Адептус Астартес: Омнибус. Том II - Энди Смайли

— Как вы думаете, что это такое? — спросил Гурбан, вслед за Кергисом выходя в зал.

Соблюдая тактику ордена, остальные бойцы отделения держались сзади, у выхода из туннеля, готовые прикрыть их в случае засады.

— Может, что-то вроде сливной камеры? — пожал плечами Кергис. — Если Годжу здесь был, можем его потом спросить.

Он вывел схему на дисплей шлема, но этой камеры не обнаружил.

— Что бы это ни было, его построили после того исследования. Но тоже давно. Работа по камню явно старинная. Что там с показаниями ауспика?

— Все чисто, — сообщил Гурбан, проверив показания наладонника. — Впрочем, данные могут быть ненадежны. Стены туннеля теплые, а кое-где и горячие. Думаю, некоторые из этих неиспользуемых туннелей идут параллельно потокам лавы. Перепады температуры искажают показания ауспика.

— Понятно, — сказал Кергис. Он обратился к отделению по воксу: — Данные ауспика сомнительны. Мы с Гурбаном остаемся в центре. Осол, ты идешь последним и прикрываешь всех с тыла. Остальные — рассредоточьтесь. Двигаемся осторожно.

С ножами наготове, Белые Шрамы рассыпались по всей камере. Став во главе вместе с Гурбаном, Кергис вспомнил те уроки, которые усвоил в бытность скаутом, а потом и боевым братом на попечении у Балата. Поскольку в камеру вело множество туннелей, мест для засады тоже было достаточно. Вместо того чтобы обратить внимание на какую-то конкретную точку, Кергис расширил восприятие и попытался воспринимать окружающее целиком, полагаясь на авточувства своей пехотной брони, которые постоянно сообщали ему новые сведения. В первую очередь он приготовился реагировать на любые признаки движения, визуальные и звуковые, из различных туннельных входов вокруг него. В то же время он прислушивался, не прозвучит ли предупредительный сигнал от других Белых Шрамов, ведь каждый из них был дополнительной парой глаз и ушей для своих братьев.

В конце концов о присутствии врага ему сообщило обоняние: он почувствовал еле уловимую вонь. Запах животного, знакомый, но почти не ощутимый.

— Контакт! — крикнул Гурбан, предупреждая остальных, как только ауспик у него в руке внезапно издал серию звуков, показывая близость врага. — Их не меньше десятка. Они нас окружили…

Далее уже никто не слушал — первые существа появились из засады и ринулись в атаку.

Кергис сперва заметил краем глаза метнувшиеся к нему слюнявые челюсти, затем только разглядел их обладателя. Он встретил нападающего взмахом меча. Клинок свистнул в воздухе. Удар настиг существо на середине прыжка, лезвие вонзилось ему в бок. Раздался крик, брызнула горячая кровь.

Ее запах смешался со звериной вонью, которую Кергис почувствовал еще до появления противников, но теперь она была сильнее. Кергис вспомнил этот запах, знакомый ему по множеству стычек на десятке планет, — так пахли злоба и разложение.

Из ближайшего туннеля появилось еще одно существо и прыгнуло к нему. На этот раз у Кергиса было больше времени, и он смог полностью рассмотреть нападающего, прежде чем они столкнулись. Для любого, кто не Астартес, эта тварь стала бы воплощением чистого ужаса, порождением ночного кошмара.

Росту в ней было около двух метров в длину. На поджаром хищном теле выступали сильные мышцы, а голова по сравнению с телом казалась большой. Лапы заканчивались острыми когтями, оставлявшими глубокие царапины на лавовой поверхности во время бега. Длинный выступ на морде был усеян рядом огромных, тесно расположенных клыков. Если первого зверя покрывала тусклая шерсть, то безволосость второго вызывала отвращение. Серая кожа его имела нездоровый пепельный оттенок.

Когда существо ринулось на него, Кергис увидел, как из отверстий в его плечах выдвинулась пара костистых крючьев, готовых к удару вместе с челюстями. Кергис взмахнул мечом в последний момент, когда зверь уже почти достал его.

Удар оказался смертельным — он раскроил пополам череп.

Уже мертвое, тело продолжало двигаться по инерции. Увернувшись, Кергис услышал, как оно врезалось в землю за его спиной.

После смерти второго нападающего Кергис получил короткую передышку и быстро окинул взглядом своих воинов. Все отделение было втянуто в битву, кто-то дрался ножом, кто-то свистел в воздухе цепным мечом. Бойцы защищались от зубов и когтей созданий, похожих на тех, что только что убил Кергис.

Сержант развернулся, чтобы помочь боевым братьям, — и тут же упал, получив удар сбоку.

Он слишком поздно понял, что твари нападают по трое.

Прокатившись по земле, Кергис встретился взглядом с парой красных злобных глаз. Третий зверь оказался крупнее предыдущих. Он навалился Кергису на грудь всем своим весом, а руку с зажатым в ней мечом стиснул в челюстях. Кергис пытался освободиться, но хватка зверя была крепкой.

Существо сильнее сжало челюсти. Кергис не поверил глазам: зубы чудовища оставляли борозды на керамитовом покрытии доспехов. Поверхность пошла сетью мелких трещин. Казалось, что существо способно разгрызть броню, если дать ему достаточно времени. Не в силах задействовать меч, зажатый в заблокированной правой руке, Кергис сумел высвободить другой рукой нож и ударил зверя что было сил.

С усилием прорвав толстую кожу, клинок проскользнул в тело — но, похоже, монстр не заметил удара и еще сильнее вцепился в руку.

Кергис выдернул нож и ударил снова. И еще раз. Лезвие летало вперед и назад, превращая бок существа в кровавое месиво. Кергис отчаянно пытался его убить.

В конце концов его усилия были вознаграждены — зверь, продолжая крепко держать в зубах руку с мечом, внезапно закатил глаза и умер.

Кергису было плохо видно других Белых Шрамов из-за лежащего сверху тела, но, отдышавшись, он понял, что борьба вокруг него подошла к концу. Удары, выкрики людей и рев зверей стихли. Слышались только странные, печальные завывания вдалеке.

Не понимая, что это такое, Кергис спихнул с себя тело существа. Смертельную хватку разжать не удалось, поэтому он высвободил силовой меч и взял его в левую руку. Активировав лезвие, он отсек челюсти мертвого животного.

Посмотрев на отметины, оставленные клыками на доспехах, Кергис задумался, сколько времени понадобилось бы этой твари, чтобы прокусить броню насквозь.

Теперь, когда зверь был мертв, Кергис обратил внимание, что он отличался от остальной стаи. Рассмотрев с десяток убитых монстров, лежавших на полу, он увидел, что каждый лишь немногим походил на остальных. Здесь были шерсть и броня, втягивающиеся челюсти и ядовитые клыки, жала с капающей из них едкой отравой и фасетчатые глаза, как у насекомых; иногда все это присутствовало на теле одного существа. При этом все твари напоминали друг друга, пускай и совсем немного, — как будто каждую рисовали по одной схеме, но по памяти и весьма приблизительно.

— Уроды, да? — прозвучал голос Арика.

Взглянув по сторонам, Кергис увидел, что отделение собралось вокруг него. Несмотря на то что противники были сильны и смертельно опасны, его воины вышли из боя невредимыми.

— Кто это такие? — спросил Осол. Он был самым младшим в отделении и прослужил боевым братом от силы лет пять.

— Стая на охоте, — ответил Кергис. — Хаос может разбойничать в десятках, даже сотнях миров. Иногда они ловят устрашающие экземпляры местных животных, особенно хищников. Некоторых оставляют для развлечения, а остальных скрещивают, создают гибридных монстров и тренируют их охотиться стаями. Используя силы Хаоса, они могут объединять очень разные организмы, создавая химеры наподобие этих. Мы уже сталкивались с ними раньше, и не раз. Всегда такие существа выглядят по-другому. Но запах не меняется.

— Они оставили их здесь, потому что знали, что в туннели могут проникнуть лазутчики, — сказал Арик. — Имейте в виду, что шум драки мог выдать врагу наше присутствие.

— Необязательно, — покачал головой Кергис. — Мы глубоко под землей, и никто не стрелял из болт-пистолетов. Враги могли не услышать этой драки. А если и услышали, то решили, что стая нас растерзала. Меня сейчас больше беспокоит этот вой из коридоров.

Звук между тем становился громче: существо, издающее его, приближалось. За весь свой долгий срок службы Кергис никогда не слышал ничего подобного. Это был пронизывающий, длинный, хриплый вопль, он становился то выше, то ниже, но не прекращался ни на секунду. Вой изматывал, грубо врываясь в сознание.

Кергису хотелось верить, что человеческий голос не способен на подобное, но звук передавал слишком человеческие эмоции. Кергис узнал его — порождение ярости и безумия. В его основе лежал белый шум — будто звук транслировали по вокс-связи, но это не скрывало чистую бурлящую эмоцию. Кергис различал в голосе гнев, горе и боль предательства. Но, кроме того, он слышал и нотки безумия.

— Это началось где-то в середине боя, — сказал Арик. — Охотничья стая при его звуках бросилась врассыпную.