Откройте небо (Сборник) - Роберт Силверберг

У машины был древний вид. Скорее всего, она осталась со времен еще до Завоевания.

Сиденья продавлены, серебристая краска в сотне мест осыпалась, обнажив ржавые пятна, и сама машина так сильно кренилась влево, что у Халида возникла мысль, не врежется ли она рамой в землю, когда тронется с места.

— Умеешь водить машину? — спросила Синди, когда они грузили в нее свой небольшой багаж.

— Нет.

— Ну конечно, откуда? Сколько лет тебе было, когда ты оказался в лагере?

— Почти тринадцать.

— И когда это произошло? Восемь, десять лет назад?

— Семь. Двадцать пятого декабря мне исполнится двадцать один.

— Рождественское дитя. Очень удачно. Все воспевают и празднуют твой день рождения. «Тихая ночь, свя-я-ятая ночь…»

— Да, очень удачно,— с горечью сказал он.— Все мои дни рождения были на редкость счастливыми. Мы собирались вокруг рождественской елки — мать, отец, братья, сестры и я — и пели рождественские песни, и дарили друг другу замечательные подарки.

— В самом деле?

— Ну… Несколько счастливых раз точно было.

— Постой-ка. Ты рассказывал в самолете, что твоя мать умерла при родах, отца ты никогда не знал и вырастила тебя бабушка.

— Да. И еще рассказывал, что я мусульманин.

Она засмеялась.

— Ты просто пытаешься выяснить, внимательно ли я слушала тебя.

— Нет. Я просто сказал первое, что пришло в голову.

— Ты душка, Халид, но очень, очень странный.

— Душка?

— Не обращай внимания. Просто такое выражение.

Она отперла дверцу машины и сделала знак, чтобы он залезал внутрь. Он уселся на левое сиденье — как всегда, когда ездил с Ричи — и, к своему удивлению, обнаружил прямо перед собой рулевое колесо. Халид точно помнил, что в машине Ричи оно было установлено с правой стороны.

— Американские машины отличаются от других,— объяснила Синди.— По крайней мере, ясно, что тебе приходилось сидеть в машине. Даже если ты не умеешь водить ее.

— Я водил иногда машину отца. По воскресеньям он возил меня в Стонхендж и другие места.

Она подозрительно посмотрела на него.

— Ты же сказал, что не знал своего отца.

— Я солгал.

— Ой-е-ей! Тебе нравится морочить людям голову, верно, Халид?

— Но в одном я сказал правду. В том, что я ненавидел его.

— За то, что он был квислингом? Это тоже правда?

— Он был квислингом, да, но для меня это не имело значения. Я ненавидел его за то, что он плохо обращался с Аиссой. И со мной тоже, иногда. Думаю, он обижал и мою мать. Сейчас, однако, все это неважно. Прошлое осталось далеко позади.

— Но я вижу, что оно не забыто.

Она вставила ключ зажигания и повернула его. Мотор затарахтел, закашлялся, на мгновение смолк, затарахтел снова и на этот раз ожил. Машина с шумом поехала по территории лагеря. На выезде Синди показала свой пропуск, охранник махнул рукой, и они выехали за ворота.

И почти сразу же оказались в пустыне.

Некоторое время оба молчали. Халид был слишком захвачен зрелищем открывшегося ему огромного пространства, а Синди полностью сосредоточилась на управлении машиной. Дорога была скверная, вся в выбоинах и ямах, и машина, сама по себе допотопная развалюха, непрерывно стонала и ворчала, немилосердно швыряя и подбрасывая их и время от времени издавая угрожающие звуки, как будто собиралась вот-вот взорваться. Халид перевел взгляд на Синди и увидел, как она сидит, кусая нижнюю губу, напряженно сгорбив плечи и изо всех сил вцепившись в рулевое колесо, чтобы удержать машину в пределах дорожного покрытия, не дать ей скатиться в безбрежные просторы пустыни.

— Предельная скорость на этой дороге вряд ли больше семидесяти миль в час. В километрах это… сколько? Сто десять? Сто двадцать? Что-то вроде этого. А когда я была совсем молодой, мы гоняли по ней со скоростью восемьдесят или восемьдесят пять миль в час. Конечно, было бы безумием пытаться развить такую скорость сейчас. Да к тому же эта машина на такое и не способна. Она, скорее всего, старше тебя. Появилась на свет задолго до Завоевания. Тут ручное управление, не то что в более поздних машинах, где установлен компьютер, реагирующий на словесные команды. Древность. И определенно доживает последние дни. Но до Лос-Анджелеса мы доберемся, так или иначе. В крайнем случае, пешком.

— Вы же должны доставить меня в место под названием Барстоу,— сказал Халид.— Каким образом мы можем оказаться в Лос-Анджелесе? Они могут насторожиться, если мы не появимся в этом Барстоу.

— Не успеют. Завтра мы погибнем в автокатастрофе, еще до того, как доберемся до Барстоу.

— Прошу прошения?…

— Авария уже введена в компьютер. Мой друг в Лейпциге сделал это. Талантливейший отмазчик, вот кто он такой. Знаешь, что такое отмазчик, Халид?

— Нет.

— Отмазчиками называют очень умелых хакеров. Они делают то же самое, что боргманны, с той лишь разницей, что работают на нас, а не на Пришельцев. Врубаются в сеть Пришельцев и изменяют записи. К примеру, если тебя отсылают туда, куда ты не хочешь отправляться, отмазчик может изъять это назначение. За определенную плату, конечно. В нашем случае мой друг в Лейпциге ввел такую запись: агент С. Кармайкл, доставляющая арестованного X. Бека, восемнадцатого числа этого месяца, то есть завтра, попала в дорожную аварию в десяти милях севернее Барстоу, когда ехала по шоссе 15. Потеряла контроль над управлением, врезалась в ограждение и погибла вместе с арестованным. Машина полностью разрушена, а тела погибших кремированы по приказу местных властей.

— Авария произойдет завтра, вы сказали?

— Когда наступит завтра, сообщение об аварии уже будет в сети, поэтому я говорила в прошедшем времени. Фактически оно уже там, ждет часа, когда пора будет активировать себя. Агент С. Кармайкл будет удалена из системы, так же как и арестованный X. Бек. Мы исчезнем, точно никогда и не существовали. Машина также прекращает свое существование, и если на дороге какой-нибудь представитель администрации засечет наш номерной знак, он подумает, что это просто ошибка. Как только мы окажемся в Эл-Эй, я раздобуду для машины новый номерной знак, на всякий случай… Хочешь есть?

— Да.

— Я тоже. Давай-ка где-нибудь перекусим.

Они остановились в мрачном придорожном кафе в самом сердце пустыни. Жара за пределами автомобиля обрушилась на них, словно удар огромного кулака. Синди купила обед для них обоих, просто показав свою идентификационную карточку. Еда была ужасная — какая-то приправа со вкусом картона, кусок безвкусного жареного мяса на булочке и холодный пузырящийся напиток — но Халида скверной едой было не удивить.