Лучшее за год XXIV: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк - Доктороу Кори

Вообще-то, даже если бы Зрина и узнала, что представляет собой груз, ей это было бы безразлично. Она знала, куда нужно его доставить, — в конце концов, это входило в обязанности математика, — и ей это было по душе. Им предстоял очень длительный рейс: место назначения было расположено в северной полярной области скопления миров Третьего Пульса. Населенные планеты этой части галактики находились так далеко от Земли, что их не было видно невооруженным глазом. Поэтому в древности они не получили имен и наблюдатели Второго Пульса дали им абстрактные названия. Зрине нравилось, что солнца носят такие имена, как Проницательность, Милосердие и Сверхъестественное. До прибытия в следующую систему на корабле пройдет шесть лет, а может, и больше, если на совещании выяснится что-нибудь новое.

Когда наступил ее двадцать девятый день рождения, они уже находились в открытом космосе и жизнь приобрела приятную монотонность. Она получила маленькие подарки, ей уделили особое внимание. Затем она растирала Мтепика, пока он не уснул, — он превратился в мягкую, тонкую оболочку, наполненную бугорчатыми костями, подумала она. После этого Зрина погрузилась в сон, довольная, что Мтепик присутствовал на ее первом дне рождения, который она отмечала в качестве свободной женщины. Она надеялась, что сможет завершить математическую подготовку и стать корабельным математиком, пока он еще здесь и в состоянии поздравить ее.

Мягкие пальцы и ладони Мтепика на какое-то мгновение прижались к ее лопаткам.

— В свой день рождения испытываешь какое-то странное чувство.

Она взглянула на часы: они с Мтепиком проспали пять часов после того, как отметили ее двадцатидевятилетие. Зрина повернулась и осторожно обняла его: в последнее время он иногда просыпался, разговаривая с людьми, которых видел во сне, и она не хотела пугать его.

Он обнял ее в ответ, сильно и уверенно, и она поняла, что он не спит, проснулся среди ночи, как это с ним часто бывало. Зрина подождала, пока он что-нибудь скажет или сделает. Вздохнув — ему нравилось обнимать ее, и она знала, что он с удовольствием лежал бы так еще долго, — Мтепик произнес:

— Сегодня в рубке появятся призраки. Я пойду, чтобы взглянуть на них еще раз. Хочешь пойти со мной?

— Разумеется, — ответила она. — Это случается, когда у кого-нибудь день рождения?

— Я думал, что только в мой день рождения. Но теперь и в твой. Одевайся быстрее. Предупреждение бывает только одно.

Мы должны попасть туда, прежде чем призраки зажгут свет, и сидеть тихо.

Они оделись, проплыли по главному коридору и оказались в сферическом помещении рубки.

В этот вечер все было как и в прошлый раз, только призраки были другими. Сначала размытые звезды, затем четкая картина неба, совсем тусклая, даже темнее, чем Зрина делала во время своей медитации. Быстро движущееся облако призраков, бесшумно приблизившееся из области Южного Креста, окружило их меньше чем за минуту. Тысячи призраков роились внутри (корабля? Рубки? Но пульт управления отделяли от внешнего мира 750 метров стен и помещений, и все же около двадцати призраков, казалось, приплыли сюда прямо из межзвездного пространства).

На этот раз Зрина в основном наблюдала за двумя молодыми людьми, очевидно близнецами, пытавшимися решить нечто вроде уравнения, хотя по обе стороны знака равенства находилась лишь вращающаяся разноцветная проекция какого-то бугорчатого эллипсоида.

А может быть, это была игра. Но что бы это ни было, оба от души смеялись. Зрине понравилось, как они обнимались и опускали головы на плечи друг другу, затем возвращались к своей задаче, или что это там было, сидя плечом к плечу, заставляя небольшие разноцветные шарики отделяться от одного эллипсоида и переплывать через знак равенства к другому эллипсоиду. Когда они это делали, оба пузыря меняли цвет и форму, а молодые люди одновременно хлопали в ладоши, ритмично, беззвучно, словно в такт неслышной песне.

Еще там была девочка-подросток. Зрина решила, что она приходится дочерью или родственницей женщине со срезанным черепом, виденной в прошлый раз. А может быть, это была та же женщина, но в детстве? Она сосредоточенно, как спортсмен, работала за экраном, испещренным текстом на каком-то языке, похожем на поздний конглийский.

Другая женщина, старая, толстая, с двойным подбородком, редкими седыми волосами, похожими на серый бархат, и странной, шершавой кожей на шее, была облачена в военную форму, которая могла принадлежать Последней Бразильской Империи, Древнему Лунному Мехико или Древней Гвинее. Во всяком случае, такую форму носили во времена Торговых и Импульсных войн, потому что она выглядела точь-в-точь как персонаж книги, с кодами банка на рукавах, в высоких ботинках и саблей в черных ножнах.

Зрина очень осторожно взмахнула руками, приблизилась к женщине в форме и присмотрелась к ней. Торговые марки какого-то банка на рукавах — значит, адмирал. В проколотой нижней губе украшения в виде маленьких черепов с рубиновыми глазами: четыре штуки, четыре победы в бою. На эмблеме банка были изображены древние знаки доллара и иены, скрещенные парами по обе стороны весов. Это могла быть эмблема любой из дюжин военных и финансовых компаний, существовавших в любое из трех тысячелетий той эпохи.

Адмирал была встревожена, пальцы ее скользили по экрану, изображение на котором постоянно менялось. На экране Зрина разглядела скопление белых точек, окруженных множеством красных точек, кое-где виднелись подписи на древнем романтийском языке. Некоторые скопления были соединены разноцветными линиями, некоторые — окружены полупрозрачными сферами с тикающими рядом часами. Время от времени появлялась общая картина, которая колебалась и вращалась, показывая, как армия располагается в пространстве.

Женщина непрерывно дотрагивалась до белых точек, как кошка-мать, стерегущая своих котят. Внезапно Зрина поняла: эскадра пыталась соединиться, чтобы вырваться из захлопнувшейся ловушки, и адмирал не желала терять ни одного корабля. Это была классическая ситуация, часто возникавшая во время войн. Красные точки изображали корабли-роботы — они неслись к выбранной цели с ускорением, в сто раз превышающим обычное, расходовали все топливо, разряжали все свои магазины и, истратив боеприпасы, пытались протаранить врага.

Когда такой корабль захватывал цель, а двигатели его включались на полную мощность, все вокруг расступалось перед этой первобытной яростью, и жертвы готовы были сдаться без сопротивления. Роботы знали, что они представляют слишком большую ценность, и не тратили свои ресурсы впустую, а выбирали цель, когда оказывались достаточно близко, чтобы поразить наверняка. Адмирал пыталась вытащить свою эскадру из окружения, теряя как можно меньше своих кораблей. Похоже было, что без потерь дело не обойдется, но в запасе оставалось еще много часов, так что она могла выбрать, какие корабли спасти, но не могла вывести их все.

Очень полная смуглая старая женщина в костюме без рукавов, таком же, как у Зрины, открыла хорошо знакомое приложение. Зрина мягко проплыла по воздуху, чтобы получше разглядеть, чем занимается женщина, и столкнулась с Мтепиком, подплывшим с другой стороны.

Он парил в воздухе, и тело его освещал тусклый свет, исходящий от призрака. Выступающие части его тела — лоб, нос, костяшки пальцев, колени — были серыми в полутьме; казалось, он отступает назад, прочь от призраков и звезд, в абсолютную, вечную темноту.

Внезапно на лице, плечах, груди Мтепика появилась сетка ярко светящихся нитей, словно проступающих сквозь кожу, — так лапша в дуршлаге появляется из кипящей воды.

Нити становились толще, сливались, заполняли промежутки. Плотная мерцающая сетка обрисовала бледное тело новорожденного ребенка: оно выступало, словно барельеф, в сантиметре над освещенной призрачным светом старой, морщинистой кожей Мтепика. Ребенок потянулся и зевнул. Свет, исходивший от него, озарил серую неподвижную фигуру Мтепика и словно высосал краски даже из его красного костюма, и губы старика стали серо-голубыми, как засохшая грязь.