Корабль Иштар - Абрахам Меррит

День прошел слишком быстро. Перед лицом опасности наша любовь, казалось, стала еще сильнее. Может это последняя вспышка перед затуханием, раздумывал я. Мы приготовили и съели хороший обед. Старались отвлечься от всего, кроме научного аспекта проблем. Мы согласились, что, чем бы это ни было, причины у него человеческие, и нам ежесекундно нужно об этом помнить. Но какой человек способен создать подобные чудеса? Мы дрожали при мысли о вероятных открытиях следов исчезнувшей расы, о людях, возможно, живущих в городах, над скалистой крышей которых перекатываются волны Тихого океана, об утраченной мудрости полубогов юности человечества.

За полчаса до восхода луны мы вдвоем отправились во внутренний двор. Я занял место рядом с серой скалой. Эдит присела в двадцати футах за разбитым столбом и просунула наружу ствол ружья, нацелив его на плиту.

Ползли минуты. Во дворе было тихо. Тьма рассеивалась, и сквозь проломы террасы я видел, как светлеет небо на горизонте. С первым бледным светом тишина, казалось, усилилась. Она углубилась, стала невыносимой, выжидающей. Взошла луна, показалась на четверть, наполовину, наконец стала видна полностью, как гигантский воздушный шар.

Ее лучи упали на описанные мною выпуклости, и вдруг ожили семь маленьких огненных кругов. Они светились, сияли, становились ярче, сверкали. Гигантская плита передо мной повернулась, как на оси, вздыхая при своем движении.

Мгновение я смотрел в изумлении. Похоже на трюк фокусника. И движущаяся плита, как я заметил, тоже засветилась, стала флюоресцировать, подобно семи сверкающим огонькам.

Только мгновение я смотрел на это, затем, крикнув Эдит, устремился в открывшееся отверстие. Передо мной была платформа, а от нее ступени вели в ровный коридор. Проход не был темным, он светился тем же слабым свечением, что и входная дверь. Я побежал вниз. И на бегу яснее, чем когда-либо раньше, услышал пение. Проход резко повернул, пошел параллельно наружной стене, затем опять устремился вниз. Я продолжал бежать и на бегу взглянул на часы. Прошло всего три минуты.

Проход кончился. Передо мной была большая сводчатая арка. Я на мгновение остановился. За аркой, казалось, открывается какое-то пространство, заполненное сияющим, многоцветным туманом, чья яркость все время увеличивалась. Я прошел сквозь арку и застыл в благоговейном страхе!

Передо мной был бассейн. Круглый, примерно в двадцать футов шириной. Вокруг него невысокий, мягко закругляющийся барьер из сверкающего, серебряного камня. Вода бассейна прозрачно-голубая. Бассейн с серебряным барьером походил на огромный голубой глаз, глядящий вверх.

В него устремлялись семь сверкающих столбов. Они лились в голубой глаз, подобно цилиндрическим потокам. Они походили на сверкающие столбы света, поднимающиеся от сапфирового пола.

Один цвета нежно-розового жемчуга; зеленый; голубой; смертельно белый; сверкающая колонна бледного янтаря; луч аметиста; столб расплавленного серебра. Таковы были цвета семи потоков, устремляющихся в лунный бассейн. Пораженный, я придвинулся ближе. Столбы не освещали глубину. Они касались поверхности и, казалось, растворялись, расплавлялись в ней. Бассейн выпивал их!

Сквозь воду устремились крошечные сверкающие искорки, частицы бледного свечения. И далеко, далеко внизу я уловил движение, сверкание чего-то медленно поднимающегося.

Я взглянул вверх, на источник семи светящихся столбов. Далеко вверху светились семь шаров, от них и исходили столбы света. Яркость их все росла. Они походили на семь лун, закрепленных на пещерном небе. Медленно их великолепие усиливалось, и все ярче становились стремящиеся вниз столбы. Мне пришло в голову, что это кристаллы неизвестного вещества, укрепленные на крыше лунного бассейна, и свет их исходит от взошедшей луны. Они были удивительны, эти шары, — в них заключалось неведомое знание тех, кто когда-то установил их!

Ярче и ярче становились они, по мере того, как луна поднималась все выше и посылала через них свое сверкание. Я оторвал взгляд и посмотрел на бассейн. Он стал молочным, полупрозрачным. Лучи, устремленные в него, казалось, его заполнили; он ожил светящимся, сверкающим блеском. И свечение, которое я видел, поднималось из глубины, становилось все ближе и ближе!

От него на поверхность устремился клубок тумана. Он подплыл к розовому столбу и замер на мгновение. Столб, казалось, обнимает его, посылает в него маленькие светящиеся частицы, крошечные розовые спирали. Туман поглощал луч, становился все материальнее. Другой клубок подплыл к другому столбу, прилип к нему и начал питаться, потом быстро придвинулся к первому и слился с ним. Появились еще клубки, тут и там они появлялись слишком быстро, чтобы их можно было сосчитать, и устремлялись к столбам света, вспыхивали и пульсировали друг в друге.

Все гуще и гуще становился туман, пока поверхность бассейна не превратилась в сплошной столб пульсирующего, светящегося тумана; туман становился все гуще, он впитывал жизнь из семи падающих на него столбов; а из глубины бассейна в него влетали красные стремительные частицы. В центр тумана переходило свечение, которое я заметил далеко внизу. И центр засветился, запульсировал, начал посылать вокруг пробные щупальца и сгустки.

Передо мной формировалось существо, забравшее Стентона, взявшее Тору, — существо, которое я стремился найти!

И с осознанием этого мой мозг ожил. Рука легка на рукоять пистолета, и я начал стрелять прямо в центр свечения. Все вокруг загремело от выстрелов, и я почувствовал, что совершаю величайшее святотатство. Хотя и знал, что бассейн этот — дьявольский, одновременно он казался святым. Как будто, нерасторжимо соединенные, в нем жили Бог и Дьявол.

При первом же выстреле столбы заколебались, вода в бассейне заволновалась. Туман покачнулся, потом собрался вновь. Я перезарядил пистолет. Мне пришла в голову мысль, и я тщательно прицелился в один из шаров наверху. Оттуда, как я понял, исходит сила, формирующая обитателя бассейна. Из льющихся оттуда лучей черпает он силы. Если я сумею разрушить механизм, я прерву этот процесс. Я стрелял снова и снова. Даже если я и попал, то, по-видимому, не причинил вреда. Только беспокойнее заплясали светящиеся частицы в тумане. И все.

Из бассейна, как маленькие колокольчики, как пузыри хрустальных нот, поднимался звон. Звуки его становились все выше, утрачивали спокойствие, звучали все более гневно.

И тут из чего-то необъяснимого, повисшего над бассейном, вырвался сверкающий сгусток. Он устремился ко мне, охватил меня. Я почувствовал ледяной холод, и на меня одновременно обрушились экстаз и ужас. Каждый атом во мне задрожал от радости и одновременно сжимался в отчаянии. В этом не было ничего отвратительного. Но как будто ледяная душа зла и огненная душа добра вместе вошли в меня. Пистолет выпал у меня из руки.