Развороченная могила - Джоан Роулинг

сообщить Лин о том, что Цин выбралась, это сделает весьма вероятным то, что она захочет уехать. Лин выросла в церкви и, скорее всего, знает о том, что там происходит, гораздо больше, чем Уилл.

— Короче говоря, Уилл держит руку на крышке большой банки с червями, которая, кстати, также изобличает известного романиста, который, судя по всему, отправляется на ферму Чепмена, чтобы спать с молодыми девушками, и актрису, которая вкладывает деньги в опасную и оскорбительную организацию. Насколько нам известно, церковь пока понятия не имеет, где находится Уилл, но если члены семьи начнут навещать его или если он начнет посещать семейных юристов, это может измениться. Мы думаем, что за нами следили этим утром…

— Мы не уверены, — сказала Робин в ответ на растущую тревогу на лице сэра Колина.

— Красный Опель Корса, — сказал Страйк, как будто и не было никакой паузы. — Я бы посоветовал вам быть начеку. Не исключено, что ВГЦ следит за нами и за вами.

Наступило короткое, потрясенное молчание.

— Вы обращались в полицию по поводу этого злоумышленника в маске? — спросил сэр Колин.

— Естественно, — сказал Страйк, — но пока у них ничего нет. Кто бы это ни был, он был хорошо замаскирован, вплоть до балаклавы, и одет во все черное — и это описание совпадает с единственной встречей со стрелком Кевина Пирбрайта.

— Боже правый, — пробормотал Эд.

Джеймс, который наполнил свою кружку, не предложив кофе другим, теперь продвинулся вперед к столу.

— Итак, Уилл потенциально подвергает опасности всех нас? Мою жену? Моих детей?

— Я бы не стал заходить так далеко, — сказал Страйк.

— О, вы бы не стали?

— Они еще никогда не преследовали семьи бывших членов, за исключением…

— Онлайн, — сказал сэр Колин. — Да, я видел свою новую страницу в Википедии. Не то чтобы меня это волновало…

— Может, и нет, — громко сказал Джеймс, — но меня, черт возьми, да! И каково же ваше решение этой проблемы? — Джеймс бросился к Страйку. — Держать Уилла в подполье в течение десяти лет, пока мой отец в одиночку финансирует расследование всей этой гребаной церкви?

Из этого комментария Страйк сделал вывод, что сэр Колин передал свои сомнения по поводу направления Дайю своему старшему сыну.

— Нет, — начал было он, но не успел договорить, как Эд сказал.

— Мне кажется…

— Может, хватит уже заниматься этой чертовой психотерапией? — сплюнул Джеймс. — Если они преследуют и стреляют в людей…

— Я хотел сказать, — сказал Эд, — что если эта девушка Лин готова дать показания против церкви…

— Она дочь Уэйса, она не собирается…

— Откуда, черт возьми, ты знаешь?

— Я знаю достаточно, чтобы понять, что не хочу быть ей обязанным…

— Мы обязаны заботиться… — начал сэр Колин.

— Нет, не обязаны, черт возьми, — крикнул Джеймс. — Ни она, ни ее проклятый ребенок не представляют для меня никакого интереса. Эта тупая маленькая дрянь втянула в нашу жизнь людей Джонатана Уэйса вместо нашей матери, которая, черт возьми, не умерла бы, если бы не ВГЦ, и, насколько я понимаю, Уилл, эта Лин и их чертов ребенок могут идти топиться…

Джеймс взмахнул кружкой с кофе в сторону далекой реки, так что дуга из почти кипящей черной жидкости ударила Робин в грудь.

— И присоединиться к его гребаному пророку!

Робин издала вопль боли; Страйк крикнул “Эй!” и встал; Эд тоже попытался встать, но его слабая нога подломилась; сэр Колин сказал “Джеймс!”, и пока Робин отдирала обжигающую ткань от кожи и судорожно искала, чем бы вытереться, Эд со второй попытки поднялся на ноги и, опираясь обеими руками на стол, крикнул старшему брату:

— Ты вбил себе в голову эту гребаную историю — она была неоперабельной к тому времени, как ее нашли, она была там еще до того, как Уилл присоединился к этой гребаной церкви! Если хочешь кого-то обвинить, обвини меня — она не проверилась, потому что сидела рядом со мной в больнице пять чертовых месяцев!

Поскольку братья кричали друг на друга так громко, что никто не слышал их разговоров, Робин вышла из-за стола и взяла кухонные полотенца, которые подставила под холодную воду, а затем прижала под рубашкой, чтобы снять жжение на коже.

— Тише, ТИШЕ! — крикнул сэр Колин, поднимаясь на ноги. — Мисс Эллакотт, мне так жаль… Вы…?

— Я в порядке, я в порядке, — сказала Робин, и, предпочитая не вытирать горячий кофе с груди, когда за ней наблюдают четверо мужчин, повернулась к нему спиной.

Джеймс, который, похоже, так и не понял, что именно он виноват в появлении большого черного пятна на кремовой рубашке Робин, начал снова.

— Насколько я понимаю…

— Значит, не собираетесь извиняться? — прорычал Страйк.

— Не вам, черт возьми, говорить мне…

— Вы только что облили кипящим кофе моего партнера!

— Что?

— Я в порядке, — солгала Робин.

Промокнув больное место холодным кухонным полотенцем, она выбросила его в мусорное ведро и вернулась к столу, мокрая рубашка липла к ней. Взяв со спинки стула пиджак, она натянула его, молча размышляя о том, что теперь ее ранили два сына Эденсоров; возможно, Эд сделает хет-трик, прежде чем она выйдет из дома, и ударит ее по голове своей тростью.

— Простите, — сказал Джеймс, смущаясь. — Я действительно… Я не хотел этого делать…

— Уилл тоже не хотел делать того, что он сделал, — сказала Робин, чувствуя, что если уж ей пришлось обжечься, то меньшее, что она должна была сделать, это суметь извлечь из этого выгоду. — Он поступил очень глупо и неосторожно, и он это знает, но он никогда не хотел причинить кому-либо боль.

— Я хочу, чтобы эта девушка была найдена, — сказал сэр Колин тихим голосом, прежде чем Джеймс успел ответить. — Я не хочу больше слышать ни слова об этом, Джеймс. Я хочу, чтобы ее нашли. И после этого…

Он посмотрел на Страйка.

— Я готов финансировать еще три месяца расследования смерти Дайю Уэйс. Если вы сможете доказать, что это было подозрительно, что это не божество, в которое ее превратили, это может помочь Уиллу — но если по истечении трех месяцев вы ничего не выясните, мы откажемся от этой идеи. А пока, пожалуйста, поблагодарите вашего офис-менеджера за заботу об Уилле, и… мы не будем спускать глаз с этой Опель Корса.

Глава 106

Правда, есть еще разделительные стены, на которых мы стоим, противостоя друг другу. Но трудности слишком велики. Мы попадаем в затруднительное положение, и это приводит нас в чувство. Мы не можем бороться, и в этом наше счастье.

И-Цзин или Книга Перемен

— Ну,