Собрание сочинений, том 6. Мароны. Всадник без головы. - Томас Рид

Колхаун и его сообщники уже больше не хозяева положения. По предложению Сэма Мэнли суд откладывается.

Очень быстро составляется новый план действий. Обвиняемого перевезут в поселок, и там будет проведено судебное разбирательство согласно законам страны.

А теперь пора заняться индейцами, так внезапно опрокинувшими все планы и изменившими настроение собравшихся.

Преследовать их? Разумеется.

Но когда? Сейчас?

Осторожность подсказывает, что нет.

Видели только четверых, но они могли быть авангардом четырех сотен.

– Подождем, пока к нам спустится женщина, – советует кто-то из более робких.– Они ведь не преследуют ее больше. Кажется, я слышу топот копыт ее лошади – наверно, она спускается по склону. Она должна хорошо знать дорогу – ведь она же сама нам ее указала.

Этот совет кажется разумным большинству из присутствующих. Они не трусы. Однако лишь некоторые из них участвовали в настоящих схватках с индейцами; многие вообще видели только тех индейцев, которые приезжали торговать в форт.

Итак, предложение принято. Все ждут Исидору. Все уже около своих лошадей. Некоторые прячутся за деревьями, опасаясь, что вместе с мексиканкой или вслед за ней может появиться отряд команчей.

Тем временем Зеб Стумп вынимает кляп изо рта временно помилованного пленника и развязывает туго затянутую веревку.

Луиза с напряженным вниманием следит за ним, но она не помогает ему. Она уже сделала все, что могла, – быть может, слишком открыто. Она больше не хочет привлекать к себе внимание.

Но где же племянница дона Сильвио Мартинеса?

Ее все еще нет. Не слышно больше стука копыт ее лошади. У нее было достаточно – более чем достаточно – времени, чтобы доскакать до хакале.

Это вызывает удивление, тревогу, страх.

На многих мексиканка произвела сильное впечатление, это и неудивительно: в толпе есть и ее старые поклонники, и те, кто увидел ее впервые.

Неужели ее захватили в плен?

Этот вопрос возникает у всех, но никто не может на него ответить.

Техасцы чувствуют упреки совести. Ведь это к их благородству и мужеству взывала девушка: «Техасцы! Друзья! Спасите!»

Неужели же эта красавица в плену у дикарей?

Они напряженно прислушиваются; у многих сердце сжимается от тревоги.

Но ничего не слышно. Ни топота копыт, ни женского голоса – ничего, кроме звяканья уздечек их собственных лошадей.

Неужели ее захватили в плен?

Весь гнев, скопившийся в их груди, направлен теперь не на мустангера, а на исконных врагов.

Наиболее молодые и пылкие не могут больше пребывать в неизвестности; они вскакивают в седла и громогласно объявляют о своем решении отыскать девушку, спасти ее или погибнуть.

Кто станет возражать им? Те, кто преследовал девушку, могут оказаться теми, кого они разыскивают, – убийцами Генри Пойндекстера.

Никто их не останавливает. Они отправляются искать Исидору – преследовать разбойников прерий.

Возле хижины остаются немногие; среди них Зеб Стумп.

Старый охотник не высказал своего мнения, стоит ли преследовать индейцев: он промолчал. Кажется, что его единственная забота – помочь больному, который все еще без сознания и которого все еще стерегут «регулярники».

Но не только Зеб остается верен мустангеру в его несчастье. Ему верны еще двое. Прелестная девушка по-прежнему ие спускает с него глаз, хотя и принуждена скрывать свое горячее участие. Второй – неуклюжий, забавный человек у изголовья больного, которого он называет мастером Морисом: это Фелим. Все это время он просидел, прячась в густой листве развесистого дуба, молча наблюдая за всем происходящим. Изменение обстановки позволило ему наконец без риска спуститься на землю, и он начинает ухаживать за хозяином, вместе с которым пересек Атлантический океан.

Дальнейшие события будут развиваться уже далеко от берегов Аламо. Через час хижина опустеет, и Морису-мустангеру, быть может, никогда уже не придется жить под ее гостеприимным кровом.

Глава LXVIII. ДВОЙНОЕ РАЗОЧАРОВАНИЕ

Поход против команчей длился очень недолго – не больше трех или четырех дней. Сказалось, что индейцы вовсе и не собирались начинать войну. Набег был совершен отрядом юношей, которых должны были принять в число воинов; они хотели отпраздновать это событие, добыв несколько скальпов и угнав какое-нибудь стадо или табун.

Такие мелкие нападения краснокожих – довольно обычное явление в Техасе. Часто они устраиваются без ведома вождя и старейшин племени, подобно тому как молодой офицер может уйти тайком из лагеря вместе с дюжиной товарищей и захватить в плен вражеский патруль. Эти набеги обычно совершают молодые воины, отправившиеся на охоту, когда им хочется вернуться домой не только с дичью, но и с другими трофеями; об их похождениях остальные воины чаще всего узнают только много времени спустя. В противном случае, их остановили бы старейшины, которые, как правило, против таких разбойничьих набегов, потому что считают их не только неразумными, но и опасными для всего племени, хотя и готовы их одобрить в случае благополучного исхода.

На этот раз молодых команчей перехватил эскадрон конных стрелков среди холмов Сан-Саба. Они были вынуждены бросить угнанный скот, но сами спаслись, ускакав в ущелья Льяно-Эстакадо.

Преследовать индейцев на этом бесплодном плоскогорье представлялось рискованным, так как трудно было наладить снабжение войск, и, хотя родные погибших требовали немедленной мести, им отвечали, что к карательной эспедиции надо хорошенько подготовиться. Поскольку команчи отступили за пределы нейтральной полосы, войскам оставалось только вернуться в свои лагеря и ждать дальнейших распоряжений командования.

Войска форта Индж, охранявшие пограничную полосу вплоть до реки Нуэсес, вернувшись в лагерь, с удивлением узнали, что могли бы встретиться с индейцами, никуда не уезжая. Молодые офицеры, жаждущие подвигов – в том числе Генкок,– которые не находили себе места от досады, услышав, что за Леоной видели краснокожих, воспрянули духом.

Но их постигло еще одно разочарование: в этот же день вернулся собранный из штатских отряд, преследовавший замеченных вблизи Аламо команчей, и сообщил, что никаких индейцев там и не бывало.

Их заявление подтверждалось вещественными доказательствами – париками из конского волоса, петушиными перьями, выкрашенными в зеленый и красный цвет, штанами из оленьей шкуры, мокасинами и несколькими пакетиками красок. Все это было найдено в дупле старого тополя.