Ты задолжал мне любовь (СИ) - Иванова Эмилия

У Александры же случился выкидыш, ее ребенка спасти не удалось. А спустя неделю девушка сама по себе стала дерганной и нервной.

После сделки с «Аспектом» с последующими распределениями работы занималась я.

Поэтому после возвращения из Питера я целую неделю крутилась как белка в колесе.

В больнице я наткнулась на Сорокину и Рябову. Девица сильно похудела, и женщина помогала ей пройти обследование.

Я встретила их в коридоре.

Из-за того, что получила удар в живот от Макара, во время осмотра мне сказали, что есть риск разрыва матки, поэтому Руслан отвез меня на обследование в больницу.

— Руслан, ты наконец-то пришел ко мне! – увидев Демидова, Александра стала заливаться слезами и бросилась в объятия мужчины.

Руслан же думал разминуться с девушкой, но из-за того, что та была слишком слаба, она прямо-таки вся обессилено уселась на пол и потянула его за брюки:

— Ребенка больше нет, Руслан... Когда брат умирал, он сказал мне, что я, будучи лишь рядом с тобой, буду счастлива... Но я не нужна тебе. Ребенка теперь тоже нет... Похоже, я так и не познаю вкус счастья.

От одного только упоминания Платона Демидов нахмурился и наклонился, чтобы помочь ей подняться:

— У тебя еще вся жизнь впереди. Береги себя.

Эта фраза прозвучала так равнодушно. В ней не теплилось и толики эмоций.

Но для Александры подобные слова оказались лучшим лекарством. Девушка притянула мужчину к себе, а слезы так и текли по ее лицу:

— Руслан, мне ничего не нужно, я была так не права... Это моя ошибка в том, что случилось раннее... Пожалуйста, не сердись на меня. Мне совершенно плевать на все до тех пор, пока ты хочешь видеть меня! Я впредь стану такой, какой и говорил Платон... Что если ты женишься, то я стану для твоей жены словно сестрой... Буду относиться к Эмилии как к родной

..

Говоря все это, девушка заливалась слезами:

— Я была такой бездумной, наглой и неблагоразумной... Руслан, я изменюсь, я стану хорошей и послушной.

Руслан в ответ лишь нахмурился. Ну, в конце концов, она было той, о которой он годами заботился. Поэтому вот так взять и отпустить было просто невозможно.

Мужчина в тот момент посмотрел на меня и промолчал. Однако я все поняла.

После недолгой паузы я сказала:

— Останься пока с ней. А я схожу к доктору.

Он поджал губы:

— Я позже присоединюсь к тебе?

— Не надо. Ей ты нужен сейчас больше, – ну, все-таки он же беспокоится. А если он пойдет со мной, то наверняка тоже будет волноваться. Так зачем мне саму себя мучить всем этим.

Увидев такую картину, Рябова вновь стала ручьем лить свои слезы:

— Эмилия, ты все еще злишься на меня, да? Я прошу прощения за свою мать... Я действительно не знала об этом инциденте... А если бы я знала, то непременно остановила бы ее!

Сказав подобное, девица грузно опустилась передо мной на колени, а ее глаза, затуманенные слезами, выглядели необычайно искренними.

Мда, таким вот коленопреклонением она привлекла внимание всех находившихся в коридоре и даже в палате.

Татьяна, которая поначалу просто хранила молчание, подошла и стала тянуть ее, однако та не встала, все продолжая стоять на коленях. Голос Саши был убитым скорбью:

— Эмилия, все это лишь моя вина.

Саша ничего не знала о том вечере, когда тебя забрали. Все это моих рук дело. Но ты теперь решила тем же способом устроить для моей девочки выкидыш, поэтому, надеюсь, что теперь у тебя в сердце больше нет затаенных обид!

Я нахмурилась. И мое сердце что-то вдруг невольно замерзло. Ах, как же замечательно был исполнен этот душераздирающий печалью спектакль.

— Девушка, знаете, в жизни все совершают ошибки, так что не усложняйте им больше жизнь.

— Да! Кроме того, она же так больна... Не надо ставить им палки в колеса.

Болтовня вокруг меня становилась все громче и громче, создавая впечатление, будто это я веду себя так беспощадно и неразумно.

Глядя на мать и дочь на земле, я действительно терялась в своих словах:

— Если вы искренне просите прощения, то сходите на кладбище и взгляните на ребенка, что был задушен вами. Саша, какое отношение ко мне имеет смерть твоего дитя? Это я его удавила? Или же задушила? Ты же сама так тряслась, на душе так неспокойно от переживаний было, что когда ребенок родится, то Вероника сделает тест ДНК. А ведь если только выяснится, что он не его отец, то и шансов у тебя больше с ним никаких не будет. Вот только ты такая эгоистка и боишься сама рожать, что просто придумала отговорку, сказав, что это я приложила ко всему руку!

— А если бы я и правда могла такое сотворить, то когда твоя мать приказала меня похитить и убить моего ребенка, то у меня бы была возможность спасти его, и он бы не был убить заживо вами... Ошибка так и остается ошибкой, и не за все можно вот так, нахально стоя на коленях, вымаливать прощение.

Сказав это, я отступила на пару шагов а сразу же зашла в лифт, чтобы поехать вниз.

Когда я села в машину, за мной вскоре последовал и Руслан.

Я усмехнулась:

— Надо же, ты решил не оставаться возле своей невинной милашки?

Мужчина в это время сел на водительское сиденье, взял меня за подбородок и неистово поцеловал. Он решил слегка применить силу:

— Эмилия, тебе обязательно вот так было выпускать свои колючки и оскорблять ее?

Оттолкнув его, я ответила:

— Прости, не хотела обижать твою милашку. В следующий раз буду контролировать свои эмоции.

Сопротивлявшись некоторое время, мое сердце все равно охватил смутный гнев:

— Знаешь, тебе вовсе и не обязательно так унижать меня. Если ты вот так выражаешь свое недовольство за несправедливость по отношению к Рябовой, то можешь просто отвесить мне пару пощечин. По крайней мере, так ты успокоишься, а мне же станет комфортней.

Тогда Руслан остановился и чрезвычайно грубым движением заставил меня посмотреть на него:

— Ты не сердишься, потому что не чувствуешь никакой необходимости злиться или же потому что я просто-напросто не заслуживаю злости?

Я в тот момент замерла.

После он взглянул на меня своими смоляными и бездонными глазами:

— Думаешь, что я буду защищать Сашу, потому что, по твоему мнению, я не твой муж, что я не буду обдумывать за тебя проблемы, не буду стоять на твоей стороне, верно?

Я в ответ поджала губы и равнодушно посмотрела на него.

Но после паузы произнесла:

— Нет!

Демидов был ответственен перед Рябовой. И хотя многие вещи он прекрасно осознает, из-за Платона он не мог просто взять и отпустить все это.

Кроме того, если на все это смотреть просто со стороны, то и правда... У меня нет больше ребенка. У Саши тоже. Теперь у нас одни и те же раны, а соответственно, это можно было в каком-то роде назвать справедливостью, так что, наверное, я должна была уже просто-напросто успокоиться.

Я не должна держать обиду на Рябову. И не должна хранить в себе свою ненависть.

И с точки зрения просто стороннего наблюдателя, этот вопрос уже в любом случае был полностью решен.

Руслан в свою очередь уставился на меня, в его голосе слышалась усмешка:

— Да ты вообще никогда не считала меня отцом для своих детей и в нашем браке тебе абсолютно плевать, что я в итоге буду делать? Ребенка теперь нет, сама ты всегда полагаешься на Архипова, тот, кто помогает тебе – Давид... Да даже если вдруг столкнешься с проблемой и будешь просить помощи, то мне в твоем списке даже последнее место не отведется. Эмилия, кто я для тебя? Я для тебя просто в качестве мебели?