Ночная смена - Dok

  - Мутабора с гением пока попросите в грузовичок перебраться.

  О, а группа-то тоже не зря сидела - отрофеились, похоже. Действительно не увидел сразу - а позади брони стоит пара КАМАЗов с кунгами. В одном кунге даже печка топится - дымок видать. Вот вроде и большие объекты, а по сравнению с дулом пулемета на первом плане - совершенно не видны были.

  Сообщаю морфированному коллеге, что идет бронегруппа, лучше пока нам с глаз долой из сердца вон спрятаться. От волнения путаюсь, но почему-то морф не злится на вставляемые глаголы и прочие части речи.

  У машин - новый сюрприз. Из кабины вываливается Семен Семеныч, дальше на его слегка заспанной и потому помятой физиономии пролетает сложная гамма чувств. Сделавшая бы честь любому современному актеру, не говоря уж про Балуева, сохраняющего твердокаменность морды лица в любой из своих 569 ролей.

  Семен Семеныч спросонья видит сначала меня - радость совершенно искренняя и приятная мне, потом посторонних - удивление, потом морду морфа - удивление, ужас - и руки шарят по куртке в поисках того, что верно в кабине осталось, потом сомнение, потом опять удивление и уже с недоумением в глазах, выдав всю эту палитру эмоций в пару секунд:

  - Привет! А это кто?

  - Это пленник и союзник. Мутабор - союзник. Коллега. Врач.

  - А голый вассер?

  - Нудист - представитель противника. Творец Мутабора.

  - Это как?

  - Повтор реанимации - сохран деятельности мозга.

  - Ничего не понял? Он что - врача садировал, пока тот не обернулся?

  - Подтверждение. Момент - прятки в кузов.

  - Доктор, а что это вы так странно размовляете?

  - Мутабор - сохранение речи. Понимание речи. Только существительные.

  Наконец находится хоть один нормальный человек. С нормальной реакцией на мой явный бред.

  - Охренеть! Что, серьезно? Он говорит?

  - Подтверждение.

  Мутабор начинает кряхтеть.

  Семен Семеныч с сомнением смотрит на меня, с опаской на Мутабора.

  - Ладно, давайте в кузов.

  В кунге шаром катай. Печки нет, хотя вроде как положена по штату - и лист железа на полу и забитая дырка в стенке. Холодно, почти как на улице. Наверное, потому и нет никого.

  - Мутабор, а что на заводе?

  - Ы?

  - Семен Семеныч - конкретность вопроса.

  - В каком смысле?

  - В таком, что так и я не отвечу.

  - Вам и отвечать нечего - вы там не были.

  Морф опять начинает кряхтеть. Это конечно лучше, чем их стенание или как там они кричат перед атакой, но все равно неприятно.

  - Извинения.

  - Хххеррня!

  Семен Семеныч подскакивает.

  - И впрямь говорит! А петь он умеет?

  Ну, это понятно. Дружок - песельник еще в себя не пришел толком, петь Семен Семенычу было видно не с кем, а привычка - вторая натура. Соскучал.

  - Мутабор - песня? Приглашение.

  Морф опять чумеет. Когда уже начинаю бояться, что он завис наглухо - пожимает плечами.

  - Проба?

  Еще раз пожимает плечами.

  Потом как-то скептически выговаривает:

  - Хххммуссыххаферрапхия... шшуушшь!

  - Музыкотерапия польза. Логопедия.

  - Ссзаиха?

  - Мутабор заика отрицание. Фонетика улучшение. Коммуникативность. (После такого словечка и отдохнуть пару часиков не грех...)

  - Времяпрепровождение - вклинивается Семен Семеныч.

  Опять пожимание плечами.

  - К слову. Семен Семеныч, оружие отсутствие?

  - Йопта! В кабине оставил! Я мигом!

  Пока он бегает морф презрительно спрашивает:

  - Хххоннфохь?

  - Отрицание. Шофер. Профессионал. Певец.

  Фырканье в ответ.

  Хлопает дверь. На этот раз у Семен Семеныча на спине АКМС.

  - Готовы? Споем?

  И, не дожидаясь ответа, с воодушевлением начинает:

  На далеком Севере  Эскимосы бегали,  Эскимосы бегали -  За моржой!  Эскимос догнал моржу  И вонзил в нее ножу,  Он вонзил в нее ножу  Глубоко...  Он содрал с нее кожу  И забросил на баржу  И забросил на баржу  Далеко.  Но моржа не стала ждать,  Взяла кожу и бежать  Взяла кожу и бежать  Босиком  И опять на севере  Эскимосы бегали,  Эскимосы бегали   За моржой...

   Знаю эту песенку. Старая, студенческая. Петь можно бесконечно. Очень хорошо петь в пьяной компании, слова заучиваются быстро. Хотя сюрреализм происходящего у меня на глазах песенка только подчеркивает.

  Очень вовремя дверь распахивается - меня вызывает Старшой.

  Напоследок решаю пустить парфянскую стрелу:

  - Мутабор консультация возможность хирургия раненый?

  Опять бедолага завис.

  - Решение по возвращении.

  Уф!

  Бегом с посыльным. Николаич спорит о чем-то с инженером и летехой - командиром бронетехники нашей группы. Кроме них там же еще несколько человек - и мой знакомый сапер. Только они в перепалке не участвуют.

  - Получается так, что это лицо американского империализма вы с рук спихнули? - отвлекается от спора Старшой.

  - Это вы о ком?

  - О морфе. В каске рожа у него - хоть плакат рисуй. Чистый агитпроп. Он что, все время в каске бегал?

  - Не, это я ему одел. Каска-то с хозяина.

  - Это зря. Хорошая касочка и прочная. Поменяйте потом под благовидным предлогом.

  - Я там в джипе еще шмотки оставил и трофеи - пара автоматов, пистолеты.

  - Уже прибрали. Вовка первым делом машинку проверил.

  - А что звали?

  - Получается так, что непонятно?

  - Ну, опять оказание помощи раненым в той группе?

  - Ага.

  Договорить не успеваем.

  - Повторяю, мне вне основной группы здесь делать нечего! - летеха ожил как недобитая огневая точка.

  - Да что ты как маленький! Не отобьем завод - ты без ремонта на своей железке много накатаешься? - ясно, инженер в долгу не остался.

  - Железо на складах еще есть - а людей положить это как?

  - Так и на заводе люди а не хвосты собачьи, притырок ты прыщавый! Несколько тысяч!

  - Было! Было несколько тысяч! А сейчас - хера. Сейчас там несколько тысяч зомби! И куда нам лезть?

  - Стоп, стоп! Охолоньте! - Николаич вклинивается между вспыхнувшим Севастьяновым и летехой.

  - Да какого мужского полового он меня тут лечит? Полковник покойный тож гуманист был. Полгруппы в сраке и сам туда же! У меня жена. Между прочим. И нехер мне по сознательности топтаться. Этот вонявый - небось, сам-то удрал, а теперь все вокруг ему должны.