Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997 - Пирс Брендон

После официального расформирования Федерации Родезии и Ньясаленда в 1964 г. Ньясаленд (теперь— Малави) стал самоуправляемым государством вместе с Замбией. Менее жизнеспособные государства тоже стали готовить к независимости — Басутоленд (Лесото, 1966 г.), Бечуаналенд (Ботсвана, 1966 г.) и Свазиленд (1968 г.).

Еще больше досаждало Родезийскому фронту то, что растущее количество черных стран в Содружестве, из которого Южная Африка вышла в 1961 г., давило на Лондон, чтобы тот принял жесткую позицию в отношении Солсбери. На самом деле они во многом действовали в стиле Объединенных Наций. И этот орган во все большей степени рассматривал британцев, как друзей Веленски, Салазара и Фервурда, «соучастников в политике репрессий в Южной Родезии».

На самом деле сэр Хью Фут, британский представитель в ООН, подал в отставку в 1962 году, поскольку считал, что его страна становится «не на ту сторону в проигрываемом сражении» между черным «национализмом и белым доминированием в Африке»[3320].

При таком общественном мнении Великобритания не могла просто передать Родезию белому меньшинству. Но министры намекали, что будут содействовать Родезийскому фронту, если смогут это делать, не вызвав международного посрамления. Лорд Хоум, который, будучи сэром Алеком Дугласом-Хоумом сменил Макмиллана по адресу Даунинг-стрит, 10 в 1963 г. (хотя ему не хватало дерзости и он не носил усы), заявил: статус-кво можно поддержать, если скрыть его под выборным фасадом. Р.А. Батлер «намекал, что Британия окажется в неловком положении, если предоставит Родезии независимость. Но если Родезия сама ее возьмет, то Британия может соскочить с крючка»[3321]. Ян Смит, который стал лидером Родезийского фронта и страны в 1964 г., намек понял. Как он написал в дальнейшем, «время нерешительности закончилось»[3322].

Лишь немногие видели в Смите признаки белого рыцаря. Хоум отмахивался от него, как от крестьянина. Хаггинс (теперь — лорд Малверн) говорил, что он— «крестьянский мальчик из Селукве, хитрый, ограниченный и подозрительный»[3323]. Веленски считал, что он не может говорить ни о чем, кроме скота и использовании светлого времени дня: «Он такой же сильный человек, как я — король Сиама»[3324].

В возрасте сорока пяти лет Смит казался таким же прозаичным, как и его имя. Он был угрюмым, скучным и мрачным, как его мешковатые серые двубортные костюмы. Лидер говорил безразлично, немного в нос, и иногда путал похожие по звучанию слова — например, мог сказать "factual situation", когда имел в виду "actual situation"[3325].

Ян Смит обладал незрелым чувством юмора и мало чем интересовался, кроме спорта. У него имелся лишь малый политический опыт, а еще меньше — технических склонностей. Когда он был министром финансов правительства Фронта, то один раз его заметили тупо смотрящим на колонки официальных цифр, словно они имели для него такой же смысл, как в случае, «если бы он перевернул страницу вверх тормашками»[3326].

Однако Ян Дуглас Смит, сын шотландского мясника и первый премьер-министр Родезии, который родился в этой стране, оказался осторожным, практичным, упрямым и популярным руководителем. Он имел прекрасный послужной список на войне, был пилотом истребителя. Следы доблести и мужества остались на его лице — он серьезно пострадал во время одного столкновения, на правой щеке делалась пересадка кожи. В результате глаз смотрел вниз, нос был искривлен. Это придавало его внешности смущающую неподвижность.

Смит был непреклонен в плане невозможности правления чернокожих, пока он будет жив, или будут живы его дети. Такой непреклонности этот человек больше ни в чем не проявлял. Более того, он быстро продемонстрировал свои намерения самым серьезным образом, задержав африканских лидеров во главе с Мугабе и разгромив их организации. Вместе со своим «ковбойским кабинетом»[3327] Смит восстановил дух 1896 года. Он являлся воплощением менталитета поселенцев, которые разбивали лагеря, окруженные повозками. Лидер усилил привилегии белых. Он получал вдохновение, а также помощь и утешение из Южной Африки. Один чернокожий националист заявил: «Смит — расист. Он — человек апартеида. Он не лучше Фервурда»[3328]. На одном политическом собрании, где его забросали вопросами африканские студенты, Смит исполнил песню африканеров: «Бабуин, залезай на гору»[3329].

В течение полутора лет перед тем, как выдать одностороннее провозглашение независимости, Смит применял двойную стратегию подготовки и переговоров. Он консолидировал поддержку в судейских кругах, полиции, вооруженных силах и среди гражданских служащих, продвигая собственных людей там, где было необходимо. Он пытался формировать и обрабатывать общественное мнение, проводил собрания и митинги, осуществлял цензуру газет, контролировал радио и телевидение, выдавая то, что его собственный глава разведки называл «пропагандой в стиле Геббельса»[3330].

Смит давал взятки, угрожал, сажал в тюрьмы и изгонял непокорных журналистов. В качестве начальника пресс-службы он нанял человека, открыто признававшегося в том, что он фашист, который когда-то поддерживал сэра Освальда Мосли. Лидер запугивал других оппонентов — и белых либералов, и черных милитаристов. Один поселенец сказал Дункану Сэндису, что «противостояние Смиту очень сильно, много людей входят в оппозицию. Но это — маленькая страна, и каждый так называемый интеллигентный человек страшно боится честно заявить о своих взглядах и выступить против него из-за страха ограничений или давления на бизнес»[3331].

Смит провел мощную предвыборную кампанию, заявляя, что выступает за национальное единство, но на самом деле продвигая дело одностороннего провозглашения независимости. Когда Веленски стал бороться против этого предложения на дополнительных выборах, то не только потерпел поражение, но его осыпали бранью и оскорбляли как «проклятого еврея, коммуниста, предателя и труса»[3332].

Тем временем Смит пытался убедить сочувствующего, но скептически настроенного Дугласа-Хоума, что родезийцы всех оттенков кожи поддержат независимость, чтобы сохранить цивилизацию в первобытной стране. Чтобы доказать это утверждение, он собирал голоса и выяснял мнения вождей племен, которые, как предполагалось, выступают от имени своих народов. Но поскольку «индаба» проводилась в условиях строгой секретности, а место ее проведения было окружено войсками, которые никого не пропускали, неудивительно, что вожди (на самом деле — сельские жители и зависимые от правительства люди) дали Смиту тот ответ, который он хотел получить. Лорд Малверн справедливо назвал все это дело «мошенничеством»[3333].

Гарольд Уилсон, который стал премьер-министром после победы с небольшим перевесом над Дугласом-Хоумом на всеобщих выборах в октябре 1964 г., не был одурачен. Он сразу же предупредил Смита об ужасающих экономических и политических последствиях, которые следует ждать после незаконного разрыва связей Родезии с Британией. Но во власти Уилсон уступил. Он на какое-то время забыл про лозунг «никакой независимости до правления большинства», санкционировал независимость с гарантией «ничем не нарушаемого продвижения вперед к правлению большинства». Однако было выставлено условие: «Это должно быть приемлемо для народа Родезии в целом».

Смит, которого поддерживали его собственные избиратели, отверг эти условия. Дальнейшие переговоры оказались бесполезными — особенно, во время одиннадцатичасового путешествия Уилсона в Солсбери, которое один член его кабинета, Ричард Кроссман, сравнил с полетом Чемберлена в Мюнхен.

Уилсон пришел в такую ярость от плохого отношения к Нкомо и другим задержанным чернокожим лидерам, которых держали в душном полицейском фургоне без еды и воды на протяжении многих часов перед встречей с ним, что буквально увидел «красные вспышки перед глазами». Более того, в доме Смита Уилсон продемонстрировал свое отвращение, когда один родезийский министр, герцог Монтроз, спародировал непристойные движения одной американской танцовщицы, «обученной искусству демонстрации своих прелестей»[3334]. Герцог проскакал вокруг стола, зажав монету между ягодиц.

Уилсон не дал этой демонстрации колониальной культуры вовлечь себя в конфликт. Напротив, он хотел избежать атаки «тори» на Вестминстер, поэтому отказался от использования силы против Родезии. Премьер сказал: «Не будет никакого удара грома небесного со стороны Королевских ВВС»[3335].

Этим премьер Уилсон разочаровал не только ООН и Содружество, но и многих британских врагов расизма. Среди них были сторонница левых взглядов, смутьянка и зачинщица Барбара Касл, косматый и праведный доктор Майкл Рамси, архиепископ Кентерберийский, который шокировал белых родезийцев своей воинственностью. Они пригрозили послать премьеру пепел своих сожженных Библий и предложили англиканской церкви петь новый гимн: «Вперед, вперед, христианские солдаты! Вперед, вперед — убивать свою родню»[3336].