Александра - Олег Ростов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Неужели сама пресветлая Царевна Александра? — И тут же получил удар сапогом от одного из конвойных. Упал на пол. Я посмотрела на конвойного и кивнула ему. Он приободрился.
— Тебе, тать, никто не разрешал говорить. Говорить будешь, когда Пресветлая Царевна разрешит тебе. — Пояснил конвойный. Гаврила с трудом поднялся на колени и замер, опустив голову.
— Знаешь ли ты, Гаврила, что с тобой будет? — Он молчал.
— Отвечай. — Прорычал страж.
— Знаю. — Гаврила не поднимал головы.
— Тебя колесуют. — Гаврила промолчал.
— Осталось его жёнушку поймать. Марфу. — Сказал Евлампий.
— Марфу вы не поймайте. — Неожиданно ответил Гаврила. Стражник замахнулся, но я его остановила.
— Любишь, жену то свою? — Спросила приговорённого.
— Конечно. Марфу нельзя не любить.
— Значит, сильно любишь? — Он ничего не ответил, ноя по его глазам поняла. Очень сильно. — Вижу сильно люба она тебе. А она то тебя так же сильно любит, Гаврила? Или она уже забыла о тебе? Золотишко с серебром взяла, да нового муженька себе завела?
Гаврила вскинулся. Я остановила рукой стражника. Его глаза горели каким-то дьявольским огнём.
— Нет. Марфа любит меня. Она против воли родительской пошла, сбежав ко мне. С детства любит меня, а я её. Вот только я был из простых, холоп, а она дочь служивого боярина.
— У, какие у вас тут мексиканские страсти кипят. — Улыбнулась я, глядя на Гаврилу.
— Чего кипит? — Не понял Гаврила. Точно так же с вопросом в глазах на меня посмотрел Евлампий.
— Страсти. Любовь сильное чувство, Гаврила. Она может заставить человека совершать как великие дела, так и ужасные. Заставляет иногда делать безумные поступки. Если твоя Марфа так тебя любит, то я её поймаю. — Посмотрела на Евлампия. — Нужно пустить слух на торгу, что завтра Гаврилу Чёрного будут перевозить… — Я замолчала, обдумывая куда именно. — Например в Волок Ламский.
— Зачем в Волок Ламский? — Непонимающе смотрел на меня Евлампий.
— Можно и в другое место. Но пусть будет Волок Ламский. Почему туда, никто не знает. Пусть кто-нибудь из стражников приказа, якобы подопьёт и скажет в корчме какой на торжище, что будут перевозить. А почему и зачем, не ведает. Этого будет достаточно. Если Марфа любит Гаврилу, как он утверждает, то она здесь в Москве, либо кто из оставшихся её подручных кружит вокруг приказа. Она не уйдёт просто так, до тех пор пока не увидит его казнь. И у неё, пока он жив, есть надежда вызволить своего любимого. Вот на этом мы её и поймаем, Евлампий.
— Ты думаешь, Царевна?
— Конечно. Я это знаю. Запомни, дьяк, любящая по настоящему женщина, готова на всё.
Гаврила смотрел на меня широко раскрытыми глазами, потом рванулся ко мне с места. Но я ждала этого. Арестант нарвался на удар ногой в грудь, всё же резко встать с колен в кандалах, это лишние мгновения. Которых у него не было. Гаврила опять завалился на пол. Я остановила стражу, которые стали его уже пинать.
— Оставьте его. Я её поймаю. Гаврила, а потом мы поговорим с тобой.
— О чём? — Прохрипел он, лёжа на полу.
— О делах твоих скорбных. Уведите его в поруб. Стеречь особо тщательно.
Марфу взяли на следующий день. Всё произошло так, как я и говорила. Она подстерегла крытый возок со своим Гаврилой не доезжая Волока Ламского двадцати вёрст. На лесной дороге. Возок сопровождало четыре всадника. Они были готовы, так как являлись профессиональными воинами, а не стражей из приказа. Мало того в трехстах метрах позади возка двигалась я верхом, в сопровождении трёх десятков княжьих ратников. Марфа действовала по отработанной схеме. Перед возком упало дерево, преграждая дорогу. Позади тоже. Я увидела взлетевших птиц. Дала знак и два десятка кинулись в лес, один вправо, второй влево. С третьим десятком я понеслась вперёд. Евлампий говорил, что с Марфой ушло пятеро из банды. Но там их оказалось больше восемь, не считая самой атаманши. Пока они связали боем конвой, Марфа подскочила к возку, сбила ударом сабли замок. Открыла дверь.
— Выходи, любый мой… — И замолчала. В возке, вместо её Гаврилы, сидело ещё двое ратников. Они кинулись на неё. Марфа оказалась хорошим бойцом. Всё же не зря она была единственной дочерью служивого боярина. Он учил её с детства. Но, сила силу ломит. Мы их окружили. У всех воинов был жёсткий приказ, Марфа не должна пострадать и брать её нужно было только живой. В итоге, на неё накинули аркан и уронили на землю. Тогда я и увидела её в первый раз. Девушка на вид лет 18–19. Симпатичная. Кареглазая брюнетка. Из всей оставшейся банды в живых осталось только двое, не считая её самой. Этих двоих повесили прямо там же в лесу. А Марфу усадили в возок, зря что ли его гнали сюда, и этапировали в Москву. Утром следующего, после акции дня, Гаврилу привели из поруба. Он увидел свою жену. Застонал от отчаяния и душевной боли.
— Зачем, Марфа? Ты же всегда была хитрой, всё предвидела?
— Я не знаю, Гаврила. Я очень хотела тебя спасти. Прости меня.
Они стояли и смотрели друг на друга. Он в кандалах, и она тоже. Молодая женщина протянула к нему руки и посмотрела с мольбой на меня. Я кивнула Айно, который находился здесь вместе с ещё тремя моими палатинами. Ей позволили подойти. Они обнялись. Я сидела на лавке и смотрела на них. Вот она истинная любовь, страсть. Это хорошо. А ещё я узнала, что Марфа беременная. Срок не большой, но всё же.
— Ну вот, голубки, вы оба и попались. Тебя Гаврила колесуют. А твою жену у позорного столба, кат забьёт до смерти плетью. А ведь твоя жена, Гаврила Чёрный, на сносях. Дочь должна родиться или сын, это кого бог пошлёт. Или уже не пошлёт.
— Это правда? — Гаврила заглядывал жене в глаза. Она кивнула. Он повернулся ко мне, опустился на колени. — Пресветлая Царевна, позволь родиться дитя, я очень тебя прошу. Делай со мной, что хочешь, пусть меня колесуют, четвертуют, сожгут заживо. Но дай родиться нашему дитя.
— А на что ты готов, ради своего сына или дочери?
— На всё. Сделаю всё, что ты скажешь.
— Я подумаю. Увидите его. — Подождала, когда Гаврилу выведут. Указала на Марфу Никифору. — Кандалы с неё снимите. — Палатины выполнили всё молча. Марфа удивлённо на меня смотрела. Я усмехнулась. — Пошли со мной.
На территорию Корпуса я не ехала верхом. Ехала в карете. Со мной там же сидела и Марфа. Она молчала. Сначала молчала, потом подняв на меня взгляд спросила:
— Пресветлая Царевна, куда мы едем?
— На территорию Корпуса.
— Меня там посадят в поруб или отдадут… — Марфа смотрела на меня своими огромными глазами, в которых были слёзы. Она уже смирилась с судьбой. Сломалась.
— Или отдадут кадетам на потеху? Ты это хотела сказать?
— Да.
— Марфа, ты меня за кого принимаешь? Я сама была такой же как ты, дитя носила в себе. Сына родила. И ты думаешь, что я женку на сносях отдам на поругание?
— Прости, пресветлая. — Марфа сползла на пол кареты. Обхватила мои ноги, стала их целовать.
— Встань с колен немедленно. Сядь на место и зад свой прижми. Везу я тебя в Корпус, поэтому, именно там сейчас для тебя самое безопасное место. Там будешь жить. Пока не родишь. Там хорошо, Марфа. Большая изба. Кормить будут. Твоя задача, выносить дитя. Изба разделена на три части. Вход у каждой части избы свой. В первой половине живут двое мужчин. Один совсем матёрый, второй юнец. Во второй живут две девицы. Вот с ними и будешь жить.
— А в третьей, Царевна?
— А в третьей никто не живёт. И кто в ней будет жить, я сама решу.
— Царевна Пресветлая. А с кем я буду жить? Что за девицы?
— Сёстры, Глафира и Милена.
— Глашка и Милка? — Марфа удивленно посмотрела на меня. Я молча кивнула.
— Что Марфа? Знаешь их?
— Знаю. Полгода назад была я на торжище. Надо было кое-что купить. Я тогда в парня переоделась. Так как знала, что нас ищут. Была на стороже. А тут две эти возле меня крутиться начали. Я их и раньше видела, но они ко мне не подходили. А тут видать подумали,
