Берег динозавров - Кейт Лаумер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Лопух, — повторил я. — Естественно. Ты еще не понимаешь.
— Я готов немедленно вас освободить, — продолжал карг. — Обязуюсь предоставить темпоральный анклав, приспособленный к вашим требованиям, а также партнера взамен утраченной женщины.
— Не бери в голову, карг. Ты больше никому ничего не приспособишь и не предоставишь. Ты больше не при делах.
— Вы человек, мистер Равель, — мрачно объявил карг. — Человек должным образом реагирует на соответствующее вознаграждение. Назовите его.
— А я уже все получил. Шесть координат — засечка в шести измерениях.
В глазах мощностью десять тысяч кибернетических сил отразились вполне человеческие чувства.
— Вы не можете уничтожить темпоральный привод! Это немыслимо!
Я улыбнулся. Пустое — глупо терзать машину.
— Будьте благоразумны, мистер Равель. Подумайте о последствиях. Вмешательство в работу привода вызовет детонацию энтропийного потенциала, вследствие чего Исполнительная администрация распадется на составляющие кванты…
— На это я и рассчитываю.
— Распадется вместе с вами!
— Что ж, риск — благородное дело…
Тут он решился нанести удар. Недурно, принимая во внимание, против чего он выступил. Ментальный удар мозга, умноженного на десять тысяч, пробил внешние слои защитного экрана и едва не достиг цели.
Отбив нападение, я замкнул накоротко основные каналы темпорального привода.
Разрушительные потоки вырвавшейся на свободу энергии затопили все шесть измерений: три временных и три пространственных. Стальную коробку вокруг меня сжевал темпоральный смерч; я удержался на гребне, балансируя, как на доске для серфинга. Оглушив и ослепив, безжалостные темпоральные вихри выбросили меня на берег вечности.
Глава 34
Сознание возвращалось медленно и неуверенно. Мутно-красный свет наводил на мысли о пожаре, бомбах, перебитых костях и тонущих яхтах, о смерти среди льдов, смерти от голода и смерти от истощения сил.
Замечательные сны — позавидовать можно…
Действительность, впрочем, оказалась не так уж плоха: закат солнца над океаном. Правда, таких закатов я раньше никогда не видел. Разноцветный купол распростерся на половину иссиня-черного неба — в зените серебряный, у горизонта кроваво-красный.
Закат мира.
Преодолевая боль во всем теле, я сел и огляделся. Ни травы, ни деревьев, ни крабов, ни чудовищных следов на берегу — один только серый песок, ничего больше. Но место знакомое.
Берег Динозавров, но только динозавров и след простыл. Как и людей, гардений, кур и яиц.
Добро пожаловать на землю — жизнь после жизни.
Подходящий участок, спору нет: все как раньше, только мыс к востоку сгладился в едва заметный холмик у серых дюн. Потому-то здесь и построили станцию, разумеется. Океаны уже не там, где раньше; одни континенты погрузились в пучину, другие поднялись со дна морского, но Берег Динозавров почти не изменился.
Некоторое время я без толку гадал, как давно нет уже здесь человека; потом перепробовал все аварийные частоты перехода, но все диапазоны молчали.
Да, мне удалось уничтожить адскую машину — механического каннибала, выживавшего, поглощая самого себя. Только взрыв перебросил меня через континент истории, и теперь глухая окраина бесконечности — мой удел. Я жив покуда, но это все.
Задание выполнено, агент Равель: использованы все доступные средства, противник, ввергнувший новую эру в хаос, найден и повержен.
Карг, этот жалкий суперкалека, был беспощаден; я оказался беспощаднее его. Я не остановился ни перед чем — использовал всех и каждого ради великой цели.
И я проиграл — пустыня вокруг тому доказательство. Я обладаю информацией, которая даже сейчас могла бы поправить дело, но нет и не будет ни связи, ни шанса вырваться отсюда. Бесценное знание никому не поможет. Оно умрет вместе со мной, на этом сером пляже у конца времен — если я чего-нибудь не придумаю.
— Похвальная ясность мысли, агент Равель, — сказал я вслух.
Голос прозвучал одиноко, подобно трепету последнего листа на последнем дереве, под натиском холодного ветра последней осени.
Гигантское, остывшее Солнце не грело [18]. Я подумал о Меркурии: поглотило ли его ненасытное Солнце? Выгорел ли окончательно водород в его недрах? Может, и Венера тает уже, скользя по поверхности умирающего монстра? О чем только я не думал… Нужный ответ пришел сам собой.
В основе своей ответ оказался достаточно прост. И как все простые рецепты — непрост в исполнении.
Я активировал кое-какие сенсоры, встроенные в нервную систему, и прошелся по пляжу. Волны накатывались на песок с унылым шорохом, будто через силу. Устали, за столько-то миллиардов лет — понимаю… Готовы отступиться, да? Мне и самому не легче.
Нужное место нашлось в полумиле от места моего прибытия, менее чем в сотне ярдов от берега. Некоторое время я соображал, куда может добраться прилив, пока до меня не дошло, что серьезному приливу неоткуда больше взяться. Луна давным-давно отошла от Земли, потом вернулась обратно, достигнув предела Роша, — несколько геологических эпох назад… Тогда умирающей Земле представилось редкое зрелище: ее вечная спутница рассыпалась на мелкие кусочки, и теперь кольцо лунной пыли светится от горизонта до горизонта.
Но мне некогда предаваться мыслям о лице возлюбленной, обратившемся в прах и пепел. Понадобятся все силы, и время не ждет.
Прозондировав найденную аномалию, я определил точку — восемнадцать футов под поверхностью. Не так плохо, учитывая, сколько прошло времени. Стеклянная чаша давно обратилась в песок, но едва заметная аномалия осталась. Аномалия, означающая интерфейс перехода.
Восемнадцать футов: четыре фута песка, четырнадцать футов камня.
Мне только надо отрыть колодец — какие пустяки.
Что ж, у меня есть две руки, крепкая спина и сколько угодно времени. Я приступил к делу, зачерпывая по горсти песка за раз.
Глава 35
Будь моя задача похитрее, я бы решил ее быстро. К техническим проблемам любой сложности меня подготовили хорошо. Супермозги, лучевое оружие, бронированные людоеды — все это мне по плечу. А вот о выемке песчаного грунта никто не подумал.
Круг в десять футов прямо над аномалией выглядел достаточным, но после двух смен по двадцать четыре часа воронка расширилась до двадцати футов — настолько сыпучим оказался мелкий песок. Так или иначе, теперь я мог приступить к настоящей работе.
Первая трещина в камне появилась в середине третьего дня. Мне пришлось пройти три мили, прежде чем я набрел на плоский камень, достаточно тяжелый для работы, но не слишком неподъемный. Я доставил его на место, переворачивая раз за разом. В ширину камень достигал четырех футов; можете сами рассчитать, сколько раз мне пришлось ставить его торчком и ронять на песок. Установив камень на краю раскопа, я полчаса убирал песок, нанесенный ветром за время моего отсутствия, потом поднял двухсотфунтовую королевскую печать — и уронил ее вниз. Камень ухнул в песок и соскользнул к центру воронки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});