Другая сторона времени. Осада вечности. Дальние берега времени. - Фредерик Пол

Она говорила мне то, что я сам давно понял. Я пожал плечами.

— У меня уже есть все друзья, в которых я нуждаюсь. Хильда, помолчав немного, сказала:

— Возможно. Тебе повезло, что я — одна из них. — А потом, сменив тон: — Так или иначе, прибыл наш транспорт.

Транспортом оказался один из тех похожих на автобусы фургонов на электрической тяге, которые мы обычно видим в аэропортах. Он был достаточно большим, чтобы вместить всех нас, правда, едва-едва. Вслед за парой полицейских на электрокаре, едущих впереди для расчистки пути, мы покинули зону выгрузки и довольно быстро поехали по залам Кэмп-Смолли. Хильда в своем ящике катила, не отставая, позади нас, а за ней рысью двигались с полдюжины охранников в голубых беретах ООН.

Всю дорогу оба Дока мяукали что-то друг другу, проявляя живой интерес к помещениям, через которые мы проезжали, — с огнетушителями на стенах, водными фонтанами, потолочными телеэкранами, демонстрирующими сцену в зоне выгрузки. Голова Берта металась по всем направлениям, и он забрасывал меня вопросами, на которые я мало что мог ответить, поскольку сам прежде никогда не бывал в Кэмп-Смолли.

Я сразу понял, какие именно комнаты зарезервированы для моих друзей, потому что у одной из дверей стояли на посту двое: охранник в голубом берете, довольно встревоженный для часового, и огромная фигура рядом с ним… Док! Я весьма удивился, увидев его там, а реакция Пиррахис, которая заметила его одновременно со мной, была и вовсе неистовой. Она проверещала что-то, выпрыгнула из фургона — я думал, она его перевернет — и ринулась в объятия здешнего Дока. Через секунду оба радостно мяукали, любуясь друг другом и обнимаясь. Я тоже вышел и повернулся к Хильде.

— Ах да, — наконец-то припомнилось мне, — с тюремной планеты вместе с людьми сбежали двое Доков, так?

— Да, двое. Другой мертв, — коротко ответила Хильда. — Этого мы называем Мяу, он помогает нам разобраться, как работают прибамбасы Страшил. Речь его, правда, никто не понимает, но он преотлично рисует картинки. Скажи своему дружку хоршу, что он поживет здесь некоторое время.

Некоторое время. Когда я заглянул внутрь, мне захотелось надеяться, что «некоторое время» действительно будет недолгим, потому что предназначавшаяся для Берта комната оказалась, мягко говоря, непривлекательной. По сути, это была гребаная тюремная камера — с решеткой на единственном окне, с унитазом без крышки, умывальником и узкой койкой. Так-то вот.

Хильда наблюдала за выражением моего лица.

— Скажи ему, что это только временно, — осторожно произнесла она.

Я покосился на нее:

— Само собой, я скажу ему об этом. Чего я ему не скажу, так это то, на что похоже в смысле продолжительности «только временно» в правительственной практике.

Сгладив по мере возможности неблагоприятное впечатление о его новом «гнезде», я постарался объяснить Берту, как работает унитаз, предложил застелить его койку еще парой-тройкой одеял, если захочет, и пообещал, что буду навещать его так часто, как только смогу. Я понятия не имел тогда, насколько интенсивными будут ожидающие нас допросы и проверки, но все же не стал обещать ему многого.

Берт молчаливо слушал, низко склонив голову и обвив мягкими руками свой живот, будто защищаясь. Потом спросил голосом низким и печальным:

— А что насчет еды, Дэн? Я опешил.

— А, черт… Точно. Еда. — Об этой «маленькой проблеме» я и думать забыл.

Я попросил Хильду помочь, но она сама оказалась в затруднении.

— Для Доков и Чудиков у нас море продуктов, — неуверенно начала она. — Страшилы прислали достаточно пищи для них. А вот насчет хоршей… чем они вообще питаются?

Я решил обратиться за помощью к Пиррахис, но все трое Доков по-прежнему оживленно перемяукивались. Врарргерфуж и тот, которого Хильда назвала Мяу, как раз принялись обниматься — отнюдь не с той страстью, конечно, которую продемонстрировала Пиррахис, но попробуйте представить объятия с себе подобным, когда у вас обоих по шесть рук на брата, даже если вместо одной из них культя. Когда я наконец привлек к себе внимание Пиррахис и изложил возникшую проблему, она задумалась. Потом грустно призналась:

— Я не знаю, Даннерман. Спрошу остальных. — Все трое поболтали между собой пару минут, и Пиррахис покачала своей массивной головой. — Я не уверена, но, возможно, нужно добыть образцы пищи, которой питается ваш вид, и посмотреть, что из них напоминает еду хоршей.

— Насколько я понимаю, Мяу получает какую-то пищу для себя, — предположил я, указывая на него. — Может, следует использовать что-то из его рациона либо из пищи Чудика?

Пиррахис выглядела озадаченной.

— Возможно, — все же согласилась она, — но почему вы так его называете? Это ведь Мррантохроу.

Я уставился на нее, челюсть у меня отвисла.

— Мррантохроу?

— Точно так, — подтвердила она радостно. Трудно, конечно, предположить, что шестирукое существо с лицом, похожим на бородатую полную луну, может выглядеть кокетливым, но Пиррахис это удалось. — Конечно, он — копия того, которого мы знали в Двух Восьмых, но это именно Мррантохроу, которого Другие скопировали для этой миссии, и он хорошо помнит меня по прежним временам. Но вы удивляете меня, Даннерман. Неужели вы думаете, что я была бы столь нежна с незнакомцем?

Следующей остановкой для меня явилась пресс-конференция — впрочем, собственно прессы там, конечно, не было, но я чувствовал себя так, как, наверное, чувствует человек, общающийся с многочисленной аудиторией. Я взобрался на трибуну, представ перед глазами сотен нетерпеливо ожидавших моего появления зрителей, и в общих чертах рассказал о своих приключениях у хоршей. Затем я предложил присутствующим задавать мне вопросы, что оказалось большой ошибкой. Вопросов было, наверное, около миллиона, и все время я искал среди сотен лиц в зале лицо Пэтрис.

Когда я наконец отыскал ее взглядом, мне удалось передать ей незаметный знак, слегка взмахнув рукой. Пэтрис махнула мне в ответ, но что-то в ее облике показалось мне не совсем обычным.

Секунду спустя я понял, что именно, — одежда и прическа. Пэтрис носила симпатичный брючный костюм, а на этой был комбинезон с эмблемой Бюро. Конечно, она могла переодеться — что вряд ли, — но у нее, естественно, не хватило бы времени отрастить длинный «конский хвост».

Оставалось лишь одно возможное объяснение. Женщина, на которую я смотрел, не Пэтрис. То была Пэт! Настоящая Пэт. А рядом с ней сидел человек, очень похожий на меня, только с усами, и до меня вдруг дошло, что я смотрю на другого себя, Дэна У, мужчину, женатого на Пэт.