Перекресток прошлого: Холод войны - Даниил Витальевич Протасов

– Здравия желаю, подполковник Клименко! – громко выпалил сержант, прислонив правую руку к голове, пока толстяк медленно спускался с крыльца.

– Вольно Дележанов, вольно! – отмахнулся подполковник, медленно подходя к сержанту. По его спокойной интонаций и невозмутимому выражению лица, у меня создалось ощущения, что это довольно таки дружелюбный офицер. Но вот только глаза сержанта в этот момент так округлились, будто на него смотрел сам дьявол.

– И так сержантик, объясни мне одну вещь – попросил Клименко, властно обхаживая вокруг Делижанова. У того уже проглядывались капли пота на лбу, хотя погода совсем не жаркой – Почему, когда я звоню на пост уже третий раз подряд и требую позвать мне начальника КПП, то мне вместо тебя, мне отвечает ваш рядовой солдатик, и жалобным, тихим голосочком говорит, что он видите ли, не может подойти к трубке?

– Я выполнял свои служебные обязанности и проверял входящих в штаб людей, и у меня не было времени, чтобы ответить – максимально серьезным тоном оправдывался сержант, но все равно было видно, что он нервничает.

А вот подполковник совсем не нервничал, даже наоборот. Похоже, ему даже доставляло некоторое удовольствие допытываться до сержанта.

– Проверяли!? Ну что же, это дело хорошее, только разве не в будке КПП вы это должны проверять людей? Или вам кто-то дал права останавливать людей на улице, особенно в такую погоду?

– Никак нет, товарищ подполковник – расстроенным тоном ответил сержант.

– Тогда может быть, вы смогли бы вовремя подойти к трубке – сказал подполковник, после чего впервые обратил на нас внимание – А это что за товарищи?

– Это я и пытаюсь выяснить – объяснял сержант, видимо сам только что, вспомнив о нашем присутствий – По их словам их отряд недавно перевели из Большой Вишеры, и у них есть пропуск от полковника Соболева, но я не уверен, что он настоящий и вообще они мне кажутся очень подо…

– Так вас-то я и ждал! – воскликнул подполковник, не дав сержанту договорить.

– ЧТО!? – удивленно воскликнули мы вчетвером.

– Если бы вы удосужились вовремя подойти к трубке, старший сержант, то узнали бы, что я с самого утра жду отряд, который мне пообещали привезти из ближайшей заставы, для выполнения одного очень важного, ответственного задания. Я звонил вам, чтобы поинтересоваться, не подошли ли они, но из-за что вы не взяли трубку, мне пришлось лично спускаться сюда – объяснил подполковник, ошарашенному подобной новостью сержанту.

– Но, ничего об этом не знал – мямлил в ответ сержант – Они ничего не сказали.

– Мда? – промычал подполковник, заинтересованно почесав подбородок, после чего в первый раз обратился к нам – Это ведь вас прислали ко мне из-за заставы у Любякской заставы?

На секунду мы растерянно переглянулись. Мы понятия не имели, что за застава была на Любякской улице, и тем более не знали, что за задания было у подполковника. Но нам было понятно, что это был наш единственный шанс избежать ареста за попытку незаконного проникновения на военный объект, и потому выбора у нас не оставалось.

– Да, это мы – растерянно ответил Робин – Мы пытались об этом сообщить сержанту, но он нам и слова сказать не давал.

– Ах, вы! – от ярости выпалил сержант, но тут же замолчал, увидев осуждающий взгляд подполковника.

– Не волнуйтесь о нем, я еще поговорю с ним о дисциплине, когда уберемся из этой дыры – заверил нас подполковник, после чего оглядел нашу компанию оценивающим взглядом, и огорченно вздохнул – Мда, я, конечно, просил, чтобы мне прислали ребят по крепче, но если это лучшее что у них есть, то ничего не поделаешь. Придется обходиться тем, что есть.

Затем он приказал нам следовать за ним, после чего направился обратно к зданию главного штаба. Мы послушно пошли за ним следом, сопровождаемые гневным взглядом сержанта.

Внутри штаб представлял собой самое настоящее олицетворение милитаризма. Все стены были выкрашены вызывающе яркой красной краской, и на них чуть ли не на каждом углу, висели агитационные плакаты с красноречивыми лозунгами разной степени агрессивности. Они были либо просто воодушевляющими боевой дух солдат, вроде классической «Родина-мать зовет!» где была изображена женщина, в красном платье держащая в руках военную присягу. Или же плакат где вооруженные советские солдаты были изображены на фоне армий Дмитрия Донского, подкрепленные его цитатой «Наша правда, бейтесь до смерти!». Но куда больше меня смутили плакаты, которые всячески обезличивали немецкую армию, особенно на них, конечно, доставалось Гитлеру. Например, на одном из плакатов он был изображен в виде жирного, мохнатого чудища с виселицей за спинной, а на другом в виде свиньи в немецком сапоге. Ну и, конечно же, нельзя было обойтись без прямой мотиваций бить всю эту «немецкую дрянь» с соответствующими лозунгами вроде: «Бей фашистского гада!» или «Убей этих зверей!»

– Скажу по секрету, меня всегда восхищали советские агитационные плакаты – тихо прошептал мне Дима.

– Ну не знаю, как по мне, так слишком уж они агрессивные – выразила я свое мнение.

– Мы же в главном штабе Тихийской армий, в самый жаркий период Второй мировой. Чего ты еще ждала здесь увидеть, портреты с радугой и единорогами? – спросил Дима – Не знаю почему, но есть в них что-то такое убедительное, из-за чего каждый раз как их вижу, мне хочется взять в руки молоток с гаечным ключом и бегом идти трудиться на завод «на благо страны»

– Знаешь, это довольно странно, когда человеку достаточно лишь красиво разукрашенной картонки с громким текстом, чтобы мотивировать его к действию – со скепсисом выразилась я.

– Это не сильно отличается от тех же мотивирующих картинок в интернете – парировал Дима – В конце концов, некоторые люди мотивируются ими, лучше любых правительственных плакатов.

Тем временем подполковник, все продолжал вести нас по коридором штаба. Помимо нас по ним сновало огромное множество военных, и, слава богу, что никто из них, не обращал на нас внимания. Но вот на подполковника все боязливо озирались. И в эти моменты их взгляды чем-то напоминали взгляд раба на галерах, исподволь глазеющего на своего хозяина.

Подполковник же молча озирал их с важным видом, испытывая искреннее удовольствие, от того с каким страхом они смотрели на него.

– Так работаем солдатики, быстрее, быстрее – подбадривал он их. И те тут же принимались делать рабочий вид.

Военные, мимо которых мы проходили, занимались сборами, поспешно вынося из кабинетов все содержимое: шкафы, тумбочки, документы, стулья, одним словом, все, что