Страсти ума, или Жизнь Фрейда - Ирвинг Стоун

– Зиги, когда перестанешь заниматься медицинской практикой, можешь открыть лавку древностей. У тебя сейчас намного больше предметов, чем у торговца за углом.

Зигмунд улыбнулся:

– Я как белка, запасающая на зиму орехи. Чем больше вокруг меня прошлого, тем легче мне думать о будущем.

Первое заседание группы, собиравшейся по средам вечером, состоялось здесь 15 апреля 1908 года. Пришла дюжина участников, они осмотрели помещение, заметив, что при ярком свете скульптуры выглядят иначе и кажутся более контрастными на столах и в горке. Каждый участник принес Зигмунду небольшой подарок в знак открытия нового кабинета: фавна из Помпеи, женскую каменную фигурку из Индии, кусочек коптской ткани.

Зигмунд, реализуя свой замысел, задуманный в Риме, предложил преобразовать кружок в Венское общество психоаналитиков и таким образом отпраздновать въезд в новые апартаменты. Предложение было одобрено. Зигмунда выбрали председателем, Отто Ранка – секретарем. Альфред Адлер предложил начать собирать научную библиотеку по их тематике. Были согласованы, получены и занесены в новый гроссбух скромные сборы. Голосованием приняли решение о подписке общества на несколько медицинских журналов, которые раньше имелись лишь в университетской библиотеке. Было решено, что все члены группы примут участие в Первом конгрессе психоаналитиков в Зальцбурге в конце апреля. Карл Юнг уже нашел помещение и принял другие необходимые меры для подготовки конгресса.

Председатель Зигмунд Фрейд предложил в качестве темы для обсуждения вопросник, присланный доктором Магнусом Хиршфельдом из Берлина по теме «Цель исследования сексуального инстинкта» и ориентированный на выявление с медицинской точки зрения факторов, влияющих на сексуальную жизнь. Каждый член согласился дать ответ в рамках своей специализации. Если участники будут удовлетворены конечными результатами, то соберут воедино материалы и, возможно, опубликуют от имени Венского общества психоаналитиков, показав таким образом миру, что отныне у них существует, как у психиатров, неврологов, физиологов и др., официальный орган. В десять часов Марта и Минна принесли кофе и печенье, и Зигмунд попросил их остаться и вместе отпраздновать рождение общества.

Оскар Рие позвонил и заявил, что сообщит послание лично Зигмунду, который не любил телефон и пользовался им только в крайних случаях. Когда к аппарату подошел Зигмунд, Оскар сказал:

– Супружеские пары Рие и Кёнигштейн приглашают вас на ужин в воскресенье по случаю Пасхи.

– В честь чего, Оскар? Воскресения? Старомодная квартира Рие находилась на Штубенринге. Оскар прислушался к совету Фрейда жениться («тогда будет жена, которой можно делать подарки») и женился на Мелани Бонди, быстро заимел троих детей. В сорокачетырехлетнем возрасте он ушел из Института Кассовица, где занимал пост заведующего отделением детского паралича, и полностью переключился на частную практику, специализируясь по инфекционным болезням. Оскар получал в клинической школе удовлетворительные оценки, считался «достаточно хорошим врачом», был надежным, основательным, терпеливым, и дети ему доверяли. Он не увлекался исследованиями или публикациями, получая удовлетворение от ежедневной работы с больными детьми.

Леопольд Кёнигштейн в пятьдесят восемь лет, за год до Зигмунда, получил почетное звание профессора и перенес чтение лекций из Городской больницы в поликлинику, где он успешно работал в области хирургии глаза. Леопольд принадлежал к тому типу мужчин, которые хорошеют с годами, хотя волосы на его голове сильно поредели и появились залысины. Его глаза, казалось, стали вдвое больше и более выразительными.

– Довольно, – шумел Зигмунд, – уверен, что кто–то из вас получил пост декана медицинского факультета.

После веселого, шумного застолья Оскар открыл бутылку шампанского.

– Десять лет назад, – сказал Кёнигштейн, – мы шли вместе домой из больницы. Я заявил вам, что вы слишком увлеклись подсознанием. Об этом вы говорите в «Толковании сновидений».

– Странно, Леопольд, что вы помните. Я полагал, что вы не читаете моих книг.

– Не читал, а сейчас читаю, от начала до конца со всем тщанием. Здесь, в присутствии трех семейств, я должен признать, что вы были правы, а я ошибался. В качестве покаяния прошу разрешения присоединиться к венской делегации на встрече в Зальцбурге.

Зигмунд покраснел от удовольствия. Оскар Рие сомкнул губы, улыбнулся и сказал:

– Марта, помните тот ликер, что я принес вам на день рождения, когда мы отдыхали в Бельвю, ту бутылку, которая пахла сивухой? Этот инцидент также отражен в «Толковании сновидений». Зигмунд, я все еще чувствую запах сивухи, когда вспоминаю о своей реакции на вашу рукопись о сексуальной этиологии неврозов. Я прочитал пару страниц, вернул рукопись и сказал: «Ничего особого нет». Было это в Институте Кассовица тринадцать лет назад. Я ошибался. В этом есть многое. Я не могу выехать в Зальцбург, но здесь, в Вене, прошу предложить меня в члены Венского общества психоаналитиков.

– Ну и ну, – пробормотала Марта, подошла к Леопольду и Оскару и поцеловала обоих в щеку, – на небесах радуются, когда грешники каются…

6

Он приехал в Зальцбург рано утром в воскресенье, сразу же отправился в гостиницу «Бристоль» на широкой, утопающей в цветах площади Макартплац, вымылся, переоделся и спустился в фойе. У регистрационной конторки стояли двое мужчин; они обменялись замечаниями и улыбнулись ему. Он не узнал никого из них, но по внимательным взглядам заключил, что они приехали на семинар. Он подошел к ним и протянул руку.

– Фрейд из Вены.

– Джонс из Лондона.

– Брилл из Нью–Йорка.

– Господа, вы уже позавтракали? Хорошо, тогда, может быть, выпьем по чашечке кофе?

– С удовольствием.

Они пошли в небольшую столовую для немногих постояльцев, которые отказывались от завтрака в своих номерах. Все трое заговорили сразу по–английски, Зигмунд слегка по–книжному, поскольку изучал язык преимущественно по книгам; Джонс растягивал слова с уэльским акцентом, а у Брилла был немецкий акцент. Они были молоды: Джонсу – двадцать девять, а Бриллу – тридцать три, оба прибыли из Цюриха, где работали с Блейлером и Карлом Юнгом, накануне приезда швейцарской группы, Которая, как было приятно узнать Зигмунду, включала не только Блейлера и Юнга, но и Макса Эйтингона, которого наставлял сам Зигмунд, Франца Риклина, Ганса Бертшингера и Эдуарда Клапареде, первого женевского врача, заинтересовавшегося психоанализом.

После завтрака Зигмунд спросил Джонса и Брилла, не хотят ли они пойти на прогулку.