Не будите Гаурдака - Светлана Багдерина

При этих словах непрошенная влага оросила очи певца и потекла по щекам (Чихнул в поднесенную для питья кружку).

После этого почти весь остаток времени выжидания он провел в новом развлечении — в поисках в полной тьме наощупь носового платка или хоть какого-нибудь куска ткани, способного его заменить — пока его премудрие не сжалился над ним и над своими отдавленными не однажды ногами и не одолжил ему подол своего эссельтиного платья.

Когда Серафиме показалось, что прошло уже достаточно времени, чтобы всем, заслужившим ночной покой, кануть в блаженное царство снов, она поправила на пальце неразлучное кольцо-кошку и тихонько скомандовала подъем.

Миннезингер тихонько поднялся, как и было сказано, тихонько — в два маленьких глотка — допил их ночной запас эля, тихонько икнул, тихонько взобрался на кресло, не дождавшись, пока с него встанет Ривал, и так же тихонько продекламировал, тихо-тихо аккомпанируя себе на заботливо уложенной в чехол арфе — для поднятия боевого духа компаньонов, но главным образом — своего:

Зато таких спецоперацийКлянусь своею арфой я,История двух наших нацийЕще не знала. В путь, друзья!

Построиться в походном порядке и выдвинуться на марш было для радостно отбросивших тягучее ожидание неизвестности спасателей Конначты делом одной минуты. И под бодрые завершающие строфы песенки-шепталки маленький, но очень решительно настроенный отряд выступил в поход.

Вслед за невестою подложнойПройдем по замку осторожно,Спасти Конначту нам не сложно,Свинью Морхольту мы подложим.Пусть головы свои мы сложим,Но не склоним их перед ним,Улада рыцарем вторым…

— Вообще-то он первый рыцарь, — кисло пробурчал Ривал.

— Я его разжаловал, — показав язык высеченному в стене гербу Руаданов, самодовольно пояснил Кириан.

Первыми, как и запланировали, шли Агафон и Сенька — принцесса, страдающая бессонницей и ее горничная, вышедшие на променад по залитым луной коридорам.

За ними — в некотором отдалении — Ривал с Кирианом: строгий дядюшка и его приближенный, совмещающие приятное с полезным: ненавязчивое соблюдение чести и достоинства юной девы и шпионаж за ней же.

Замыкали походное построение еще метрах в десяти Олаф с Масдаем, посохом и тем минимумом багажа, который призван был продолжить путешествие в их компании.

Логического объяснения такому загадочному явлению, как телохранитель ее высочества, прогуливающийся среди ночи по переходам замка в обществе ковра, палки и мешка, отыскать было трудно, если не невозможно, и поэтому никто такой попытки делать и не стал.

А это без лишних слов подразумевало, что пестрая компания в арьергарде станет на эту ночь для слишком бдительных или слишком невезучих обитателей замка Руаданов плохой приметой: к насильственному и продолжительному сну и не менее продолжительной головной боли утром.

Двое часовых, выставленных у дверей покоев, отведенных гостям, уже могли это засвидетельствовать.

Подобрав до коленок подол темно-синего бархатного платья, расшитого черным, розовым и белым жемчугом — последнего подарка Конначты любимой дочке, и почти по балетному ступая на цыпочки подкованных студенческих сапог, его премудрие сторожко продвигался вперед, время от времени останавливаясь, прислушиваясь, приглядываясь, ощупывая стены и иногда, казалось царевне, даже принюхиваясь.

— Ты уверен, что мы правильно идем? — наконец, забеспокоилась Сенька, когда достигнув лестницы, маг направился вниз, а не вверх. — Ты же говорил, что он на пятом этаже!

— Угу, на пятом, — насуплено подтвердил Агафон. — Что я, по-твоему, пятый этаж от непятого отличить не могу? Только после него проклятый Морхольт потащил меня вниз, на ужин, а оттуда — через другой вход, кстати — к нам в апартаменты. Так что, и дорогу я запомнил через обеденный зал.

— Ты точно смерти нашей хочешь… — простонала Серафима и остановилась. — Тащить этот табор огородами через весь замок только для того, чтобы попасть на соседний этаж в другом крыле!..

— Если ты знаешь дорогу короче… — окончательно разобиделся чародей и скрестил руки на груди с видом оскорбленного Ивана Сусанина.

— Не знаю, — признала Сенька. — Но догадываюсь. Зря, что ли, пока ты там в Бриггсте глазками Морхольту стрелял, я все этажи и подвалы вдоль и поперек излазила, всю пыль с паутиной на себя смотала? Так что, давай рискнем, ваше высочество.

— От высочества слышу, — кисло скривился волшебник.

Но возражать против плана царевны не стал.

Тем более что, в какой из семи выходов сворачивать после того, как они окажутся в обеденном зале, он всё равно вспомнить не мог даже под страхом немедленного замужества.

Под предводительством Серафимы скорость отряда увеличилась.

Несколько раз авангарду казалось, что кто-то проходит по поперечному переходу, или скрипит дверью впереди, и тогда по быстрому резкому сигналу спасатели замирали, прижавшись к стенам и затаив дыхание. Но каждый раз, после напряженного до головокружения ожидания выяснялось, что тревога была ложной, и отряд снова пускался в путь.

Коридоры…

Переходы…

Галереи…

Пустынные залы…

Снова коридоры…

Вдруг Агафон вздрогнул и встал как вкопанный.

— Я тут раньше уже был!

— Минут десять назад? — донесся сзади ехидный шепот Кириана, опережаемый упругой взрывной волной хмельных паров массового поражения.

— Сам дурак, — через плечо огрызнулся волшебник и поморщился. — Днем был. С Морхольтом. Чуете, пахнет?

— В смысле, воняет? — дотошно уточнила Сенька, с отвращением потянув носом.

— Ага, — радостно согласился маг. — В нем. В смысле.

Певец сконфуженно прихлопнул рот ладонью.

— Это не я!.. — сдавленно, на вдохе, просипел он. — Честно!..

— Такого не выпить даже тебе, — быстро зарылся мясистым носом в рукав и ехидно ухмыльнулся эрл.

— Это точно конначтина темница! — радостно сообщил чародей, сдавленно чихнув три раза. — Пришли!

— Противозаразную защиту надеть! — скомандовала царевна, и первая подала пример.

Остальных уговаривать долго тоже было не надо, и уже через пару секунд слившийся в единый кулак отряд неслышно заскользил вдоль стены к долгожданной цели — полукруглой двери напротив последнего окна коридора перед задней лестницей.

На которой снова как будто промелькнула неясная тень.

— Кто там опять?.. — скорость, с какой цвет лица менестреля сменился с розового на белый, заставила бы покраснеть от стыда любого хамелеона.