Хроники Корума (Сборник) - Майкл Муркок

Прозвучал чистый сильный голос Амергина, обращенный к Коруму:

— Итак, Корум Серебряная Рука, доволен ли ты воинством, которое поведешь на битву?

— Меня смущает лишь то, — вежливо ответил Корум, — что тут много тех, которые куда более, чем я, достойны возглавлять таких великих воинов.

— Хорошо сказано! — король Фиахад поднял рог с медом. — Я пью за Корума, победителя Сренга с Семью Мечами, спасителя нашего верховного короля. Я пью за Корума, вернувшего гордость мабденам!

Корум покраснел, слушая здравицы в свою честь, а когда все выпили, он встал, поднял свой рог и сказал такие слова:

— Я пью за эту гордость! Я пью за народ мабденов!

Зал восторженно взревел, и все выпили.

Затем Амергин произнес:

— Мы счастливы, что обрели союзниками сидов, которые решили прийти нам на помощь в борьбе с фой миоре. Мы счастливы, что многие из наших великих сокровищ вернулись к нам и помогли нанести поражение фой миоре, когда те вознамерились сокрушить нас. Я пью за сидов и за их дары!

И снова все, кроме смущенных Илбрека и Гованона, радостно выпили за их здоровье.

Следующим взял слово Илбрек. Он сказал:

— Если бы мабдены не были так отвалены, если бы они не обладали таким высоким духом, сиды не пришли бы к ним на помощь. Мы деремся за то, что ценят и уважают все живые создания.

Гованон согласился с этими словами.

— В общем и целом, — пробурчал он, — мабдены не эгоистичны. Им не свойственна злобность. Они не алчны. В них нет самодовольства. Да, они мне нравятся. Я рад, что в конечном итоге решил драться на их стороне. Я буду рад погибнуть за их дело.

Амергин улыбнулся:

— Надеюсь, вы не ждете смерти, сир Гованон. Вы говорите так, словно она — неизбежное следствие нашего похода.

Гованон, опустив глаза, лишь пожал плечами.

— Мы одолеем фой миоре, — быстро вмешался король Маннах. — Но хочу признать, что мы используем все возможности, которые предоставит нам судьба, — он многозначительно посмотрел на Корума. Тот кивнул.

— Против магии, — сказал он, — лучшее оружие — сама магия, если ты это имеешь в виду, король Маннах.

— Именно так, — подтвердил отец Медбх.

— Магия! — расхохотался Гованон. — От нее мало что осталось, разве что фой миоре и их друзья что-то нашли.

— И все же я кое-что слышал… — Корум с трудом узнал собственный голос. Он умолк, пытаясь понять, что заставило его заговорить.

— Что слышал? — подавшись вперед, спросил Амергин.

Корум посмотрел на Илбрека.

— Ты говорил о каком-то колдовском месте, Илбрек. Сегодня утром. Ты сказал, что можешь выяснить, как и где найти таинственных союзников, связанных с магией.

Илбрек бросил взгляд на Гованона — тот нахмурился.

— Я сказал, что мог бы выяснить, где это место. От него остались лишь смутные воспоминания…

— Это слишком опасно, — перебил его Гованон. — Как я и раньше тебе говорил, Илбрек, могу только удивляться твоему предложению. Нам бы подумать, как лучше использовать те силы, что у нас есть.

— Очень хорошо, — сказал Илбрек. — Как ты осторожен, Гованон.

— В таком деле — да, — буркнул карлик-сид.

В зале воцарилась тишина — все слушали разговор двух сидов.

Бросив взгляд на собеседника, Илбрек обратился ко всем собравшимся.

— Я ошибся, — сказал он. — Магия и чародейство подчиняют себе тех, кто пользуется ими.

— Это верно, — признал Амергин. — Нам придется согласиться с твоей сдержанностью, сир Илбрек.

— Вот и хорошо, — сказал Илбрек, но было видно, что на самом деле он не разделяет предусмотрительности Гованона. Осторожность не была свойственна молодому. сиду — так же, как ее не было в характере великого Мананнана.

— Ваш народ дрался с фой миоре в девяти великих битвах, — сказал король Фиахад, вытирая губы, липкие от густого меда. — Значит, вы знаете их лучше. И соответственно, мы с уважением примем любой ваш совет.

— Дашь ли ты нам совет, сир сид? — спросил Амергин.

Гованон, в задумчивости склонившийся над чашей, поднял голову. Он смотрел жестко и прямо; глаза его горели огнем, которого никто прежде не видел в них.

— Но в таком случае вам придется опасаться героев, — сказал он.

Все были настолько смущены и обеспокоены этими словами, что никто даже не переспросил, что он имеет в виду.

Наконец заговорил король Маннах:

— Решено, что первым делом мы идем на Кер Ллуд и штурмуем его. Этот план страдает определенными недостатками — нам придется пересекать самые холодные территории фой миоре, — но у нас есть возможность застать фой миоре врасплох.

— После чего мы снова отступим, — сказал Корум. — Если двигаться с предельной быстротой, мы сможем добраться до Крэг Дона, где предварительно оставим запасы оружия, пищи и верховых лошадей. Из Крэг Дона мы сможем совершать налеты на фой миоре, зная, что они не рискнут преследовать нас в пределах семи кругов. Единственная опасность, которая может нас подстерегать, заключается в том, что у фой миоре хватит сил окружить Крэг Дон и держать нас в осаде, пока у нас не кончатся припасы.

— Именно поэтому мы и должны ударить по Кер Ллуду жестко и решительно, перебить как можно больше врагов и сохранить свои силы, — сказал Моркиан Две Улыбки, разглаживая остроконечную бороду. — У Кер Ллуда не должно быть места ни чрезмерной отваге, ни героическим подвигам.

Большинству собравшихся его слова не понравились.

— Война — это искусство, — сказал Кернин Драный, вытянутое лицо которого, казалось, стало еще длиннее, — хотя искусство жуткое и аморальное. А большинство собравшихся здесь — артисты, художники, гордые своими талантами и индивидуальными особенностями. Если мы не сможем выразить себя, есть ли вообще смысл драться?

— Схватки между мабденами — это одно, — тихо произнес Корум, — а война мабденов против фой миоре — совершенно другое. И в битве, о которой сегодня вечером идет речь, можно потерять гораздо больше, чем гордость.

— Я понимаю тебя, — сказал Кернин Драный, — но сомневаюсь, что готов полностью согласиться с тобой, сир сид.

— Ради спасения жизней мы готовы многим поступиться, — промолвила Шеонан Топор-девица, высвобождаясь из объятий Гриньона.

— Ты говорил о том, что тебя восхищает в мабденах, — обратился к Гованону Герой Ветви Падрак. — Тем не менее, существует опасность, что мы пожертвуем всеми этими ценностями нашего народа ради желания выжить.