Рысюхин, налейте для храбрости! - Котус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я поеду впереди и всё покажу на месте!
— А также так, чтобы наш уважаемый Архип Сергеевич смог рассчитать амортизацию техники и оплату работникам. Для этого маршрут нужно знать.
Конечно, всё это можно сделать и потом, по факту, так сказать, а до такого зверства, как в мире деда у нас не дошло. Шутка ли — грузовику нельзя было выехать на дорогу, не имея документов, в которых будет указано, что именно он везёт, откуда и куда. При этом запрещено отклоняться от кратчайшего маршрута, и за этим следит специальный отдел полиции! Это же отдельного человека сажать нужно, чтобы всё это планировал и оформлял, а то и не одного. У нас пока максимум полиция могла потребовать бумаги о том, что грузовик и груз — не краденые, и то — при наличии обоснованных подозрений. Но мужская солидарность сработала, да мой бухгалтер и сам был заинтересован в том, чтобы его жена с моею наконец определились хоть в чём-то, так что задумчиво покивал головой и начал что-то там рассказывать про нормочасы оплаты и разрядные ставки такое, что и я потерял нить рассуждений, несмотря на свои «отлично» по прикладной экономике. В общем, продавили дам. Правда, Маша попробовала возмутиться:
— Я же тебе уже рассказала по дороге, что я выбрала!
— Да⁈ Это в какой же момент? Ты только рассказала, где какие бантики, на чём какие фестончики — знать бы ещё, что это такое — и как именно одна из покупательниц смотрела на какого-то приказчика, что мне ну вот вообще ни для чего не надо.
— Так вот именно тогда и рассказала! Понятно же, что розовые бантики на балдахине это… это…
Она сделала заминку, подбирая выражение, и я решил помочь:
— Да, пошлятина полная, согласен, это не подойдёт.
— Нет! — Радость моя аж подпрыгнула на стуле. — Это мило и романтично, очевидно же!
— Кому именно? Тебе, мне или грузчикам?
— Всем, у кого есть вкус! — Но наткнулась на мой скептический взгляд и сокрушённое покачивание головы Варвары Матвеевны и обиженно умолкла.
Минут пять пообижалась, при этом была очень похожа на Василису, просто до умиления. Только чувства при этом будила совершенно другие, далеко не братские, как мелкая вредина. Затем вздохнула и тихо буркнула:
— Хорошо, подготовлю список утром.
— Ну вот и умница, а я тебе помогу! — С улыбкой ответила Белякова.
А не пришлось помогать ей расшевелиться и перестать дуться. И, кажется, я немного перестарался с помощью, поскольку в спальню мы пошли около десяти вечера, но вот спать легли уже около часу ночи…
Утром я доехал с Муркой до «Прикурганья», там она пересела за руль и поехала в Червень, за обоями, занавесками и карнизами. Ей там обещали всё это погрузить, а кому выгрузить найдём здесь, на месте. А меня ждало свидание с третьим ректификатором.
Люди привыкают ко всему — так и работники в цеху привыкли к застывающим в воздухе и сливающимся в сложной формы металлическую деталь. А ведь поначалу чуть не на зуб пробовали, когда думали, что я не вижу, и стучали аккуратно, слушая — нет ли раковин. А теперь — только здороваются, увидев меня в первый раз за день, потом же просто пробегают мимо по своим делам.
В обед связался с Викентьевкой — по словам Влада, прирост производительности ректификатора есть, как и увеличение выхода продукта. Правда, немного меньше расчётного, надо будет проверить, в чём дело — или искажение геометрии, или с режимами работы что-то не так. Ну, или просто погрешности — как в расчётах, так и в реализации, разница в пару процентов, то есть, порядка одной десятой от полученного прироста. На перегонных кубах тоже улучшилась очистка, голов и хвостов стало можно отсекать чуть меньше, продукт выходил чуть крепче. Это стимулировало дальнейшую работу.
Алесь Кудрин всё ещё думал. Или что-то придумал, но не хотел мне говорить, как вариант.
На следующий день Маша забросила меня на вокзал и вместе с явно заскучавшей Варварой Матвеевной отправилась в Дубовый Лог, следить за тем, как рабочие заканчивают обивку стен и установку межкомнатных дверей, привезённых вчера вечером из мастерской во владениях барона Клёнова. Это было небольшое предприятие, даже не мануфактура, где работало буквально трое мастеров, делавших очень ограниченные партии мебели, дверей, окон и прочего, в основном для нужд барона или под заказ для тех, кто знает о существовании этого производства.
Мы не заказывали ничего вычурного, потому нам и смогли собрать пять дверей и коробок к ним из готовых заготовок (интересно, это каламбур или тавтология?). Мебель из Смолевич и Червеня должны были подвезти или сегодня вечером, или завтра в первой половине дня и завтра же установить, вместе с подаренным мне не так давно монументальным письменным набором для кабинета. Если всё пройдёт по плану — после окончания ремонтных работ на заводе мы сможем впервые переночевать в нашем обновлённом родовом имении. И «обновить» его, хе-хе…
В Минске меня ждала куча макулатурной работы и одна срочная экспертиза. В общем, к поезду отправлением шестнадцать сорок я успел не особо торопясь. Кстати, из-за того, что не торопился и ошибок делал меньше, и вымотался не так сильно. Вот только обед в «почти ведомственной» ресторации оставил двоякие чувства.
Нет, сам обед был хорош, но мысли навеял не самые приятные. Заказал себе похлёбку из лесных грибов, бабку со шкварками и жареной колбасой и кувшин морса. Ну, плошку сметаны к первому и второму, хлеб, ватрушка — это уже прицепом. И вот, когда принесли похлёбку я вдруг понял, что за всё прошлое лето и половину этого — ни разу не был в лесу! Ну, не считая остановок по дороге или изучения хода строительства в Викентьевке, включая дорожное. Это я, для которого с десяти лет лучшим местом для отдыха, на предмет посидеть, подумать, расслабиться, было «в лесу на дереве»! Если ещё дерево у воды, вообще идеально. Как так-то⁈
Нет, ну серьёзно — две недели отпуска положены по закону, а студенту — ещё и каникулы, у меня же за два года выходных, что я сам себе устраивал — по пальцам пересчитать! Всё, решено — разгребусь с юбилеем фирмы и устрою себе отпуск! И право имею, и повод
