Спасенные дневники и личные записи. Самое полное издание - Лаврентий Берия

«Есть у нас, к сожалению, среди партийных и советских работников (заметим, что хозяйственные работники здесь не упомянуты. – С.К.) такие, которые почему-то уверены в том, что законы обязаны исполнять не они, а кто-то другой, а что они сами могут обходить законы, нарушать или применять их по своему усмотрению по принципу: «Закон что дышло, куда повернул, туда и вышло». От такого весьма странного понимания законов всего один шаг к… преступлению…»

Говорил это, конечно же, Сталин – устами Поскребышева. А сделано это было для того, чтобы сказанное было воспринято не как угроза, а как предупреждение. Хотя слова прозвучали тогда грозные, весомые и значительные:

«Имеются… случаи, когда некоторые вельможные чиновники, злоупотребляя своей властью, учиняют расправу за критику, прямо или косвенно подвергают подчиненных репрессиям и преследованиям. (Далее выделение мое. – С.К.) Но всем известно, как строго карает таких вельмож наша партия и ее Центральный Комитет, не считаясь при этом ни с чинами, ни со званиями, ни с прошлыми заслугами…»

Мог ли это сказать Поскребышев? Он был всегда подчеркнуто скромен, незаметен и несамостоятелен. И вдруг – такие заявления в зале, где собран партийный цвет страны!

Конечно же, говорил это Сталин, но говорил устами Поскребышева. Однако именно потому, что это было сказано устами Поскребышева, можно было понять, что Сталин не угрожал, а предупреждал. Впрочем, предупреждал он всерьёз, по-сталински. То есть, во-первых, предельно сдержанно, почему он и поручил сказать то, что было сказано, другому. Во-вторых – весомо.

И можно было не сомневаться, что вся шкурная «партоплазма» – и карьерным образом просочившаяся в зал XIX съезда, и орудующая вне его стен – поняла Сталина верно.

Всю свою жизнь государственного деятеля Сталин боролся с зазнайством и новыми социалистическими «немогузнайками». Скажем, 13 апреля 1928 года на совещании актива московской организации ВКП(б) он отдельный раздел доклада посвятил самокритике, сказав, в частности, вот что:

«Я знаю, что в рядах партии имеются люди, недолюбливающие критику вообще, самокритику в особенности. Эти люди… ворчат:…дескать…нельзя ли дать нам пожить спокойно?.. Я думаю, товарищи, что самокритика нужна нам как воздух, как вода… <…>

Лозунг самокритики получил особо сильное развитие после XV съезда партии. Почему? Потому, что после XV съезда, ликвидировавшего оппозицию…в партии может создаться опасность почить на лаврах… А что значит почить на лаврах? Это значит поставить крест над нашим движением вперед. А для того, чтобы этого не случилось, нам нужна самокритика…честная, открытая, большевистская…»

Было тогда сказано и кое-что более конкретное:

«…Наконец, есть ещё одно обстоятельство, толкающее нас к самокритике. Я имею в виду вопрос о массах и вождях. <…> Конечно, тот факт, что у нас создалась группа руководителей, поднявшихся слишком высоко и имеющих большой авторитет, – этот факт является сам по себе большим достижением нашей партии. Ясно, что без наличия такой авторитетной группы руководителей руководить большой страной невозможно. Но тот факт, что вожди, идя вверх, отдаляются от масс… не может не создавать известной опасности отрыва вождей от масс и отдаления масс от вождей.

Опасность эта может привести к тому, что вожди могут зазнаться и признать себя непогрешимыми…»

Прошло шесть лет, и 26 января 1934 года в Отчётном докладе XVII съезду ВКП(б) Генеральный секретарь ЦК был уже более жёстким, начав тему так:

«По части подбора людей и смещения тех, которые не оправдали себя, я хотел бы сказать несколько слов.

Помимо неисправимых бюрократов и канцеляристов, насчёт устранения которых у нас нет никаких разногласий, есть у нас еще два типа работников, которые тормозят нашу работу, мешают нашей работе…»…

О первом типе Сталин сказал следующее:

«Один тип работников – это люди с известными заслугами в прошлом, люди, ставшие вельможами, люди, которые считают, что партийные и советские законы писаны не для них, а для дураков. Это те самые люди, которые не считают своей обязанностью исполнять решения партии и правительства и которые разрушают, таким образом, основы партийной и государственной дисциплины. На что они рассчитывают, нарушая партийные и советские законы? Они надеются на то, что Советская власть не решится их тронуть из-за их старых заслуг. Эти зазнавшиеся вельможи думают, что они незаменимы… Как быть с такими работниками? Их надо без колебаний снимать с руководящих постов, невзирая на их заслуги в прошлом… Это необходимо для того, чтобы сбить спесь с этих зазнавшихся вельмож-бюрократов и поставить их на место…»

А дальше Сталин сказал и о втором типе негодных работников, которых он назвал «честными болтунами», и с чисто сталинским юмором сетовал:

«И когда снимаешь с постов таких болтунов…они разводят руками и недоумевают: «За что же нас снимают? Разве мы не сделали всего того, что необходимо для дела, разве мы не собрали слет ударников, разве мы не провозгласили на конференции ударников лозунгов партии и правительства. Разве мы не избрали весь состав Политбюро ЦК в почётный президиум, разве не послали приветствие товарищу Сталину, – чего же вы ещё хотите от нас?»

Этих Сталин рекомендовал тоже снимать с руководящих постов – в 1934 году. Через три года, в 1937 году, лишь снятием с постов ограничиваться удавалось уже не всегда…

При сличении речей Сталина в 1934 году и Поскребышева в 1952 году не заметить явное текстуальное сходство невозможно. Те из «вождей» образца 1952 года, к кому эти слова были приложимы, его, конечно, и заметили. А если кто и не заметил бы, то референты сразу же на это сходство внимание «вельможного» «шефа» обратили бы. Вот, мол, что сказано Александром Николаевичем Поскребышевым, а вот что сказано на страницах 369–372 тринадцатого тома Сочинений товарища Сталина, изданного всего-то год назад – в 1951 году.

Устами Поскребышева Сталин не пугал, а предупреждал. Увы, как показали ближайшие месяцы, различные карьеристы в руководстве теперь уже КПСС, а также проникшие в КПСС для подрывной деятельности враги народа – агенты международного империализма сумели упредить Сталина и убрать его из политической жизни СССР буквально накануне его решительных политических реформ.

И XIX съезд КПСС оказался фактически последним съездом советских коммунистов.

Последним и потому, что в нём в последний раз принял участие коммунист № 1 Сталин – не только великий лидер масс, но и последний великий марксист мира.