

– Чтобы заснуть.

– Вы ведьма, Драма Ивановна. Ведьма и дрянь. Раз, два, три, четыре, пять… шесть… – Севка откинулся в кресле, закрыв глаза. Дожить до утра очень хотелось… – Откуда вы знаете, что Васька сейчас на встрече одноклассников? Вы ясновидящая? Арматура хренова… Шесть, семь, восемь, девять…

Сознание помутилось, сердце замедлило свой бешеный стук, спазм в горле прошел.

– Уже месяц во всех газетах дают объявление об этой встрече в кафе «Мангуста». Василий Петрович наверняка там, потому что вчера у него из кармана кителя торчали новые носки, я видела.

– Девять… Что дальше?

– Десять.

– Нет, что дальше? Ну, носки, ну и что? Мало ли для чего человек купил себе носки? При чем тут одноклассники? – Севка засыпал прямо в кресле. Истерически зазвонил мобильный, но он почему-то не смог до него дотянуться.

– Василий Петрович не тот человек, который без повода купит носки, – отрезала Драма Ивановна и бесцеремонно ответила на звонок: – Да! Всеволод спит. Нет, не со мной. Он выпил снотворное и спит один, в кресле. Хорошо, я передам. – Она нажала отбой и доложила засыпающему Фокину: – Какая-то Шуба настоятельно просит вам передать, что вы – козел винторогий, Всеволод Генрихович.

– Одиннадцать, двенадцать… Почему винторогий? – прошептал Севка. – Я увольняю вас, мисс… Пи… К черту, к дьяволу увольняю! У вас ноги кривые и старые…

Больше Севка не смог сказать ничего умного, хотя очень хотел.

Проснулся Фокин от того, что его орошали.

Как клумбу, как домашнюю пальму, как паршивый, тепличный огурец.

Севка открыл глаза и увидел Драму Ивановну, которая, закусив губу от усердия, брызгала ему в лицо водой из пульверизатора.

– Вы что?! – подскочил Севка. – Что вы себе позволяете?!

– Там посетитель, а я разбудить вас не могу, – пояснила Фокина. – Снотворное в сочетании с алкоголем дает очень сильный эффект.

– Вон! – заорал Севка, утирая мокрое лицо рукавом. – Вон отсюда! Старая кляча! Арматура ржавая!

– Там девушка, – не обращая внимания на его гнев, кивнула на дверь Фокина. – Красивая, но тупая. Позвать?

Севка выскочил за дверь и за руку втащил в кабинет длиннющую девицу модельной внешности.

– Вы кто? – спросил он, усадив девицу на стул.

– Модель и актриса, – моргнула она накладными ресницами. – Хожу по всем кастингам. У вас же тут кастинг? – огляделась она.

Девчонка была что надо: свеженькая блондинка лет двадцати, ногастая, губастая, грудастая, с младенчески-неосознанным взглядом. Короткая юбка и фиолетовый топ давали вдоволь налюбоваться всей этой красотой.

– Покажите живот, – приказал Фокин.

Девица с готовностью задрала топ, продемонстрировав загорелый живот с блестящей сережкой в пупке.

Мисс Пицунда громко фыркнула и обрызгала из пульверизатора все углы.

– Сухо, – пояснила она свои действия. – Это вредно для кожи.

– Вы мне подходите, – объявил Севка девице. – Как вас зовут?

– Кристи. Вообще-то, Маша. Кристи – мой сценический псев…

Драма Ивановна брызнула ей прямо в рот, и Кристи закашлялась.

– Нужно регулярно увлажняться, – строго сказала Фокина. – Сцена вам сухости не простит.

Кристи закивала, а Драма Ивановна щедро оросила ее водой.

Севка вырвал у Фокиной пульверизатор и швырнул его в мусорную корзину.

– Мисс Пицунда, ваши обязанности с этого момента будет исполнять Кристи, – торжественно объявил он.

Фокина расхохоталась ему в лицо, показав вставную челюсть и розовую глотку.

– Будьте добры, освободите рабочее место! – повысил Севка голос.