Айдол-ян. Часть 4. Смерть айдола - Андрей Геннадьевич Кощиенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Все права на песни принадлежат агентству. – твёрдо произносит ЫнДжу.
– Я поняла. – отвечаю я. – Значит, – идём в суд. Так?
– Тебе не выиграть. – зло оскаливаясь, заявляют мне.
– Собираюсь проверить ваше утверждение на практике. – улыбаюсь в ответ и сообщаю. – Вопросов больше не имею. Теперь, – ваша очередь говорить. Слушаю, что вы хотите мне сказать.
Конец двадцать девятой главы
Жизнь тридцатая
Время действия: семнадцатое ноября, вторая половина дня
Место действия: студия, в которой проходят съёмки шоу
Сижу, внимательно слежу за ведущими, поскольку ожидаю подвоха. Сразу отвечать на задаваемые вопросы не тороплюсь, беру паузу «на подумать». Спиной чувствую, что это «ж-ж-ж» – неспроста! Буквально недавно, вот чуть ли не вчера, обменивались с ЫнДжу «факами» и вдруг сегодня меня отправляют на шоу. Странно и непонятно. Правда, в агентстве пообещали, что за это я не получу ни воны. Раз я на службе, то командировку должна мне оплачивать армия, а не фирма. Конечно, жадность человеческая, – это тоже «двигатель прогресса», не только лень его толкает, но, как говорится, – всё же? Не боятся, если вдруг возьму, да и расскажу про «лихие эскадроны, и ЮСоновский заскок»? Рядом с телекамерой, да падкими на скандалы журналистами, – это будет сделать достаточно легко. Вот и думаю, – то ли у ЫнДжу совсем с соображалкой плохо, то ли она железобетонно уверена в том, что подобного не произойдёт. Конечно, объявить её дурой, да и махнуть рукой, для чувства собственного величия будет, несомненно, приятно. Однако, необоснованно считать врага дураком, – это давно известная глупость. Вдруг существует то, о чём я просто не знаю? Думаешь, что самый умный «на квартале», а потом, – ан нет! Оказывается, и поумнее есть!
Поэтому сижу, слушаю вопросы и даже думаю, – как лучше ответить. Вот до чего дело дошло! В данный момент ведущие ток-шоу занимаются определением уровня моей любви к северянам. Творчество моё нафиг им не сплющилось, им интереснее заниматься прогнозами – посадят меня или нет? и если «да», – то, когда? Я их не одобряю, но понять могу. Скандал положительней сказывается на числе просмотров и, соответственно, на рейтингах передачи. А высокие рейтинги провоцируют появление мыслей о личной гениальности и, как следствие этого, – росте зарплаты. Ведущим думать об этом гораздо интересней и приятней, чем беседовать о чужих успехах.
– Но ведь ты же сказала, что мы проиграли? – настойчиво повторяет свой вопрос второй ведущий, только задав его по-другому, не так, как в первый раз. – Разве это не отказ от всего, что было сделано нацией ради победы в Хангук Чонджэн?[40] Посмотри, сколько тогда погибло людей, сколько тягот и страданий они вынесли? Ты же изучала историю, должна знать об этом…
Я молча киваю, подтверждая, что знаю.
(чуть позже, там же)
(первый ведущий) – И теперь ты говоришь, что все эти неимоверные усилия и страдания были зря?
(ЮнМи) – Вообще-то я так не говорила. Это был вывод, сделанный журналистом.
(первый ведущий) – Но ты ведь согласна? Или нет?
(ЮнМи) – Любой разумный человек согласится, после ознакомления с ситуацией.
(первый ведущий) – Это неважно. Важно принятие. Так вот, повторяю свой вопрос. Ты – девушка нового поколения. Чтобы оно появилось, отцы и деды жертвовали своими жизнями. Затем, они жертвовали своим здоровьем, восстанавливая страну. Затем отдали последний остаток своей молодости, работая на заводах и фабриках, чтобы у тебя было всё то, что ты имеешь. И вот ты говоришь – «мы проиграли». Разве подобные слова – это не предательство людей старшего поколения? Их труда и героизма?
(ЮнМи, удивлённо) – Причём тут старшее поколение? Когда потребовалось, – они сделали всё, что смогли. И, если посмотреть по сторонам, – сделали на отлично. За это им большой поклон и уважение до самого последнего дня. Но старшее поколение больше уже не может тащить страну на себе. Пришла очередь их детей и внуков. Знаете, кто здесь настоящий предатель?
(второй ведущий) – Кто?
(ЮнМи) – Всё ваше поколение!
(оба ведущих, разом) – Ха!
(ЮнМи) – Оно сейчас должно рожать детей. Ну и где они? Перед приходом сюда я посмотрела ваши статусы в соцсетях, уважаемые ведущие! Вы оба, – не женаты.
(ЮнМи обращается к первому ведущему) – Господин, почему вы не женаты?
(ведущий ёрзает в кресле, смотрит по сторонам со странным выражением лица. Показывает, что вопрос совершенно бестактный)
(первый ведущий) – Мне ещё слишком рано думать о семье.
(ЮнМи, удивлённо) – «Рано»? А когда же будет – «пора»? Ведь вам уже тридцать четыре года!
(первый ведущий) – Откуда тебе это известно?
(ЮнМи, напоминая) – Говорю же, я посмотрела ваш профайл, в котором указан возраст.
(первый ведущий, озадаченно) – Хочешь сказать, что запомнила дату моего рождения?
(ЮнМи) – У меня фотографическая память. Но всё же, скажите, – когда вы думаете заводить детей? В сорок?
(второй ведущий, приходя на помощь коллеге) – Чем плох этот возраст?
(ЮнМи) – Тем, что это уже поздно.
(первый ведущий, защищаясь) – Ты ошибаешься. Совсем не «поздно». В сорок лет – мужчина крепко стоит на ногах. Он состоявшийся профессионал, ценный сотрудник в компании, в которой работает. И у него есть доход, позволяющий содержать семью.
(второй ведущий, самодовольно) – Скорее всего, – ты не знаешь из-за своего юного возраста. Сорокалетние мужчины – самые ценные женихи на свадебном рынке Кореи.
(ЮнМи, с лёгкой насмешкой в голосе) – Всё замечательно, и я рада, что вы оба скоро станете «ценными женихами». Но вы забываете о женщинах.
(первый ведущий, не понимая) – «О женщинах»?
(ЮнМи) – Да. Вы же не сами будете рожать? Не сами. Вам – сорок. Сколько же лет будет вашей супруге? Тридцать пять?
(второй ведущий, самодовольно) – Зрелые мужчины пользуются большой популярностью у молодых девушек.
(ЮнМи) – Значит, – двадцать пять. Простите за вопрос, господин, но что вы с ней будете делать? Я имею в виду после того, когда
