Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал - Владимир Геннадьевич Поселягин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ложный слух пустили по нашей просьбе, чтобы немцы нас тут не искали, а они искали.
– Понятно. Значит, они где-то здесь? – уточнил лейтенант.
– Не так и далеко. Идём, покормим вас, а то ведь наверняка голодные. Со вчерашнего дня не ели?
– Да, есть такое дело.
Собравшись, мы в обход холма прошли к нашей стоянке. Качество маскировки изумило летунов, они такого раньше и не видели. Только вблизи можно было понять, что это не кустарник такой густой, а замаскированное судно. Летунов я также разметил в матросском кубрике. Караулов с ними общался, оказалось, они были хорошо знакомы, именно Лёха со своим экипажем и высаживал разведчиков дней десять назад для наших поисков. Узнав, что штурман радист-любитель, тот утащил его в радиоузел. Запчастей для немецких радиостанций хватало в запасе, а капитан сохранил их переносную радиостанцию. Вот они со штурманом и пытались что-то сделать, раненый радист только советом мог помочь, он в сознании был. Вряд ли получится, по моему мнению. Если только с катера запчасти, там советская радиостанция стояла. Немцы с катером особых работ не проводили, перекрасили, флаг свой перевесили и вроде всё. А так коробка пробитой пулями радиостанции была раскидана по деталям, и два любителя занимались ремонтом. Чуть позже капитан ушёл, сменить Ефремова на посту на всю ночь. Больше смены не было, а он за день отдохнуть успел, выспаться. А летунов пока на посты не ставили, не то чтобы не доверяли… Да, не доверяли.
Сам я тоже пополнение без дела не оставил. Стрелков в случае налёта у нас фактически не было, так что я расставил их по боевым постам. Расчёты из моей команды для двух зениток на буксире имелись, вот я и поставил старшим Лёху на бронекатере. Они осваивали зенитные ДШКМ. Скорее я даже сделал Алексея исполняющим обязанности командира бронекатера. Когда мы двинем в путь, кто-то из его людей или он сам встанет к штурвалу. Троих пока мало, но это были крепкие молодые парни, справятся. Они сразу поселились в кубрике катера. А тут и ночь наступила.
Проснулись мы ближе к рассвету. Команда занималась делами на всех трёх трофеях по распорядку. Дед сидел у борта с удочкой, рыбу ловил, снасти мы на борту баркаса при инвентаризации боцманского имущества, обнаружили. Часть для морской рыбалки, но и для речной снасти были, вот дед такой удочкой и пользовался. Лопата была, червей на берегу накопали. Сейчас сидел и млел от рыбалки.
Не успели стрелки часов добежать до девяти утра, как пришёл сигнал от Ефремова, который сменил капитана, последний спал у себя в каюте. Отсыпался. Штурман вернулся к ремонту радиостанции, Лёха со своим стрелком занимались катером, изучали его, голова стрелка торчала из люка кормовой орудийной башни. Судя потому, как яростно тёр макушку, снова приложился о броню башни катера. Все занимались делами. Так что, подняв тревогу, моя команда тут же встала к пулемётам, держа на прицеле степь, а я побежал к посту. К сожалению, видимость была небольшой, возвышенность не позволяла видеть дальше. Летуны, побегав, это мои парни знали, что каждому делать, тоже встали к пулемётам. Я же, подхватив винтовку и Олежку, уже бежал к посту.
Поднявшись к сержанту, невольно присвистнул, увидел, что наблюдателя так взбудоражило. Достав их чехла оптику, мельком посмотрев на солнце, это чтобы блик не дать, я стал рассматривать колонну военнопленных, которых гнали два десятка немцев по той дороге, где мы уже видели мотоциклистов.
– Не наши, – рассматривая конвойных, пробормотал я.
Смысл в моих словах был. Зиновьеву, заму капитана Караулова, я велел, если они освободят пленных, переодеться в конвойных и спокойно гнать их в нашу сторону. В этом случае можно спокойно идти днём, нагло, они не привлекут внимания. Один из разведчиков отлично знал немецкий, наденет форму унтера, если что, отбрехается. Так что мы ждали такую колонну под охраной наших бойцов, вот только, похоже, это была настоящая, а не ложная.
– Да, я тоже всех осмотрел, – согласился Ефремов, он о той уловке с ложной колонной знал, ему же их встречать. – Немцы это.
– Не туда смотришь. Видишь, чуть в голове колонны идут моряки?
– Танкистов в чёрных робах вижу, вот и ребристые шлемофоны у двоих видно, – присмотревшись в бинокль, пробормотал тот.
– У танкистов обычно синие комбинезоны, чёрные у техсостава. Там я вижу троих танкистов, один без шлемофона, одного техника и шестерых моряков. Остальные в обычной красноармейской форме, отсюда как зелёная масса.
– Точно, вот у двоих бескозырки. Моряки.
– Странно, их тут меньше сотни в колонне, а немцев полтора десятка. Обычно на такое количество меньше бывает. Один конвойный на десять пленных или даже на двадцать.
– Может буйные, вот и усилили охрану? Там в колонне вон у скольких светлеют повязки. Не просто так сдались.
– Да? – задумался я, продолжая рассматривать пленных. – Вполне может быть и так. И командиров в колонне нет, рядовой состав.
– У нас нет рядовых, – буркнул сержант.
– Нет, так будут. Принимается решение о вводе погон и обращений, советских офицер и советский солдат. Так точно и никак нет. Так что недолго до рядовых осталось, осень, край зимой.
– Да? – удивился сержант. – Не слышал, хотя мы и разведка. Это точно?
– Да, в Кремле, когда был, слышал. Товарищ Сталин сказал, что пока рано, будем наступать, там видно будет.
– Хм, буду знать. Хотя странно, конечно, раньше ругали золотопогонников, а тут сами ими станем.
– Это чтобы не позориться, как в Польскую кампанию, тогда немцы, говорят, смеялись над нашими знаками различия. А тут вместе с возращением традиций офицерства и погоны вернут. Говорят, красиво смотреться будут.
– Удивил так удивил.
Пока сержант удивлённо качал головой, переваривая сказанное мной, я достал карту из планшета, ту, что ранее фельджандармам принадлежала, и попытался понять, почему немцы появились на этой дороге.
– Хм, основной транспортный поток должен идти дальше, и наверняка та дорога серьёзно забита. Возможно, командир конвойных не захотел глотать пыль и повёл пленных по этой дороге. Ну да, вот тут через ручей мостик, вполне приемлемый путь.
– А может, так было ближе, – сказал сержант.
Молча пожав плечами, я подозвал Олега, а когда тот приблизился, велел ему:
– Беги обратно. Передай Гавриле Ивановичу, я приказал спустить мотоцикл. Пусть старшина со своим пулемётом готовится, со мной поедет. Это всё. Бегом.
– Угу.
Скатившись
