Вооруженные силы на Юге России - Коллектив авторов -- История

временем, когда мысли его могли быть отвлечены, то он, скорее, был очень разговорчивым и всегда стремился узнать мнение своего собеседника в затронутом разговором вопросе. У него была даже манера вызывать у собеседника высказать его мнение вопросом — «что?», как будто бы он не расслышал того, что ему говорилось. Чужое мнение он уважал, с ним считался и был очень далек от упрямого отстаивания своих решений.

До моего штаба, который находился в селе Грушевском, было около 60 верст. Дороги были плохие, и лошади с трудом плелись мелкой рысью. К моему счастью, подполковник Соколовский назначил в мое распоряжение казака, который мне очень помог в пути. Прибывая в селения, через которые мы проезжали, нам с трудом удавалось находить смену лошадям, особенно ночью. Однако благодаря расторопности казака мы все же утром добрались до Грушевского. Там я нашел моего временного предшественника, генерала Крыжановского{326}, который ничего еще не знал о данной корпусу задаче.

Части корпуса, без одной бригады 1-й Конной дивизии, находившейся в распоряжении генерала Улагая, действовавшего на Святокрестовс-ком направлении, находились в районе Грушевское — Калиновка. Общая обстановка, как мне была объяснена генералом Врангелем, складывалась следующим образом.

Генералу Врангелю, как командующему армейской группой, были подчинены: 1-й армейский корпус генерала Казановича, 1-й Конный корпус генерала Покровского, которым временно должен был командовать я, и отряд генерала Станкевича. Генералу Врангелю ставилась задача удерживать фронт от Маныча до Петровского, овладеть базой красных, Святым Крестом, и выйти в тыл группе советских войск, действовавших в районе Минеральных Вод. Во исполнение этой директивы генерал Врангель направил на Святой Крест дивизию Улагая, усилив ее бригадой 1-го Конного корпуса, моему же корпусу им было приказано овладеть Новосельцами и Александровским.

Еще в пути я изучил данную мне директиву и заготовил свой боевой приказ для наступления. Оставалось только его размножить и разослать по назначению в части. Наступать надо было немедленно, тем более что Улагай, связанный с Врангелем телефоном, конечно, уже с утра начал свое движение на Святой Крест. Наше промедление могло бы поставить его в невыгодное положение. После удачных для нашего корпуса боев у Новоселец и Александровского согласно данной мне директиве я направил бригаду 1-й Конной дивизии на Преображенское, куда отходили красные после их разгрома Улагаем под Святым Крестом. Там соединилась вся 1-я Конная дивизия, в командование которой я предназначался по прибытии генерала Покровского. Во главе с генералом Топорковым дивизия эта окончательно разгромила красные части, отходящие от Святого Креста.

В это время правофланговые части нашей армии вели бои под Минеральными Водами. В период этих боев большое значение приобрел город Георгиевск. Через него шли главнейшие пути отхода Минераловодской группы красных. При его захвате, до отхода их на восток, эта группа совершенно выводилась из строя. Только небольшие части, без обозов, могли рассчитывать уйти через станицу Вольскую на Владикавказ. Учитывая это, генерал Врангель приказал мне напрячь все силы, чтобы возможно скорее овладеть Георгиевском. Для выполнения этой задачи я направил 1-ю Конную дивизию долиной Кумы для удара по Георгиевску со стороны станицы Урухской, в обход его с востока. Бригаду 1-й Кубанской дивизии я направил на Обильное, и с другой бригадой, назначенной в резерв, я пошел на Новозаведенное, чтобы иметь возможность усилить своевременно генерала Топоркова. Свой главный удар я направлял моим левым флангом. Начал я движение 5 января. Красные вначале не оказывали серьезного сопротивления, и к вечеру мы овладели районом Отказное — Обильное — Урухская. Но если противник сопротивлялся слабо, то нам приходилось в этот день сделать громадные переходы.

Во время этого перехода я стал припоминать обстановку моей встречи с Врангелем. Меня удивило его обращение с младшими офицерами своего штаба. Он им задавал при мне вопросы существенного значения и, казалось, с интересом ждал их заключений. Его удивительная мягкость в отношениях с подчиненными была явно естественной. Я же ожидал встретить другое. Мне казалось, что всегда свойственная ему еще в молодости откровенность во взглядах и чрезвычайно образные выражения мыслей должны были бы вылиться теперь, при общей несдержанности, в известную резкость. Я скорее ожидал встретить трудного начальника, чем обаятельного и до крайности простого человека, каким я его нашел. С другой стороны, знакомясь с его директивой и последующими распоряжениями, я поражался их необыкновенной ясности и последовательности. В них ничего не было лишнего, но и ничего не было забыто. Первого моего с ним свидания было для меня достаточно, чтобы оценить его вполне.

6 января обе мои колонны повели наступление, продолжая движение согласно данным им указаниям. В то же время и со стороны красных появились значительные силы. Они повели против нас контрнаступление широким фронтом со стороны железной дороги и со стороны Александрийской. Несколько позже обозначилось наступление их от Зельской на Урухскую. 1-я Конная дивизия опрокинула эту группу и продолжала теснить красных к Георгиевску, отрезывая им путь отступления на восток.

Между тем бригада Кубанской дивизии, направленная на Александровскую, стала отходить под сильным напором красных. Генерал Крыжановский мне доносил, что скоро будет вынужден отойти на Обильное. Это меня вынудило скрепя сердце использовать бригаду резерва во главе с полковником Гетмановым{327}, которую я предназначал в решительную минуту для усиления генерала Топоркова. С бригадой Гетманова я вышел сам и убедился, что, действительно, силы красных чрезвычайно велики.

Полковника Гетманова я направил в обход красных с севера. На моих глазах Гетманов развернул бригаду и лихо атаковал большевиков, отбросил их за Куму. При этом он захватил много пленных и несколько орудий. Я вернул затем эту бригаду к Обильному, а генералу Крыжановскому приказал перейти в наступление и занять Подгорную, что к вечеру и было выполнено.

Между тем от генерала Топоркова не поступало никаких донесений. Однако сильный артиллерийский огонь слышался почти целый день к югу от Урухской. Лишь к вечеру я получил донесение от посланного мною офицера, что дивизия, потеряв почти всю артиллерию, быстро отходит назад. Не зная еще тогда генерала Топоркова, я пришел в негодование. Я был удивлен, что он не потрудился до самого вечера прислать мне донесения, что не дало мне возможности использовать мою резервную бригаду. Для выяснения я попросил к себе в Обильное генерала Топоркова, который мне доложил, что он весь день вел упорные бои с противником, но к вечеру, не рассчитав утомления людей,