Китай - Эдвард Резерфорд

Его изобретение пользовалось бешеным успехом. Том от природы весьма искусно бросал мяч, а дедушка обучил его специальной технике, чтобы не повредить локоть, и вскоре, бросая на расстояние от пяти до пятидесяти с лишним ярдов, в девяноста процентах случаев Том попадал в перчатки и совершенствовался с каждым днем.

Макдональд лично пришел взглянуть на Тома и заметил, что в скором времени им понадобится еще одна пара перчаток.

– Пожалеть их? – спросил Трейдер.

– Я подумал, что мы могли бы использовать пару моей жены, – ответил Макдональд с улыбкой.

Трейдер также организовал матч в крикет для всех мальчиков и девочек на теннисном корте, причем играли они теннисным мячом, к чему Том отнесся без особого энтузиазма.

По вечерам, после еды, Трейдер обычно выпивал и выкуривал сигару с Генри, рассказывая ему об Опиумной войне и Индии, чтобы ненадолго отвлечься от настоящего и расслабиться. Трейдеру казалось, что послы ужасно медлили с организацией обороны, но он не озвучивал собственные мысли.

Десятого июня, когда Трейдер и Том тренировались, Макдональд вышел из своей резиденции и окликнул его:

– Хорошие новости. Я только что получил телеграмму от адмирала Сеймура, британского командующего на побережье. Скоро в путь выступают большие силы наших войск.

Когда тренировка подходила к концу, снова появился Макдональд, на этот раз хмурый.

– Все хорошо? – тихо спросил его Трейдер.

– Не совсем. Телеграфная линия перерезана. Боюсь, на какое-то время мы можем остаться без новостей.

Два дня спустя Джону Трейдеру пришла в голову хорошая идея. Ближайшим по возрасту мальчиком к Тому был пятнадцатилетний сын одного из американских миссионеров, умный неугомонный юноша по имени Фарго. Том, будучи младшим, немного стеснялся Фарго, а тот, хотя и достаточно вежливый, не слишком интересовался Томом. Трейдер подошел к Фарго и сказал:

– Знаете, молодой человек, у меня нет сил бросать Тому на протяжении всей тренировки, не могли бы вы помочь мне?

Молодой американец усмехнулся:

– Раз я в состоянии бросить бейсбольный мяч, то, думаю, смогу бросить и крикетный.

Через час он уже присоединился к ним и в следующие дни тоже приходил несколько раз.

После наступления темноты раздались крики. Те, кто прятался в посольствах, услышали вопли «боксеров», ворвавшихся во Внутренний город через восточные ворота. Они держали множество факелов, отбрасывающих красные блики и тени на высокие здания. Трудно было понять, сколько их. Наверное, сотни. Из сада Трейдер и Генри наблюдали за факелами, движущимися на север и запад.

– Полагаю, они направляются к нашей миссии, – сказал Генри. – Слава Богу, они там никого не найдут! Или, может быть, к католическому собору.

– Сколько новообращенных католиков в миссии у французов? – спросил Трейдер.

– Думаю, больше трех тысяч. Но не забывайте, что та миссия построена как крепость.

Потом раздались крики. Трейдер с Генри услышали, как кто-то лихорадочно звонит в колокол. В темноте виднелись языки пламени и клубы дыма.

Пожар не утихал почти до рассвета, когда двое мужчин разошлись по своим комнатам.

Только поздним утром Эмили разбудила отца.

– «Боксеры» атаковали все миссии, – сообщила она. – Перебили кучу людей. Все утро новообращенные бродили по Посольскому кварталу. Мы помещаем их в Фу. Некоторых мужчин пытали. А женщин… ну, ты понимаешь… – Она с грустью взглянула на Трейдера. – Отец, можешь кое-что сделать для меня?

– Все, что смогу.

– Мне нужен пистолет. Не слишком тяжелый. С которым я могла бы легко справиться. И некоторое количество пуль. Просто чтобы защитить себя, если придется. Можешь где-нибудь достать?

Он испытующе посмотрел на дочь:

– Если ты уверена, что хочешь именно этого.

– Не говори Генри. Не нужно.

В тот день «боксеры» шастали по улицам города, выискивая любого, кто походил на новообращенного, а на следующий день вошли в западную часть внешнего города и сожгли дома богатых китайских торговцев, которые вели дела с христианами.

Макдональд созвал совет, и Генри с Трейдером отправились туда.

– Двор только что приказал всем иностранным миссиям немедленно покинуть Пекин, – объявил Макдональд. – Я подозреваю, что Цыси, зная, что силы помощи уже в пути, делает последнюю отчаянную попытку выставить нас из столицы. Должны ли мы послушаться – это другой вопрос. У кого какие мысли?

– Бэкхаус приходил ко мне час назад, – сказал Моррисон. – Его друг-евнух во дворце сообщил, что британский адмирал на побережье объявил войну всей Поднебесной. Цыси в ярости и поклялась вышвырнуть вон всех иностранных дипломатов.

– Адмирал Сеймур объявил войну?! – вскричал Макдональд. – Не верю!

– Вы правы. Это ложь. Евнух сказал Бэкхаусу, что это выдумка некоторых представителей знати и евнухов, которые спят и видят, чтобы мы исчезли. Но Цыси верит в это.

– Да поможет нам Господь! Где сейчас Бэкхаус?

– Опять пропал. Но его рассказ не лишен смысла. – Моррисон сделал паузу. – Есть еще одна вещь. Он говорит, что войска задержат по дороге. В порту довольно много «боксеров», сначала надо прорваться через них. Но полагаю, это не займет много времени.

Макдональд опросил глав других посольств. Большинство из них предлагали тянуть время. Наконец он повернулся к Трейдеру.

– Вам довелось побывать в осажденном Кантоне, – произнес он с улыбкой. – Посоветуете что-нибудь?

– Только одно, – сказал Трейдер. – Пока на улицах огромные толпы, не важно, под чьим командованием, они плохо поддаются контролю. Защитники Посольского квартала будут беспомощны против них. Если «боксеры» перебьют нас по приказу Цыси или вопреки ему, она всегда может заявить, что ни при чем. Наша единственная надежда – забаррикадироваться здесь, пока не прибудут войска.

Его мнение, казалось, укрепило решимость дипломатов не делать резких движений. Они старались выиграть время.

На следующий день Трейдер в частном порядке вмешался в дела посольств. Об этом мало кто знал. Он попросил Генри собрать как можно больше миссионеров на теннисном корте для молитвы. Когда они пришли туда, Трейдер незаметно присоединился к ним.

Генри попросил его произнести несколько слов перед молитвой, и послание Трейдера было незамысловатым и по существу.

– Если мы хотим выжить, – обратился он к собравшимся, – нам может понадобиться нечто большее, чем ваши молитвы. Нам нужны ваши навыки. Насколько я понимаю, – продолжил он откровенно, – дипломаты не могут договориться друг с другом ни по одному вопросу. Они не смогли бы организовать пивной фестиваль в пивоварне. В Посольском квартале нет централизованного руководства, нет распределения лекарств, еды, припасов. А каждый из вас руководил миссией. И мы никогда ничего не добьемся, если вы не начнете управлять этим местом.

– Главы посольств станут возражать, – заметил Генри.

– Готов поставить десять против одного, что не станут, поскольку никто из них не знает, что делать.

– А как насчет обороны, баррикад и тому подобного? – спросил Генри, оглядывая собравшихся.

– Так уж получилось, что я квалифицированный инженер, – признался один из американцев-методистов.

С того момента все пошло гладко. В течение нескольких часов были возведены мощные баррикады и выделены временные жилые помещения. Миссионеры организовали продовольственный комитет, прачечную, загон для овец, выделили помещение, где доили