Предсказанное. Том 1 - Василий Головачев

Пейзаж вокруг орилоуна заставил Мальгина сильно задуматься, потому что напоминал пейзажи палеозойской эры, какими их рисовали художники-реэкологи, однако догадка о причинах похожести пришла позже, а пока путешественник созерцал окрестности, впитывал образы, звуки и запахи и отдыхал, чувствуя, как тихонько уходит боль из суставов и мышц измученного тела. Во сне хирург особенно не нуждался, но все же решил поспать, дать первому, дневному «я» небольшой отдых, переключив сознание на глубины психики с «черным человеком» внутри. Власти «черного» над собой Клим уже не боялся, научившись контролировать каждое его движение на уровне рефлекса.

Еще раз окинув взглядом недалекую рощу из растений, напоминающих земные араукарии, чей смолистый запах преобладал над всеми остальными запахами, Мальгин вернулся в пещеру орилоуна, прислонился к теплой стене в уютном уголке зала и спросил машинально, не думая:

– Хранитель, где находится эта система?

Ответ на пси-волне прозвучал незамедлительно, ассоциируясь с мягким мужским баритоном:

– Вы находитесь на Земле в эпоху нижнего палеозоя.

Сон слетел с Мальгина, словно его сдуло ветром.

– Что?! На Земле?! Не может быть! – Клим осекся, вспомнив свои первые впечатления от пейзажа. Лес! Лес палеозоя…

– Но ведь это миллионы лет назад!..

– Точнее – двести сорок миллионов лет, если в качестве эталона измерения брать земной год вашей эры.

– Но небо… десять планет… и «черная дыра» с кольцом…

– Это Люцифер, или Озирис, если хотите. Вторая звезда – Световид, или Гелиос, она станет центральным светилом, Солнцем, через сорок миллионов лет. Кстати, гипотезы о существовании двойной звездной системы в прошлом вашими учеными разработаны довольно смело и точно. А десятая планета, которая вас смущает, это будущая спутница Земли…

– Луна! – Мальгин вспомнил, что в детстве читал популярные книги по занимательной астрономии, в которых говорилось о «долунном» времени, когда Земля не имела естественных спутников. Значит, была-таки в истории Солнечной системы катастрофа, изменившая ее до неузнаваемости. И память бесчисленных поколений предков хранит следы ее, чтобы подвигнуть восприимчивых потомков на поиски доказательств ее истинности.

– Но вы-то откуда это знаете, Хранитель? – спохватился Клим.

– Я знаю все, что знают другие Хранители Пути, – ответил орилоун с потрясающей простотой. – Я знаю все, что было, есть и будет, и буду получать информацию, пока существует… – небольшая заминка, – пока существует система орилоунского метро.

Нельзя сказать, что хирург был потрясен, однако и ординарным ответ орилоуна назвать было трудно.

– И кто же добытчик информации? «Черные люди»?

Хранитель не ответил, он не отвечал на риторические вопросы, подразумевающие ответы.

Слегка осоловевший Мальгин снова вышел под небо Земли далекого палеозоя, небо, так непохожее на стандартные представления ортодоксальной науки о прошлом Земли.

Красное солнце – Световид – почти скрылось за холмами, и свет Люциферова кольца призрачным туманом окутывал землю, пронизывал воздух, проникал во все щели и ямы, и предметы на поверхности: камни, деревья, слизистые громады растительноядных сейсмозавров, бродивших по мелким лагунам, – не давали тени.

Одна из черных глыб неподалеку, лежавшая на крыше орилоуна как упавший с неба камень, вдруг шевельнулась. И Мальгин, удивляясь своей замедленной реакции, узнал «черного человека». Маатанин смотрел на него с тяжелым равнодушием и словно размышлял, что делать с гостем из будущего.

– Привет! – хрипло сказал Мальгин, сглатывая ком в горло.

Маатанин не ответил.

Побродив вокруг дырчатой башни входа – Клим наблюдал за ним с интересом и настороженностью: все же движение «черного человека» – это далеко не ходьба землянина, гуманоида на двух ногах, – маатанин скрылся во чреве орилоуна, так и не удостоив человека вниманием. Эхо его мыслей – прозрачные всполохи, покалывание в висках и всплески странных видений – перестало тревожить сознание хирурга, он остался наедине с собой. И даже мысль, пробившаяся сквозь пелену заторможенности из сферы логического анализа, не заставила его встрепенуться: интересно, а может ли орилоун перенести меня на Землю до кенгуру Шаламова к «серой дыре»? И если может, то что произойдет?

Справившись с эмоциональным ступором, превратившим тело в рыхлый ком снега, Мальгин заставил себя думать о цели, ради которой отважился ринуться в омут чужой транспортной системы. Целью был поиск Шаламова, но теперь, после совета Паломника, не имело смысла шататься по вселенным. К тому же возвращение на Землю в свою эпоху после множества обрывов сети метро становилось проблематичным. Мальгина вдруг обдало жаром: он сообразил, что может совсем не вернуться к себе домой, в свое время. Искушение последовать намеку Паломника «поискать вселенную с другой Купавой, но без Шаламова» стушевалось, отошло в тень, стало прозрачным, хотя и не растаяло совсем.

Клим забрался в переходной купол орилоуна.

– Хранитель, верни меня на Землю моего времени.

– Человек, это не в моих силах, – последовал вежливый ответ. – Всякое состояние в этом мире, к сожалению, реализуется только однажды: нет одинаковых ситуаций, нет двух одинаковых нейрохирургов по имени Клим Мальгин…

– Но Паломник говорил…

– Он был в других вселенных, я – нет. Человек, тебе могут помочь только Вершители, это единственный шанс.

– Если бы я знал, где их найти, – с горечью произнес Мальгин, подавляя гнев. – Даже Паломник не смог определить их дом. Пришли в нашу Вселенную, соорудили метро, поразвлекались и ушли…

– Ты не прав, человек. Вершители не злонамеренны, но устроены так, что цена ошибки при любом контакте с объектами их деятельности – жизнь! Хочешь совет?

– Валяй, – махнул рукой Клим, снова извлекший из памяти соблазн поискать Землю, где есть Купава, но нет Даниила Шаламова.

– Паломник не катался на качелях.

– Что?!

– Паломник не исследовал метро Вершителей глубоко в прошлом и высоко в будущем.

Мальгин понял совет мгновенно.

– От Преджизни к Сверхжизни? Бью челом, Хранитель! Поехали в прошлое, к моменту появления в нашей Вселенной Вершителей.

– Понадобятся все твои силы, человек, это не легкая прогулка перед сном. Сомневаюсь, выдержишь ли ты переход.

– Никто не измерял моих пределов.

Мальгин прыгнул в мерцающее окно мембраны выхода на «струну» и, прежде чем раствориться в небытии, всем существом увидел вечно кипящий вакуум Большой Вселенной…