Массандрагора. Взломщики - Иван Безродный

Соломон скривил неопределенную физиономию. Что же она все тянет?! Хочется больше конкретики, больше! Факты давай!

– Чаркин – из более далекого мира по отношению к твоему, да и моему тоже. Там тот же год, что и у нас, но до сих пор молодая РСФСР и мода двадцатых годов, да и развитие науки и техники примерно на том же самом уровне. С несинхронными между собой парамирами часто так, они как гонщики на дистанции: то один вырвется вперед по развитию, то другой, затем они вместе несутся полтора столетия, и снова кто-то вдруг отстал… В любом случае не удивляйся одежде, интерьеру, языку, манерам окружающих – здесь все может быть очень непохожим на то, к чему ты привык там, наверху.

Павел непроизвольно поднял глаза к потолку.

– Это мы так говорим о других мирах вне Метростроя, образно, – пояснила Василина, – просто словцо. Что же касается комиссара, то общей униформы у нас нет, хотя у некоторых отделов и существует своя особая, строго регламентированная по практическим соображениям. Большая часть остальных сотрудников ходит так, как им привычно у себя в родном мире, ибо так проще опять же из практических соображений – Василина снова внимательно посмотрела на Соломона. – Мне кажется, ты не до конца мне веришь, и это естественно. Я понимаю: принять такое за чистую монету, а тем более прочувствовать – не так уж и просто, и для тебя все это просто слова. В это нужно вжиться…

– Ну почему же? – попытался возразить Соломон. – Параллельные миры я себе примерно представляю… вроде… Ну и как оно… там устроено? Насколько похоже все? Или все по-другому, да? Ну раз оттуда пришли эти самые… Предтечи?

– Они могут очень сильно отличаться, – кивнула Караваева. – Парамиры параллельны лишь в том смысле, что практически не взаимодействуют друг с другом напрямую, и развитие их, особенно так называемых дальних, может идти совершенно в различных направлениях… Чем дальше вселенные друг от друга – тем больше различий, вплоть до кардинальных. На некоторых Землях жизнь даже не возникла, только вдумайся в это! Не возникла! Ни в каком виде. Или возникла, но пошла по совсем иному пути. Скажем, до сих пор живы динозавры или человечество развилось не из приматов, а из… муравьев!

– Кого?.. – недоверчиво протянул Соломон.

– Да-да! Я не шучу – потом ты не только все увидишь собственными глазами, но и, если представится такая возможность, даже пообщаешься с их официальным представителем у нас в Метрострое.

Соломон недоверчиво хмыкнул, хотя, видя серьезность Караваевой, уже и не знал, что подумать.

– А чем ближе вселенные друг к другу, тем они более синхронны между собой, – продолжала Василина. – Есть миллионы миров, где есть такой же Павел, как и ты – атом в атом, то есть у вас даже идентичные молекулы дээнка – в абсолютном смысле, и есть бесчисленное количество миров, где практически в той же самой России тебя вообще нет, никогда не рождался, или ты есть, но учишься на звукорежиссера, или переехал в Нижний Новгород в пятимесячном возрасте, или умер этим утром от туберкулеза. Однако полностью идентичные Павлы, имеющие не только абсолютно одинаковую внешность и судьбу, но и дээнка – это проблема, не так ли? Как их различать, скажем, при общении, в работе и, что важнее, в конфликте? Каждый из них – это Павел Крашенинников, программист, они все любят морковный сок и текилу, предпочитают голубоглазых девушек и даже выбирают один и тот же позывной – Соломон. – Василина внимательно смотрела на Павла.

– То есть вы знали, что я назовусь именно так? – напрягся тот. – У вас уже были мои двойники?!

– Конечно, были, – кивнула Василина, – я же впрямую намекала тебе об этом! Этот позывной они выбирали с высокой долей вероятности при условии, что я скажу: «Прими соломоново решение», понимаешь? Ты не первый… В общем, нам нужно понимать – кто из вас кто. По этой причине, посвящая человека в свои дела, мы сразу же внедряем в него тем или иным способом уникальную биохимическую метку, эдакий биоэлектрический паспорт – именно ее ты и ввел тем самым инъектором. Не сделал бы этого – мы бы тебя не пригласили.

Соломон чуть было не ляпнул: «Да-да, Тунгус мне рассказывал», но вовремя прикусил язык.

– Фактически это тоже был один из тестов, – продолжила Караваева, – билет к нам, необходимость выбора которого определяет каждый самостоятельно. Ты даже не представляешь, сколько достойных кандидатов не сделало этого! Но я не виню их. Колоться неизвестно чем – задача непростая.

– Но ведь так кандидата можно выбирать до бесконечности! – удивился Соломон. – Тем более если мы все и поступаем-то примерно одинаково!

– Можно, – согласилась Василина, – но не нужно. Просто отдел кадров правильно распараллеливает задачу: вербовщик у нас тоже далеко не один. Но время нас поджимало, ты прав. Поэтому я очень рада, что прошел именно… ты!

– Спасибо, – слегка зарделся Соломон.

– А эта метка и у меня есть, и у комиссара, и у нашего шефа… У всех, – добавила Василина. – Говорю, чтобы ты не терзался по поводу ее, а то, я смотрю, что-то ты немного взволновался…

Соломон как можно равнодушнее пожал плечами:

– Если бы я был спокоен как удав – не думаю, что это являлось бы нормальной реакцией творческого человека, в данной-то ситуации. А вам ведь нужны хакеры, то есть творческие люди, не так ли?

– Молодец… – одобрительно протянула Караваева. – Что ж, а теперь…

– Ну а что там с Предтечами? – нетерпеливо перебил он.

Василина пожала плечами, не обратив внимания на бестактность:

– Выясняем… Точно никто не знает. Об их потомках, честно говоря, ничего не слышала, а о том, как они выглядели – слишком много домыслов, всем им верить нельзя. Сложно тут. Параархеология – наука молодая. по человеческим меркам, конечно. Но я надеюсь, что со временем мы все выясним, обязательно. Так, ладно. Думаю, на сегодня тебе хватит информации и впечатлений, и теперь можно и чаю выпить, как считаешь?

– Теперь можно, – кивнул Соломон. – Я люблю с сахаром.

– Ох какие мы требовательные, – ухмыльнулась Караваева и нажала кнопку на интеркоме. – Степанида Витальевна: два чая, пожалуйста, один с сахаром, и сушки.

– Одну минуту, Василина Андреевна, – раздалось из динамика.

«Значит, – размышлял Соломон, – те бледнолицые – просто уродцы из далекого парамира… Ну, блин, собрали тут Интернационал!..»

– И подготовьте, пожалуйста, весь пакет документов на Крашенинникова, мы берем его, – добавила Караваева и, отключившись, снова обратилась к Соломону: – Оформим тебя задним числом, так что стаж твой начнется уже с мая, как только ты начал тесты проходить.

– Это хорошо, – кивнул Соломон, хотя это его сейчас волновало меньше всего.

– Страховки всякие также будут, особенно наша медицинская полезна, подлечишь здоровьишко, ежели пошаливает, ведь такого обслуживания ты не получишь ни в одной поликлинике, даже за границей, уж поверь!

– Да вроде не жалуюсь, – ухмыльнулся Павел.

– Ну и отлично! Потому что работа у нас в принципе вредная… – Василина помолчала, внимательно изучая его. – А иногда даже опасная. Но ты ведь программист, так что под пули и лазерные лучи тебя не пошлют…

– Под пули и лазерные лучи?

– Испугался?

– Да нет… но… хм…

– Ну и ладушки. Ты там говорил, что хотел бы на какой-нибудь артефакт посмотреть?

Соломон энергично закивал. Его глаза загорелись пуще прежнего.

– Ну так вот один из них. – Караваева достала из ящика стола нечто напоминающее известную головоломку «Змейка»: несколько кубиков и тетраэдров, каким-то непостижимым образом цепляющихся друг за друга – между ними не только не было шарниров, но и виднелись явные разрывы. – Видно, Предтечи тоже баловались на досуге, да вот есть у меня подозрение: не простая это вещица, знаешь ли… – Она повернула хитрым образом пару кубиков, выгнула в сторону тетраэдр, тот вдруг вспыхнул нежно-лиловым цветом, конструкция вздрогнула и… повисла в воздухе, медленно вращаясь вокруг своей оси.

Ну вот вам и антигравитация в довесок!

– Здо́рово! – только и смог произнести очарованный Соломон.

Подписание документов затянулось. Их было просто тьма-тьмущая!

– Читай! – строго говорила ему Василина. – Читай внимательно! На дом дать не могу, сам понимаешь. Даже твой подписанный экземпляр останется здесь. Но время у тебя есть. Или ты куда-нибудь спешишь?

Соломон мотал головой и продолжал читать, читать и читать… правда, вовсе не внимательно, под конец пропуская даже целые абзацы. Просто уже после пятой страницы мелкого шрифта его начало клонить в сон. Договор о приеме на работу – это, конечно, классно… в смысле важно, но, блин… Ничего интересного там точно не оказалось. С одной стороны – ничего необычного, а с другой… все там находилось между строк! Шифровальщики еще те… Впрочем, наверняка пустая формальность! И кто соблюдает все эти условности? Он зевал, клевал носом и, пытаясь осилить длиннющие витиеватые формулировки с кучей незнакомых терминов, расшифровка которых особой ясности также не вносила, барахтался в океане бесчисленных пунктов, подпунктов, оговорок, сносок, героически сражался с дополнительными соглашениями и «оговоренными приложениями», которые ему предоставили почему-то не все, и прочая, и прочая, и прочая…