След зомби (Трилогия) - Олег Дивов

— Да соврал я, — соврал Игорь. — Конечно, я ее специально на задание взял. Машина-то железная. Мало ли что… Игольник мой штатный ее не возьмет, разве что колеса продырявить или там стекла побить. Шокер тоже, он, кстати, и не помог… А граната — это все-таки хоть какая-то гарантия.

— Нехорошо старших обманывать, — заметил Папа.

— То есть? — удивился Игорь.

— Ты никогда не ходишь без оружия. Никогда и никуда.

— Игорь Иванович, вас неверно информировали…

— Слушай, тезка, не вешай мне лапшу на уши. Я же тебя не спрашиваю, зачем тебе это. Мне нужно знать, почему.

— Ну и спросите об этом доктора Сабурова.

— Он неправильно интерпретирует то, что ты ему говоришь.

— Наконец-то! — Игорь даже руками всплеснул от удовольствия. — Хоть кто-то здесь лучший психолог, чем наш доктор наук!

— Сынок, не трогай Сабурова. Он хороший специалист. Просто ты ему не по зубам, ты его совершенно запутал. И вообще, меня сейчас интересует твоя собственная оценка.

— Ну, допустим… — Игорь на мгновение задумался. — Допустим, я ношу оружие, чтобы из него не стрелять. Чтобы быть полностью уверенным, что я никого не обижу.

— С ним ты ощущаешь себя достаточно сильным для того, чтобы быть добрым и милосердным, да? — прищурился Папа.

— Точно, — кивнул Игорь.

Папа глубоко затянулся и раздавил окурок в пепельнице.

— Правдоподобно, — сказал он. — Ну что ж. При условии, что эта граната у тебя была единственная… Или, скажем так, последняя…

— У меня дома в сейфе целая упаковка, — сообщил Игорь.

— Не ври мне, — сказал Папа очень мягко. — Хотя бы мне не ври. И не задирай сослуживцев. А этот эпизод, он забыт. Целиком и полностью. Только поменьше валяй дурака и побольше думай головой. И учти, я за тобой слежу очень внимательно. Ладно. — Он встал, прошел к рабочему столу и поиграл клавишами на терминале. — Лена, он уходит. Открой ему коридор.

— Сейчас, Игорь Иванович. Минуту.

— Мы ждем.

Игорь встал.

— Игорь Иванович, — позвал он тихонько.

— Да? — Директор был уже где-то далеко-далеко и опять перебирал бумаги на столе.

— Так все-таки зачем вы меня вызывали?

Папа бросил на Игоря короткий взгляд и снова погрузился в свои бумажки.

— Я услышал то, что хотел услышать. И сказал то, что должен был сказать, — пробормотал он глухо. — Придет время, ты все узнаешь. И все поймешь.

— А если я не хочу?! — вырвалось у Игоря неожиданно для него самого.

— Готово, — сообщила из приемной Лена.

— Иди, мой хороший, — сказал директор, будто не расслышав возглас подчиненного. — И… удачи тебе, сынок.

Вместо благодарности Игорь презрительно хмыкнул, круто повернулся и вышел.

Глава 5. Третье июня, день

Спортивный зал был насквозь пропитан запахом пота. Плюс тридцать по Цельсию за окном превратили Москву в огромную адскую сковороду. Перегретые кондиционеры то и дело отключались, и тренировка с каждой минутой все больше походила на драку в турецких банях. Когда-то, в пору бурной молодости, сенсэю довелось испытать такое на себе, и он хорошо помнил, насколько это было потное, душное и скользкое дело.

И теперь он, не стесняясь показаться нервным, то и дело озирался на проклятые ящики в надежде, что они вот-вот оживут. Ему так и не терпелось запустить руки в умную электронику и замкнуть ее накоротко, чтобы жалела людей, а не себя. Но на кондиционерах стояли пломбы, а сенсэй был дисциплинированным человеком и учил дисциплине других.

Занятие потеряло темп. Вялые потные тела расслабленно шлепались о татами, и с каждой минутой росла вероятность, что кто-нибудь отшибет себе все печенки. Сенсэй просигналил своим помощникам, чтобы отработку следующего приема сократили вдвое, и устало зажмурился.

Кто-то подошел и толкнул его в плечо.

— Наконец-то, — пробормотал сенсэй, не скрывая раздражения.

— Не рычи, старый мастер. Где он?

— Да вон, — сенсэй, не открывая глаз, ткнул пальцем в сторону. — Тащится, сукин сын.

— Почему ты просто не выгнал его из зала? Для чего тебе этот спектакль?

Сенсэй с усилием потер ладонями веки и посмотрел на пришедшего. Это был высоченный, под два метра, усатый господин со слегка обрюзгшим породистым лицом. На вид лет сорока с небольшим, спортивного телосложения. Но сенсэй отлично знал, что начальнику Отдела спецпроектов Королеву столько же лет, сколько и ему самому, — шестьдесят один. Королев возвышался над сенсэем, как взрослый над ребенком. Одет он был в строгий костюм с галстуком, но дышал легко и выглядел очень бодро. Сенсэй потянул носом воздух.

— Что у тебя за дезодорант? — поинтересовался он.

— Просто я не потею, — объяснил Королев. — Ладно, давай колись. Чего задумал? Зачем я тебе понадобился?

— Если бы он сам ко мне пришел, я бы его давно выгнал, — объяснил сенсэй. — Но он здесь не по своей воле, его заставили. И он хороший мальчишка. Просто не может быть как все. Я раньше думал, что не хочет, и пытался его сломать. А сейчас вижу, что он именно не может. Получается, нет у меня права его выгнать. Но он мне тут напрягает обстановку. Если одному можно выпендриваться, так и остальные начнут, верно?

— Вот уж не думал, что ты такой чувствительный! Надавал бы ему по ушам, и все тут. Со мной ты, я помню, не церемонился!

— Старина, ну сам подумай! Ведь эта группа — не оперативники! Это персонал центрального аппарата. Я не имею права наносить им психические травмы. Башку проломить — это пожалуйста, а унижать их достоинство — нет. Мне на прошлой неделе в «рейхсканцелярии» все мозги засрали как раз по этому поводу.

— Ох, и вздрючил бы я их лет двадцать назад! — рявкнул Королев, топорща усы и обводя недобрым взглядом «персонал центрального аппарата», вяло наносящий и отражающий удары.

— Да я их и сейчас всех застрою в пять минут. — Сенсэй прижал руку к сердцу. — Только вот что-то на пенсию не хочется.

А потом, честно говоря, мне тоже кажется, что не стоит от них требовать больше, чем они могут. Они ведь не группа захвата какая-нибудь. Ну, обороняться должны уметь…

— Стареешь, — упрекнул его Королев.

Сенсэй помотал головой.

— Это не мы стареем, — сказал он мягко. — Это состарился мир.

Королев посмотрел на него озадаченно. — Вспомни, какие мы были в их годы. И какая жизнь была вокруг нас. А теперь… — Сенсэй вздохнул. — Этим обалдуям по тридцать лет, а они озабочены только тем, чтобы поменьше двигаться, потому что при этом слишком много энергии расходуется. И мир такой же — во всем экономия, расчет… Я понимаю, что это правильно, но уж очень все как-то… не по-русски, а?