Абстрактный мир. Трилогия (СИ) - Галина Черкасова

— А ты знала, что я здесь?

Инзамар отрицательно покачала головой.

— Отец лишь по прилету сообщил мне, что ты находишься где-то в Эурохе. Я должна была сопровождать тебя на Прэн, — она вздохнула, поводя хвостом. — Мое первое задание в качестве представителя негурской дипмиссии при ССК.

— Ты ведь закончила университет, — спохватилась я. — Это же…

— Не нужно, — хвост негурки нервно стегнул по полу. — Теперь подле тебя Арельсар, и моя помощь более не требуется. Но, если представится возможность, я немедля вернусь обратно. Да простит меня Девятиглавая, я не хочу здесь оставаться!

Резко развернувшись, Инзамар вылетела из комнаты, едва не сбив с ног стоявшего за входной дверью Кельвета.

— О, я не вовремя? — спросил мальчишка, оглядываясь по сторонам. В руках кевт сжимал небольшой сверток.

— Кель, — прошептала я, провожая подругу взглядом. — И ты здесь…

Я отступила в сторону, пропуская юного охотника в комнату. Тяжелая металлическая дверь с тихим щелчком закрылась, но я не двинулась с места.

— Ты не рада меня видеть? — кевт дернул меня за рукав куртки, привлекая внимание. — Здесь ни с кем нельзя разговаривать. За мной всюду ходит большой орк. Очень плохо.

— Прости, Кель, что втянула тебя во все эти тайны, — опершись спиной о дверь, я сползла на ковер и вытянула ноги. — Конечно, я рада тебя видеть. В больницу тебя не пускали?

— Они говорят, ты вообще не была в больнице. Ничего не было. Везде тайны, — Кельвет уселся рядом. — Ты тощая. Но живая. Это радует.

— Спасибо, Кель, — я благодарно улыбнулась и, закинув руку на плечи кевта, притянула его к себе. — Думала, не увижу тебя больше.

— Ты — сильная, как и мы, — гордо выдал черноглазый.

Он был хорошо одет — легкие брюки, чистенькая, темно-синяя рубашка, черный платок на шее, который мальчишка, однако, все время раздраженно дергал. Кевту, рожденному и выросшему в лесах Ара-каза, было неуютно здесь. Азар мог бы отправить его в лагерь, но оставил при себе, как ценного свидетеля. Я всерьез опасалась за жизнь Кельвета — он слишком много знал, а орки, как мне пришлось убедиться на собственной шкуре, были скоры на расправу.

— Ты поладил с…, — я кивнула на дверь.

— Много ходил и говорил. Везде оркский язык, но я терплю, — мальчик пожал плечами и, спохватившись, протянул мне сверток. — Ты часто рассказывала про Прэн. Я нашел вот это.

Я повертела в руках плоскую прямоугольную коробку, замотанную клейкой лентой.

— Что здесь?

— Подарок, — мальчишка, к моему удивлению, покраснел. — Раньше я дарил только беличьи хвосты, но тебе они не нужны, верно?

— Верно, — отцепив ленту и наклейки, я осторожно открыла коробку и вытащила оттуда тонкую фотографию-голограмму, на которой была запечатлена возвышающаяся над лесом гора Просвещения с драконом университета на самой вершине.

— Подвигай ей, — подсказал Кельвет.

Я послушно наклонила картинку в сторону, и дракон, вскинув голову и разинув пасть, расправил крылья.

— Потрясающе, Кель, — против воли голос задрожал. — Как в первый день, когда я приехала на Прэн. Мне казалось, что дракон взлетит.

Закусив губу, я откинула голову назад, упершись затылком в дверь, и зажмурилась.

— Тебе плохо? — переполошился мальчик. — Здесь есть врач. Я могу позвать.

— Нет, стой, — открыв глаза, я схватила кевта за руку. — Просто посиди со мною, Кель. Расскажи, как… как…

— Как я живу без Ара-каза?

Я сглотнула и, кивнув, отвернулась, пытаясь скрыть слезы.

Мир дал нам надежду и мечты, но, пройдя через жернова войны, они стали прахом. Прахом наших друзей.

Глава шестая

Время ярости

Я боялась Керцеза. Никогда ни один разумный не производил на меня такого гнетущего впечатления. Я почти физически ощущала четкую грань, что легла между нами. Он — глава сильнейшего оркского клана, я — человек из эрзамонского захолустья, слабый, незаметный, надоедливый враг, с которым приходиться работать. Не без зависти я смотрела на Кельвета, который, живя в Ямах, вообще слабо представлял, что происходит в мире, да и по натуре своей начхать хотел на статусы, титулы и чужое мнение. Как мне сказал Азар, у Керцеза имелись своим планы касаемо юного кевта. При должной подготовке ему прочили место Алтаннат в сети ССК.

— Он не будет работать на вас, — заметила я. С трудом верилось, что орки могли завербовать своенравного сына лесов.

— Даже если мы отдадим в распоряжение кевтов часть земель Ара-каза, дав право на образование автономной области и разрешив въезд членам прэнской общины? — не сдавался Азар.

— Сначала завоюйте Ара-каз, прежде чем делить его.

— Даже получив всего лишь гарантию, кевты будут готовы вступить в нашу армию.

— Один раз орки их уже обманули. Или вы надеетесь, что коренных жителей попросту перебьют, и вы сможете спокойно занять мертвые земли? — вышло злобно, и Азар решил подобные вопросы со мной больше не обсуждать.

На фронте у ССК всё складывалось не так гладко, как хотелось оркам. Марш-бросок до границ Компериата не увенчался успехом — эльфы дали ощутимый отпор, оттеснив войска к зараженным территориям. Орки обстреливали окраины, пока ещё не бомбили города, но эльфы уже вовсю призывали людей вступить в войну и угрожали начать сброс шаров с хатом. После подобной угрозы ССК провел ряд заседаний, где лидеры кланов обсудили возможность применения ракет распада в случае угрозы химической атаки. За соблюдением требований Ультиматума Людворель следили комиссия миротворцев и дипломаты из Шарсе-Шарсе. Однако орки и сами не спешили «распаковывать» боеголовки. Нарушение Ультиматума грозило вступлением в войну Эрзамона, а такое развитие событий орков не устраивало.

— Ты знаешь оркский? — спросил меня Керцез на древнем.

Собравшись с силами, я подняла голову и, уставившись на орка, кивнула.

— Я плохо знаю, — нагло встрял Кельвет.

— Если что-то будет касаться тебя, я переведу, — пообещал Арельсар.

— Да, чинньез, — смиренно отозвался мальчишка.

Я подавила улыбку. Вот уж за кем Кельвет точно пойдет и в огонь, и в воду.

Мы сидели в рабочем кабинете Керцеза, куда нас провели по черному ходу из крыла для гостей. Вокруг массивного, прямоугольного стола расставили не менее громоздкие кресла, в которые мы буквально провалились. Окна были зашторены, комнату освещали шесть расположенных на стене мониторов, на двух из которых отображались карты территорий ССК, три транслировали новости разных каналов, в том числе одного негурского, на последнем же выводились какие-то цифры в семь столбцов. Но мое внимание привлекли отнюдь не мониторы. За креслом Керцеза располагалась картина, такая же, что висела в кабинете у Шнори: наша планета вращалась на фоне черного полотна космоса. Керцез сидел к нам боком и смотрел на монитор с цифрами, изредка бросая взгляд на экран стоявшего перед ним моноблока.