Тайна двух сердец - Элла Уорнер

– Отвечай на вопрос.

– Нет, это ты отвечай. Зачем все скрывать от меня? – взорвалась Бет.

Лицо Эрнана ожесточилось.

– Существование Хуана тебя не касается. Мои семейные дела не имеют никакого отношения к тому, что было между нами.

Вот к этому Бет не была готова. Она предполагала, что Эрнан, быть может, раздосадован ее неожиданным появлением, что его холодность объясняется теми гадостями, которые она наговорила ему вчера. Но никак не ожидала, что он будет чудовищно безразличен к ее чувствам.

– Как ты можешь говорить так? – срывающимся голосом спросила она. – Твоя скрытность оскорбительна. Она похожа на ложь.

Эрнан посмотрел на нее тяжелым, злым взглядом.

– Прошлой ночью мы с тобой переспали. И все, – ответил он с ухмылкой.– То, что было, не дает никому из нас прав на личную жизнь другого.

От этих жестоких слов краска сбежала с лица Бет. Переспали! И это все, чем была для него минувшая ночь?

– По крайней мере, мы могли бы рассчитывать на честность друг друга, – ответила она, пытаясь держать себя с достоинством.

– Честность? – Эрнан буравил ее взглядом. – Я готов согласиться. И знаешь, я никогда не лгал тебе.

– Но ты сохранил в тайне существование своего сына. Почему? – Бет, не стесняясь, подняла к глазам руки и смахнула слезы.

– Это вовсе не было тайной. Просто я не хотел говорить с тобой об этом обстоятельстве.

Это что – попытка успокоить ее? Сын для него «обстоятельство», о котором говорить с ней у Эрнана не было причин? Едва ли он мог более ясно продемонстрировать, какое ничтожное место она занимает в его жизни. Слезы вновь навернулись на ее глаза.

– Перестань плакать! – повысил Эрнан голос.

Бет отвернулась, пытаясь овладеть собой.

– Я не плачу, – соврала она.

– Зачем ты приехала? – жестко спросил он.

Все заранее заготовленные фразы внезапно оказались лишними. Ему вовсе не интересно узнать правду о Дориане. Его это уже не интересует.

– Хотела увидеть тебя, но вижу, что мне не следовало приезжать, – дрожащим голосом ответила Бет. – Я ошиблась. Теперь понимаю это. И, пожалуйста, не беспокойся, долго я здесь не задержусь.

Она попыталась повернуться и уйти, но Эрнан схватил ее за руку и снова заставил смотреть ему в лицо.

– И все-таки ты не сказала, зачем приехала.

– Разве это не понятно? Я хотела поговорить с тобой, – ответила Бет, стараясь освободить руку. – Ты ушел и даже не оставил записки... Не попросил ничего передать мне...

Брови Эрнана поползли вверх, резко очерченный рот скривился:

– Благодарственную, что ли, записку?

Я должен был выразить глубочайшую признательность за то, что мне позволено занять место твоего любовника? Кажется, его отсутствие вызвало у тебя сексуальный срыв? – Он бросил ей в лицо ее собственные слова, и все же это было слишком жестоко. Издевка была столь непереносимой, что Бет замахнулась, почти предвкушая звук пощечины, но Эрнан без видимых усилий перехватил ее руку. – Почему же так зло, миленькая? При свете дня эти слова тебя уже не устраивают?

– Они не устраивают меня ни днем, ни ночь, – отрезала Бет.

– И тем не менее я ясно помню, как сегодня ночью ты заявила мне, что страдаешь именно из-за этого, – с издевкой произнес Эрнан.

Боже, неужели он поверил ее словам? И поэтому так жесток?

– Я ведь объяснила тебе, что это неправда, – возмутилась Бет.– Я же сказала, что Дориан никогда не был моим любовником. И мы даже не живем больше вместе.

– Не живете?

– Нет! – Бет с упреком развела руками и тут же в отчаянии прижала их к груди.– Прошу тебя, Эрнан, послушай. Ночью я сказала кое-что, но это не было правдой. Я все придумала, наврала. Но не потому, что хотела обмануть тебя. Все произошло так быстро, что я запаниковала. Можешь ты понять это? Теперь-то ты знаешь, что я хотела, чтобы ты... чтобы ты любил меня. Мне казалось, что мы оба хотим этого, что мы оба желаем насладиться...

Глаза Эрнана чуть потеплели, и Бет показалось, что она пробила его броню, но лицо его оставалось холодным и непроницаемым.

– Я насладился. Я был вполне удовлетворен, – сардонически усмехнулся он. – В моих объятиях ты была отзывчивой и горячей. Чего еще может хотеть мужчина?

Удовлетворен! Это слово прозвучало в его устах так, словно он обсуждал хороший обед в ресторане. Словно все, что они делали, было лишь насыщением утробы. Может, она и лгала насчет своих сексуальных запросов, но как насчет его аналогичных запросов? Возможно, он все еще скорбит о своей жене, но скорбь вовсе не подавила его желания. Он знает, что привлекателен и сексапилен, и пользуется этим. Сколько женщин было у него после смерти жены? А что, если ни одной? Может быть, прошлой ночью ему просто представилась возможность удовлетворить примитивную мужскую потребность? Вот чем, наверное, все было для него.

– Если бы я сюда не приехала, ты бы не стал разыскивать меня, правда? – поинтересовалась Бет.

– Нет, – ответил он отрывисто. – В этом не было смысла.

Бет вздохнула. Господи! Он не собирался вновь встретиться с ней! Именно это только что и сказал. Он хотел, чтобы она сейчас подобру-поздорову ушла из его дома и из его жизни. Ну так и убирайся отсюда, дура, сказала себе Бет, пока твоя гордость не втоптана в грязь окончательно.

– Да, я тоже так считаю, – согласилась она, с трудом сдерживая яростную обиду. Потом подняла голову и спросила, стараясь сохранять достоинство: – Я надеюсь, тебя не затруднит вызвать сюда такси?

– В такси нет необходимости. Я отвезу тебя.

– Я предпочитаю такси.

– Ну нет, отвезу. Я чувствую, что еще не расплатился.

Бет закусила до боли губу. Он что же, считает, что ему оказана платная услуга? Вряд ли что-нибудь заставило бы ее почувствовать себя более униженной.

8

О том, что сегодня нет ни лекций, ни занятий, Бет вспомнила, только когда встала и оделась. Этот день был запланирован полностью свободным, чтобы дать участникам курсов возможность провести его так, как им захочется: в прогулках по городу, в покупках или просто в отдыхе на пляже.

Бет не хотелось ни того, ни другого, ни третьего. В сущности, если бы она уже не встала, скорее всего, провела бы весь день в постели, задернув занавески и уткнувшись лицом в подушку.

Болезненная улыбка искривила уголки ее рта. Вряд ли затворничество так уж комфортно – подушка все еще мокра от слез, пролитых вчера.

Ей было больно вспоминать о вчерашней встрече с Эрнаном. Она с трудом могла поверить в то, насколько холодно и даже жестоко он обошелся с ней. Что довело его до такой крайности – уж не чувство ли вины? Может, считал, что, переспав с ней, каким-то образом предал память жены, которую любил? Но если он чувствовал себя виноватым, то почему не остановился? У него было время для этого – ему пришлось преодолевать и ее слезы, и сопротивление. Не могли же ее издевки так завести его!